Голосование за ходы

Получить такую оценку Шарлотта не была готова прямо сейчас. Сущий ангел, или лживая ведьма… Лицо девушки исказило недовольство. Зато слезы перестали наворачиваться сразу же и эта непреодолимая жалость к себе ослабила хватку.
Концентрация горя в груди потихонечку снижалась, Шэри расслабила наконец плечи, потом и руки, коими она очень плотно пыталась себя обнимать, словно это должно было ее спасти от чего-то… Сгорбленная, угловатая, трясущаяся — нет, теперь художница напоминала полупустой мешок, бережливо оставленный на стуле. Она слушала, тихо, смирно, не комментируя, не задавая вопросов. Сон накатывал, будто прилив, подступающий мягко, подхватывающий и качающий рыбацкие лодочки на ласковых волнах.

***
Не приснилось — отметила Виллоу с оттенком горечи, когда глаза успели адаптироваться к свету и девушка, обнаружив себя не в своей кровати, вспомнила события минувшей ночи.
Более всего отдыху в кресле была «благодарна» спина — Шэри подалась вперед, намереваясь встать, но схватилась руками за поясницу и тихонечко, пониженным тоном, заскулила. Ладони плюхнулись на крышку рабочего стола, тело подтянулось следом, и заспанная мордашка уткнулась носом в небольшой портрет. Нельзя сказать, что раньше повернутая оборотной стороной к посетителю рамка как-то занимала внимание Виллоу, зато теперь, без труда найдя некоторое сходство с юной девушкой, изображенной на портрете, Шэри начала догадываться, что именно заставило коменданта присмотреться к ее персоне.
Наверное на портрете была изображена дочка Хэла — рушила художница. Моментально рой вопросов закружил в ее голове и все вокруг персоны этой самой Мелоди. Девушка пальцами вцепилась в рамку, отыскивая на лице «двойняшки» черты коменданта. Своего отца Шарлотта помнила очень плохо, и на первый взгляд Хэл вообще никак не вызывал желание их сравнить… Но что-то щелкнуло в ее голове, совершенно неожиданно.
Она отдернула руки от портрета лишь заслышав шаги за порогом. И встретила коменданта едва ли не по стойке смирно. Нет, встать она не успела, поскольку едва не перевернула портрет, пришлось его ловить и попытаться примерно на то же место поставить. На столе коменданта лежала пыль, и частично это был пепел, так что определить, где именно покоилась рамка было не трудно, как и проследить ее перемещение. Сконцентрировавшись за задаче, Шэри искусно попала в «след», однако развезла пылищу рукавами шинели. Она явно была возбуждена.
Рейнарт застукал свою подопечную в своем кресле, с пепельницей, полной окурков в руках.
- Я хотела тут немного прибраться, — с ходу оправдалась девчонка, однако поставила пепельницу назад, осторожно, что не было слышно, как тяжелое стекло коснулось стола.
- Утро… Доброе… — Шарлотта рассматривала то брошенную на стол форму, то, с явной растерянностью, Рейнарта.
Сейчас, быть может он заметил, она рассматривала его лицо куда более пристально, нежели раньше, даже когда собиралась писать его портрет. Но пялиться слишком долго и так открыто, Шери вовремя сообразила — моветон, ей лишь захотелось теперь скорее убраться с глаз коменданта, хотя бы на время. Художница сгребла со стола костюм, на глаз пытаясь оценить насколько он будет ей велик.
- Если позволите, я переоденусь в архиве. Там, к слову, теперь почти порядок, но есть еще работа. Хотя пыль с вашего стола, мистер Рейнарт, я бы предпочла смахнуть прежде, чем вернусь к бумагам. И кофе… Я помню, вы пьете много кофе. А ночь была такая, что сегодня, полагаю, кофе будет очень нужен.

По ту сторону оцепления Шэри, наконец, ощутила себя в относительной безопасности. Наверное даже погибнуть здесь, на стороне "закона", если одурманенная бунтарским настроением и выпивкой толпа хлынет напролом, не так страшно. Шарлотта, размышляющая об этом, шествовала за спинами, чего уж скромничать, героев, заслоняющих собой последний, если можно так сказать, рубеж. Ее взгляд скользил по их плечам, нырял в "пролеты" и словно утопал в чем-то ужасающе мерзком, когда ее серые очи встречались с глазами чужаков. Дикари... И, почему-то, столичная власть посчитала Виллоу частью этого дикого общества. Нет, Шери смотрела на них, они ее пугали, это была не ее сторона.

Хэл... Черт возьми, знал ли он, что возможно своим своевременным сочувствием и предложением спас девчушку от безумия? Лишь благодаря коменданту, и его помощнику конечно же, Шарлотта не ощутила себя в полной мере жертвой политических интриг. Ссылка, конечно же, так и оставалась ссылкой, иначе это неприветливое местечко назвать язык не поворачивался, и все же Хэл смог все устроить так, словно девушка прибыла сюда не наказание отбывать, а по долгу службы. Ей нравилась эта иллюзия, за что Рейнарт и Андерсон были возведены в статус спасителей, чем так внезапно и вызвали к себе довольно сильную привязанность художницы.

Рейнарта Шэри не могла почему-то здесь отыскать. И доносящиеся из толпы возгласы, требующие выдать коменданта, подтвердили, что Виллоу не страдает недугами зрения. Уэсли видимо тоже. Он уже заметил ее и, не важничая перед подчинёнными и бунтарями, поспешил навстречу.

- Ничего...- прошептала в ответ девушка.
И это скупое словечко наверное бы растворилось в гомоне, но ветер, сменив направление, сорвал его с губ и доставил по адресу. Или просто адъютант смог понять по виду Шарлотты - она не держала на него зла за то, что он не явился за ней лично.

Он остановился. Шери тоже замедлила шаг и остановилась, словно меж ними пролегала запретная зона, переступив границы которой они рисковали что-то разрушить. О, без сомнений, Шарлотта хотела бы сейчас опереться на руку Уэсли, а, в идеале, чтобы он просто взял ее на руки и унес туда, где тепло и безопасно. Но превращаться в жеманную городскую неженку, Шэри здраво рассудила, был не подходящий момент. Она осталась стоять на месте, лишь переминалась с ножки на ножку от неловкости, обняла за плечи себя, растирая холодную кожу ладошками. Не нужно было обладать запредельной интуицией и техникой чтения эмоций по глазам, чтобы понять, как сильно Шарлотта была напугана и растеряна. В ответ же она заявила совершенно противоположное:
- Да, я в порядке.

Это была чистая ложь. Впрочем, спрашивая, Уэсли и так видел перед собой объективный ответ. Виллоу сочла, что не время плакаться на плече у офицера о том, как нелегко ей пришлось в последние полчаса жизни. Но она, словно центр притяжения земли сместился на адъютанта, сделала пару неуверенных шагов навстречу и, не переставая стучать зубами от холода, охрипшим голосом спросила:
- У вас же есть план на такой случай, правда?

О, Шарлотта была от чего-то уверена, что подобные ситуации местная власть давно отрепетировала и была всегда готова к таким внезапным сюрпризам. И пусть все, кто был на стороне закона, сейчас выглядели так, словно никогда подумать не могли, что такое возможно. Она очень пристально разглядывала сейчас лицо адъютанта, наверное чтобы подметить его даже самую невинную попытку солгать. А в глазах все же горела надежда услышать "у нас все под контролем". Серые, как океан, в них дрожали звёзды - яркие всполохи факелов. Ветер ударил в спину, подтолкнув художницу ещё на шажок ближе. Растрёпанные и вьющиеся от влажности волосы девушки словно возжелали обнять адъютанта - скрыв ее личико, они, подхваченные ветром, тянулись к Андерсону навстречу.

Убегая от преследователя, Шарлотта все равно с трудом верила в реальность происходящего. Так чуткий организм видимо пытался защитить уже надломанную виражами судьбы психику. Да, босые ножки колол мелкий прибрежный мусор, песок был чертовски холодным, глаза разъедал ветер, бросающий в лицо соленые брызги… Вся сенсорика убеждала в правдивости событий, но разум неистово сопротивлялся. Что-то было неправильное во всем этом… Сюрреалистичное. Что-то, что рушит всю логику мира. И это, поверьте, тоже щедро подливало масла в огонь!

Иногда не только во сне, но и в жизни представляется трудный моральный выбор. И сейчас Шэри стояла на распутье, корчась от того, что слышит. Женщина в том, окруженном бандитами доме, отчаянно звала на помощь. Патруль несколькими шагами ранее встретился ей в полном составе, вскрытые, обнимающие землю, медленно остывающие… Помощь не придет и вряд ли та женщина об этом знала. Зато знала Виллоу, как и то, что вызовись она помочь, шансы у дамочки на вызволение не увеличатся… И, вот так примитивно, просто и до невозможного банально оправдав свою трусость, художницы, зажав уши, побежала дальше.

Да, у здания администрации даже палили порохом, но именно там девочка искала защиты! Неизменно там она встретит Хэла, быть может Уэсли встретит ее на пути к кабинету босса, извинится и скажет, что выпил вчера слишком много, да не смог проснуться по утру… И тогда все встанет на места. Сон и явь отделятся, окажется вдруг, что сегодня чудесное утро, а все до него – жуткий кошмар!

Стук и крики за дверью заставили аристократку подобраться. Сонливость схлынула, включилась паранойя. Кто так настойчив в столь поздний час? И, лишь узнав по голосу ночного гостя, Шарлотта от ужаса окаменела, стала бледнее простыни, сжала ручонками край одеяла, на выдохе слетело с ее губ:
- Уэсли…

Если Хартиган сейчас стоял у ее порога, то, очевиднее некуда, с задержанием одного проходимца возникли какие-то проблемы. У целого отряда? Андерсон обещал, что пойдет не один. Обманул? Хартиган был здесь, он требовал ее, и похоже ничего не боялся… Означало ли это, что Уэсли сейчас…
О, как забилось девичье сердце! С болью, с ненавистью к себе, к миру. Молодой офицер накануне «освобождения», он «отбыл свой срок» в этом неприветливом месте, а теперь, не дождавшись наград и новых назначений, сгинул, пытаясь защитить одну заключенную? Шарлотта не была рождена отнимать чужие жизни, но сейчас ей хотелось… Хотелось всадить в черное сердце Рэймонда огромный охотничий нож, по самую рукоятку. Не вернут этим Уэсли, но это место видимо не зря принадлежало преступникам, оно питало душу самыми грязными чувствами, приглашая упасть в эту грязь, ко всем грешникам, испачкаться и увязнуть.

Если бы у Шэри был такой нож…
Разъедаемая страхами, болью и ненавистью аристократка около минуты не могла пошевелиться, сдвинуться с места, или что-то ответить. Шок парализовал… Ну почему ее домишко попросту не смыло в океан волной? Когда же вернулась власть над собой, девчонка, как разбуженная лаем кошка, спрыгивает с постели, прижимается спиной к стене и немигающим, опустошенным взглядом утыкается в уличную дверь. Хлипкая преграда продолжает сотрясаться под ударами подлеца. Шарлотта понимает – он не уйдет. Ему ничего не стоило на самом деле просто приложить чуть больше усилий, чтобы вывернуть преграду с петель и замков.
- У… У-у-убирайся! – визгливо тявкнула беззащитная Виллоу, в отчаянии схватив табуретку, словно она чудесным образом могла сокрушить кого-то, кто сильнее и злее ее стократ.

Она внимательно его выслушала. Ее немного удивляло, что Уэсли говорил о портрете, как о демонстрации тщеславия. Дело вовсе не в том, что Шэр считала юного офицера именно таким, напыщенным, горделивым… Он определенно, как ей казалось, был весьма доволен собой, о чем свидетельствовало множество деталей. Но дело его… И все же жаль. Красивое лицо, выразительные черты так и просились перенестись на холст.

В конечном итоге Андерсон не отказался наотрез от подарка, а всего лишь предоставил Шарлотте огромный выбор. А мысли и образы, особо не мешкая, накинулись на хмельную голову стаей галдящих птиц. Художнице хотелось просидеть вот так всю ночь, до самого рассвета, обсуждая прекрасные моменты и выдающиеся воспоминания из жизни офицера в колонии. Не всегда полет фантазии художника заканчивается именно там, где расчерчена границами жизнь заказчика, о которой мало зная будет сложно попасть в точку. Но Уэсли посмотрел на часы и заторопился.

В груди Виллоу маршем забарабанило сердце. Как? Уже? Взгляд выражал крайнюю степень удивления и протест. Она уже успела позабыть о обещании Уэсли, а он… Лучше бы и он забыл. Лучше бы вечер этот не заканчивался никогда, во всяком случае не так вероломно неожиданно и рано! И вряд ли немая мольба, застывшая в глазах девчушки, заставит офицера поменять свои планы. Шарлотта, ясно понимая это, покорно повесила голову и принялась подниматься со стула.

Она двигалась не слишком расторопно, вовсе даже не потому, что не желала возвращаться в домик. Ей было стыдно немного – вино серьезно одурманило голову и обволокло ленностью тело. Шэри старалась не выдать себя, с трудом концентрируясь на своих движениях.
- Ну вроде все. – чуть покачиваясь, пробормотала Виллоу, в десятый раз проверяя карманы плаща, в которые она точно ничего не клала сегодня, - Идем?

Зато девица, чей рассказ так взбудоражил психику офицера за последние минуты, почувствовала себя практически как дома. О своей судьбе, в которой не было, как ей казалось, никаких зазорных эпизодов, она говорить не робела, разве что порой тетя Клэр не забывала ей повторять, мол все, что происходит в семье леди, там и должно оставаться, любая крошка информации – это лишь стартовый узелок в узоре, вышитом сплетницами-мастерицами.

На вопрос, что в финале изрек офицер, можно было бы и не отвечать. Это больше походило на констатацию факта, чем на что-то еще. Шери сначала пожала плечами, а потом, уставившись в оконце, пробормотала:
- Тяжело, наверное, любить чужих детей. В этом я не могу ее обвинить.

Настроение что-то под конец совсем скатилось до хмурых туч, даже скорее резко. Виду не подавала, безразлично всматривалась в стекло, за которым бурлила и струилась вода. Туманный далекий горизонт полыхал блеклыми вспышками еще более далеких гроз, а остатки дня догорали, видимо, по другую сторону, заслоненные свинцовой пеленой, что не имела ни конца, ни начала. Фонарики – вот это было даже как-то символично и красиво. Изумительное в противостоянии крошечных золотых огоньков с подступающей чернющей ночью.
«А вдруг это ее глаза? Желтые, как у кошки. Да, черная кошка в темной комнате… Крадется грациозно прижимаясь к полу, бесшумная, опасная, с горящими золотом глазами…» - помчался ассоциативный ряд потоком горного ручья, вынуждая художницу выпасть на время из реальности. В таком образе она представила себе ночь на острове и ей страстно захотелось написать эту картину! Огромный ночной зверь, крадущийся меж построек и деревьев, чей силуэт едва различим в тумане и во мраке, чье око загорается там и здесь…

Резко встрепенулась Шарлотта лишь заслышав про наличие на острове благородного напитка. Вид у девицы был весьма удивленным. Вдохновение внезапно растворилось, как и нагнанная им меланхолия.
«Да, черт возьми! Да!» - ликовала Шарлотта, но только в тайне от всех, лишь заискивающе стрельнула глазами в Уэсли и сдержанно добавила:
- Сегодня промозгло и сыро с самого утра. Может глинтвейн? Чтобы согреться… Стоит сказать, я не ожидала, что для заключенных здесь что-то завозят из алкоголя. В конце концов сосланы они сюда не праздновать уж точно. Или сие снова привилегия офицеров?
Девушка из колючей и запуганной чужеземки постепенно расцветала нежным и уютным мягкостью хлопка цветком. С Уэсли сейчас она себя чувствовала очень спокойно, комфортно и надеялась, что это взаимно. Шэри улыбалась то открыто, то скромно. Обычно не занятые делом ручки пряталась и ютились на коленках под столом, то теперь, будто немного осмелев, показались на столешнице пальчики - пожалуй единственные предатели, выдававшие нетерпение.
- Скажи, а ты сам давно здесь работаешь? – пока Андерсон решался по поводу напитков, Виллоу тоже решила немного разбавить интригующую тишину обычным будничным вопросом.

Рыба, как ни странно, была хороша. Возможно потому, что повара тетушки Клер все, как один, готовили ее отвратительно пресно и вообще рыба редко закупалась к столу, поскольку кроме Шарлотты в доме ее никто не жаловал. А здесь – румяная корочка, не потерявшее форму филе, упругое и сочное… И порция. Она была достояна отдельной похвалы. Такой тарелки Шарлотте бы хватила на три приема пищи! Еще бы – на острове рыбы в изобилии, здесь она наверняка имела цену не выше цен на картофель.

Девица, прикрыв от блаженства глаза, жадно втянула ноздрями горячий «дымок», вредная пища – оскалилась бы язвительно тетушка, считавшая любое блюдо, имеющее мало-мальски приятный внешний вид, потенциально опасным для ее жизни, и жизней остальных домочадцев, разумеется. Сложно сказать, когда забота о здоровье перестала быть… здоровой и приняла гипертрофированный характер, но тетя Клер признать на своей тарелке могла лишь нечто пареное-переваренное, или печеное до состояния, что можно даже не жевать. Но при таком раскладе умудрялась залить за воротник до, во время, и после трапезы не меньше полбутылки красненького! Странно, что Шери вспоминала сейчас все это, сидя за столом не напротив опекунши, а здесь, в колонии, супротив… По сути Уэсли, по воле судьбы, и мистера Рейнарта в частности, тоже стал ее опекуном, хотя сначала Шарлотта, все также в мыслях рассуждая обо всем этом, назвала его надзирателем. Хорошо, что парень не умел читать мысли, ему бы точно не понравилось такое сравнение. Оно и Виллоу не приглянулось.

Вскоре стало невозможно сопротивляться пленительным ароматам и разговоры ушли на второй план, а воспоминания о тетке так вообще на десятый. Девушка ела осторожно, разбирая рыбу на маленькие кусочки, чтобы ненароком не напороться на кость. Учитывая уровень голода – не трудно догадаться, что процесс практически полностью завладел вниманием девушки. А Уэсли, вместо того, чтобы и самому приняться за еду, все пытался ее убедить в том, что риск – это его работа, а он - настоящий профессионал. Что же, с этим она не могла поспорить, имея лишь призрачное представление о способностях и заслугах офицера Андерсона. Вот мастерством обворожительных улыбок, да, юноша сейчас во всю пользовался, тем самым заставляя порой Шарлотту прятать смущенные глаза обратно в тарелку. Ну а вскоре ее личико вовсе залилось румянцем, что не могло укрыться от любого, бросившего в ее сторону взгляд.

Да, жизнь в колонии была сурова, сомнений не возникало, но… Кое с чем Виллоу не могла смириться, никак. В голове не укладывалась одна серьезная несправедливость!
- Уэсли… - промямлила красная Шери, уже почти вжавшая подбородок себе в грудь от скованности, - неужто и правда? Неужто здесь нет хотя бы бани? Как же мыться-то, прямо в море, обдуваемом всеми ветрами…

Что же… Шери покорно пожала плечами. Похоже вопрос был просто делом вежливости, и ответ на него был совершенно неважен. Ее же, судя по знакомым обрывкам маршрута, сейчас вели как раз именно «домой». Девушка куталась плотнее в свой пока еще весьма приличный на вид плащ, временами ее шаг заметно замедлялся, особенно когда волна ветра била прямо в лицо, сбрасывая с головы глубокий капюшон и путая растрепанные завитки.

Шарлотта словно бы тоже воды в рот набрала, но периодически и совсем недобро все же поглядывала в спину Уэсли. Мог бы, с самого начала ничего не спрашивая, отконвоировать ее восвояси… Все здесь происходящее с людьми ее основного окружения казалось каким-то несуразным спектаклем гастролирующего цирка… Оставляют подопечных на произвол судьбы, осужденные головорезы при личном оружии разгуливают, секта, тонущие суда, скандалы, интриги… Никакого порядка – подумала Виллоу, снова вспомнив бумажный бардак в архиве. Ну да, для полноты безумства на острове не хватало лишь художника, такой простор, такие впечатления!

Размышляла обо всем этаком Шарлотта пребывая в довольно ядовитом расположении духа. И на Уэсли начала ползти взаимная в ответку обида! Эмоций было сегодня через край, голос разума вообще охрип еще по дороге в колонию и сейчас его заглушали даже плохо смазанные дверные петли. Она уже во всю рисовала себе картину, как, не оборачиваясь, хлопнет дверью перед носом Андерсона, но парень и в сладкие грезы вклиниться умудрился своим сбивчивым монологом!
- Не стоит… - промямлила в ответ зазнайка.

Но эти неуверенность, и сам голос, как он звучал – все вкупе снова представляли парня в выигрышном свете! Все, без исключения, в его манерах и в поведении дьявольски шло этому… молодцу! Шери уже не могла сказать точно, когда она перестала ворчливо сопеть и начала присматриваться к деталям офицерского мундира… Чудесные стрелки на брюках вот, к примеру, бесподобно подчеркивали длинные крепкие ноги, и…
- Что? – Шарлотте пришлось отвлечься от созерцания офицерской филейной части, но зато, вновь едва не пойманная на мелком преступлении, она опаять являла собой эталон невинности и кротости, - Конечно! И на это есть две причины! В приказе коменданта ничего про обед не звучало, и это было бы самоуправством, да и снова возвращаться в то заведение, одной… Ну, я бы не рискнула. Ладно, в бездну обед! Ужин когда? Его-то хоть я не пропустила?

И правда, увлеклась. Уэсли застиг врасплох Шарлотту своим запоздалым визитом. Она хоть и сидела спиной к двери, и было совершенно невозможно с порога определить, чем именно занята сейчас девушка, однако неприятный холодок вины все же обнял ее за плечи. Девочка встряхнулась, быстро закрыла папку и бросила ее на стол, поверх уже прибранных по всем правилам дел. В стороне оставалась еще пара непрочитанных историй, кажется ее собственная в том же числе… Не то, чтоб Шери не доверяла коменданту, который весьма лаконично вчера обрисовал ей картину ее «вины»… Смешно даже. Здесь она провела уже сутки, но «дело Шарлотты Виллоу» до сих пор казалось ей историей какого-то другого человека.

Впору было изобразить негодование, посетовать на то, что про нее, несчастную, все забыли. Но Уэсли, кажется, только успел отстранить от себя утренние дрязги с шефом, Шарлотта не стала усугублять обстановку. Покачиваясь слегка, с утомленным видом, Шери приблизилась к адъютанту, позволив тому помочь ей одеться.
- Домой… - неуверенно промямлила она, уронив потускневший взор себе под ноги.

Дом. Теперь это слово, обыденно призванное дарить покой и чувство защищенности, повергало душу в холод. Неправильно оно звучало, чуждо, от того немного даже устрашающе и обрекающе. Шарлотту словно обнаженную вывели на снег – сразу как до костей продрогла, втянула голову в плечи, сгорбилась. Нет, «домой» ей совершенно определенно не хотелось, о чем она призналась в ту же минуту.
- Конечно не хочу. – заглядывая виновато в глаза Уэсли, кисло улыбнулась девушка.

Больше она ничего не сказала. Не изъявила никакого определенного желания. Похоже ее единственным желанием сейчас было больше никогда не возвращаться в ту хлипкую лачугу. Ей было неловко теперь смотреть на Андерсона, у самой закралось в душу чувство, будто поставила парня в неудобное положение. Не хочет она домой… А ему-то что теперь с этим делать?

«Только бы не зашел Уэсли…»- краснея и бледнея попеременно, успевает подумать притихшая плакса, ясно себе представляя, кого комендант обвинит в случившемся.
И, по закону подлости, оправдываются худшие опасения: входит адъютант, Хэл адски недоволен, песочит подчиненного, Уэсли падает духом, а если быть искренним – то тоже постепенно раскочегаривается злостью. И, ладно бы, поворчали, посопели и разбежались… Штормовая погода бушует за окнами и проникает в сердца надежно укрывшихся от волн и брызг. Шарлотта на все вопросы согласно кивает, кажется даже тогда, когда разговор шел вообще не в ее сторону и не о ней. Сгорбившаяся осанка говорит о том, что вот-вот она уже от этих переживаний скатится под стол, от страха, или без чувств, как повезет!

Вместе с тем, как подпрыгивает от удара на столе пепельница да прочие звенящие и шуршащие канцелярские предметы, подскакивает и Шарлотта хватаясь за сердце обеими руки. Общество этих мужчин, суровых, но не по прихоти, а по ответственности, уж как-то пагубно отражалось на психическом состоянии Виллоу.

Вот уже глаз дергается. Еще один такой удар, и Шери возможно начнет заикаться… Удивительно ей самой даже стало – откуда на нее напала сегодня такая смелость в столовой? А сейчас притихла, прижимает ручки к груди, смотрит уже не на мужчин поочередно, а прямехонько перед собой, и пикнуть не решается.

С отчужденным недоверием Шарлотта посматривала на Хэла, пока тот умышленно вилял словами, тем самым проверяя наверное прочность нервного пучка современной аристократки. И, видимо сделав для себя какие-то выводы, мужчина помиловал любопытный нос фантазерки, да принялся зачитывать с листа.

Шарлотте не удавалось сохранить равнодушный вид – пусть ее интерес к персоне Декарта и сводился к минимуму ранее, но не теперь. С оттенком горечи промчалась в памяти их несуразная последняя встреча. Прием, который Шери не могла пропустить – юбилей директора главной столичной галереи. Разумеется, долю своего внимания она получила на празднике: рядышком терлись почитатели ее творчества, соратники по «профессии» здесь тоже собрались – обсуждался большой совместный проект для местного благотворительного фонда, который намеревался поднять виновник торжества. Именно здесь Джеймс почему-то решил, что пора открыть Шарлотте глаза на то, какие чувства она в нем пробудила. Это было задачей непростой – поймать «фею за хвост», добиться уединения, собраться с духом… Виллоу же, вовлеченная всеми мыслями в горячие обсуждения проекта, не желала сегодня замечать молодого аристократа, хотя бывали ведь и такие эпизоды в их «сложных отношениях», когда она сама была не прочь его компании, в особо суетливые, или наполненные серой тоской дни. Декарт казался девушке универсальным человеком, таким, который знал, что и когда сказать, как себя повести, а главное его преимущество заключалось в исключительном умении появляться рядом именно тогда, когда это было уместнее и нужнее всего. Но в этот вечер ухаживания Джеймса впервые показались Шарлотте невообразимо навязчивыми. Словно бы он должен был существовать лишь в нужное и удобное время, а в остальное растворяться призраком…
Горящие глаза Виллоу раздраженно полыхали в те мгновения, когда Джим пытался умыкнуть минуточку ее драгоценного внимания, которым она охотнее делилась со всеми вокруг. Еще бы! В конце вечера должен был решиться основной волнующий здесь многих вопрос – кто из творцов возглавит сей проект! Разумеется для Шери это была задача вечера! А тут он, со своими «позвольте украсть вас на минуточку», или «разрешите пригласить вас на танец»…
- Простите Джеймс, но сегодня мне абсолютно не до вас. – на эмоциях, совершенно случайно выпалила девушка чистую на тот момент правду.

Это было некрасиво, демонстрация недостойного потребительского отношения отринула Декарта, он больше не появлялся в ее поле зрения, а у Шери не хватало смелости принести ему свои извинения. Но вскоре она и вовсе о нем забыла, прямо вот до этого момента, со статьей. И те слова теперь торчали костью в горле, дыхание сбилось и краска подступила к лицу. Она была на грани слез, так сильно тронул художницу самоотверженный, хотя и бессмысленный уже, поступок отвергнутого Джеймса. А о нависшей над ним угрозой за это заступничество Шери догадалась и без подсказки коменданта.

Накалявшуюся драму сопровождала симфония шторма, грозно гремящая за надежными стенами административного корпуса. В груди у Шарлотты сейчас творилось приблизительно то же, что и за окном – хаос, эмоциональные всплески. Все это Рейнарт обрубил снова совершенно бестактно, перепрыгнув на другой разговор. Будто проверял ее, раскачивал, пытался раскусить на линии стресса ее способность к лукавству и наглому вранью. Увы, но все треснуло в одночасье – и хитрая уловка Хэла, и попытка Шарлотты сгладить утренний инцидент, чтобы по шапке не получил Уэсли, оставивший тогда ее в одиночестве.
Алые губки дрогнули, испуганный взгляд, который только что отлип от созерцания природного гнева, «вцепился» в чуть расширенные зрачки коменданта. Похолодевшая ручонка коснулась царапины и по наитию принялась заслонять «страшную рану» воротником рубашки. Глупо было бы уже юлить и извиваться, все на лице написано! В разведку с Виллоу точно ходить не стоит…
- Так там… Там, ну... – заклокотала Шери, силясь проглотить ком в горле,- Да ерунда в сущности же, царапина! Больше скажу! Этого следовало ожидать! Мне теперь жить среди таких… А я что? Я не умею, как они! В жестокость, в угрозы. Ну не мне вам рассказывать, какое там за стеной общество. Если бы не вы и Уэсли, меня бы затравили здесь уже к утру.

И Шарлотта повесила голову. Как-то все неудачно и в одночасье накинулось на нее, нахлынуло. Как ни старалась она, а глаза непослушно принялись ронять на колени прозрачные крупные бусины, расходящиеся в складках юбки темными пятнами-призраками.

Сегодня у Виллоу явно что-то приключилось с ощущением времени- будто бы в моменты коротких заминок кто-то незримый ставил на паузу жизнь, и похоже лишь Шери чувствовала нервозную неловкость на сей счет. Пока комендант молчаливо отыскивал ежедневник, пока дымила его сигара – Шарлотта бегло изучала пространство, словно здесь она оказалась впервые.

- Простите? – вздрогнув, захлопала она ресницами невинно, стоило ей ощутить на себе взгляд босса, - Не нужно ничего говорить, мистер Рейнарт. Я слышала об этом острове и ложных надежд не питала.
Так-то лучше. Тишина внушала ей одиночество, но уже от обмена простыми формальными фразами становилось немного уютнее. И лицо Шарлотты смягчилось, кое было каким-то неживым и серым, напряженным.

- Не может не радовать и тот факт, - пошуршав мокрым плащом, художница повесила его в указанном месте и вновь приблизилась к столу начальника, - что я сейчас здесь, а не в море, как полагалось бы рядовому заключенному.

Глаза, наполненные искренними благодарностью и теплом, задержались на лице Хэла не более секунды, и снова увильнули, «прогуливаясь» по столу начальства. Блокнот, исписанный небрежным размашистым почерком, меняет владельца – ложится в маленькие женские ручки грубый кожаный переплет. Шелест бумаги, тихое шуршание карандаша – на листе рождаются плавные отрывистые линии, а на Хэла уже поглядывает поверх блокнота совершенно незнакомая ему Виллоу – серьезная до смешного, странная в целом и отчужденная, и при том с алчным проблеском любопытства в глазах. Она, чиркая бумагу, держала блокнот практически у лица, навесу, жевала то нижнюю губу, то кончик карандаша, явно вовлеченная в процесс, растворившаяся в том, что уже рисовала ей ее фантазия. И не сильно, в общем-то, ее бы отвлекали перебросы короткими фразами, светские новости, если бы не бьющая по цели проницательность коменданта.

Шери, анализируя услышанное, в очередной раз подняла серьезные очи на коменданта, не прерывая при этом линию опустила их вновь на бумагу. В первые мгновения можно было решить, будто ничего из вышесказанного ее не касается.
- Декарт? – опустив наконец блокнот, Шарлотта изменилась в лице – поджались и искривились губы, брови изогнулись от удивления и округлились глаза.

Ясное дело – здесь уже стало не до рисунка, любопытство взыграло выше некуда. Ну и раз уж Хэл едва ли наугад выстрелил своей версией, то содержание газетенки вдвойне было интригующим для Виллоу! Видно в столице не прошло бесследным исчезновение аристократки. Каторжница рухнула пятой точкой на стул, стоявший по ту сторону стола от коменданта, сложила посиневшие от волнения ручонки на коленках и впилась в Рейнарта немигающим взглядом.
- Вы прочитаете сами, или дадите мне? – демонстрируя нетерпение, Шери придвинулась на сантиметр ближе и вообще являла собой эталон неусидчивости.

И действительно. Ее ловушка была хороша для животного. На существо же разумное, и при том весьма, такая простецкая засада – всего лишь попытка охотника выиграть время, чем нечто серьезное. Но на стопроцентный эффект Моргана и не раскатывала губу – она хотела сбить великану ориентир, у нее это получилось. Теперь остальное зависело от везения и сноровки.

Над головой вспарывает воздух тяжелый тесак, Талиссар инстинктивно вжимает голову в плечи, но адреналин не позволяет ей отвернуться, или закрыть глаза. Всего один шанс! Всего одна возможность подлого и неожиданного удара, одна секунда на бросок… И Мора выпрыгивает из укрытия, как только настает подходящий момент. У убийцы в руках только меч, для точности, для силы удара. Выпад, направленный в правое подреберье. Девушка рассчитывала «наколоть» великана по диагонали, рассчитывая повредить тем самым как можно больше жизненноважных органов, чтобы кончик меча вышел в области, прилежащей к левой ключице. Маневр не вызывал сложностей при разнице роста соперников и при грамотно выбранной стойке на полусогнутых, со вкладыванием всего плечевого пояса в удар. А в случае провала Моргана просто уйдет в сторону перекатом от вражеского оружия, а за ее спиной окажется целая сеть катакомб, дороги к которым ей пока больше никто не перекрывал.

У Морганы не было права на ошибку, на сомнения и колебания. На слабость, на страх. Собранность и сосредоточение – только они спасут девушке жизнь. Так науськивали ее долгие годы, готовили ко встрече с чем угодно, учили отбрасывать лишнее в схватке, воспитывали волю. Она уже не была ученицей и подобные вещи были выработаны на уровне рефлексов. Все внутри нее было согласованно, разум и тело работали как скрупулезно выверенный механизм. Будь что-то иначе – смертный приговор. А Мора только начинала, кажется, жить по-настоящему…
***

Удар из засады был исполнен безупречно. Лукас мог гордиться своей ученицей! Отпружинив ногами от пола, воительница стрелой взметнулась к отвлекшемуся уродцу, выставив перед собой острие меча. В таких ситуациях и особое мастерство не нужно, чтобы нанести наиболее смертоносный удар. На одной инерции с лихвой удастся пронзить чудовище насквозь. Тем более не похоже, что мясник носил хоть какую-то броню под своим камзолом. Воинская выучка позволила Моргане провести выпад наиболее удачным образом. Клинок с хлюпаньем вошёл чуть выше правого бедра ублюдка и вышел под его левой подмышкой. И, судя по ощущениям, застрял где-то между рёбер у людоеда. Но какое это имело сейчас значение? В любом случае он уже труп…Или нет?

Внезапно, новоявленный покойник повёл совершенно нетипично для живого существа, у которого большая часть внутренних органов напрочь разворочена. Довольно резко развернулся, в процессе ещё сильнее расширив рванную рану у себя на боку, совершая широкий маховый удар своим тесаком. Моргане удалось в последний момент откатиться в сторону, выпустив из рук меч. Однако, это животное таки задело её локтем. Силища в нём было… хоть отбавляй! Удар приняла на себя маска, заработав для себя хорошую вмятину. Талиссар же… кажется в очередной раз сломали нос. По губам потекло что-то горячее и отдающее железом. Тем не менее, кувырок спас её от куда более худшей участи. Тесак пролетел прямо над головой, срезав пару белых локонов.

Позиции противников поменялись. Карательница оказалась ближе к выходу из помещения, чем людоед. Тот почему-то упорно не желал умирать, несмотря на рукоятку меча торчащую из его брюха. Свободной рукой он за неё ухватился и попытался вытащить меч из тела. И потерпел в этом деле провал. Кажется, меч уж очень хорошо встрял. Своими попытками он лишь ещё больше расширил рану. Казалось ещё чуть-чуть и его пузо разойдётся по швам, выпуская наружу вонючие потроха.

- Да я за это одну лишь кожу с тебя буду снимать неделями! – взревел рассвирепевший монстр, бросаясь в бездумную атаку, совершая размашистые удары ржавым тесаком. Вот только с метровым чужеродным предметом в теле это было легче сказать, чем сделать. В мобильности и скорости монстр заметно потерял. К тому же с каждым резким движением рана продолжала расширятся, грозясь привести к плачевным последствиям.

У охотницы на нечисть в загашнике оставался лишь серебряный кинжал, да арбалет. Который к слову, она могла несколько раз взвести, пока жирдяй возился с мечом.
***

Ох… Схлопотав по носу, агрессия Моры серьезно осела. Это было серьезнее отрезвляющей пощечины – в носоглотку хлынули кровавые брызги, тупая боль в самом центре лица выбила из глаз снопы ослепляющих искр. Охотница думала – это последний пируэт монстра, предсмертный выпад, но через миг ее ждал неприятный сюрприз. Оно еще уверенно стояло на ногах, и продолжало сыпать угрозами. Да, Талиссар серьезно ослабила противника, но и сама умудрилась попасть под раздачу.

Помятый намордник теперь скорее мешал обзору, чем защищал. Забрало задралось кверху, на людоеда уставилась окровавленная хмурая мина с бешеными глазами. Суженные зрачки урывками искали хоть какое-нибудь слабое место, пока монстр боролся со шпалой в своем теле, а охотница пятилась назад, разрывая дистанцию. Застыв на пятачке, где коридоры катакомб раскидывались во все стороны, Моргана, сохранявшая хладнокровие, подняла арбалет, выдохнула до предела и прицелилась. На сей раз мишенью атаки был лоб Себастьяна, в идеале, что называется в яблочко, местечко чуть выше переносицы, меж бровей. Лоботомия еще никого не пощадила, даже самых прытких и агрессивных. А уж если и эта атака уйдет в молоко, или попросту волшебным образом не свалит с ног уже серьезно подбитого врага, охотница заранее решила, что тенью нырнет в полумрак правого ответвления, и так, продолжая отступать, возобновит обстрел. В ближку с кинжалом в руке на великана с огромным тесаком в здравом уме идти не имело никакого смысла.
***

Несмотря на подколки и открытое недовольство навыками стрельбы Гордона со стороны карательницы, стоит признать, что и сама Моргана белке в глаз могла попасть лишь при большой удаче. Не слишком усердно развивала она навыки снайпера. Уж больно драчливой девица была и зачастую предпочитала заехать противнику тяжелым арбалетом по темечку, чем пыхтя натягивать неподатливую тетиву, попутно судорожно рыская по сумкам в поисках болтов. Однако, в этот раз звёзды сошлись наиболее удачно для горе-стрелка. Огромная мишень прямо перед ней, расстояние просто смешное, да ещё время прицелиться было! В такой ситуации даже Гордон попал бы в яблочко. Не стала исключением и Мора…

Болт влетел аккурат между несуществующих бровей людоеда. Его башка от выстрела откинулась назад. Модный парик слетел с башки, обнажив бледную безволосую полянку, а зубастая челюсть по-дурацки отклячилась, застыв в строго одном, слюнопускательном режиме. Нооо… засранец продолжал упорно стоять на ногах. Наконечник, судя по всему, обратил в кашу пол мозга чудовище, отключив половину функций организма. Левый глаз безжизненно уставился в стену, а половина лица будто онемела. Однако, правый все ещё излучал вселенскую злобу и на обидчицу монстр таки бросился…

Признаться, последующая борьба больше напоминала избиение большого неуклюжего ребёнка. Израненный, полумёртвый людоед пытался нагнать Моргану. Куда там… Девушка умело держала дистанцию, посылая в преследователя болт за болтом. Правда до успехов первого выстрела было далеко. Снаряды выскальзывали из окровавленных пальцев, с неохотой лезли в арбалет, да и меткость на бегу была практически никакая. В результате отчаянного обстрела грудь монстра украсилась тройкой болтов и ещё один торчал из носа мясника. Однако, даже это не остановило упорного мерзавца. Он настойчиво преследовал какую-то цель. И Талиссар вскоре поняла какую…

Свернув в очередной закуток, Моргана с ужасом поняла, что это тупик. Монстр загнал её в ловушку. Весьма странную комнатушку, если подумать. Тут не было и намёка на какую-либо мебель, или вещи. Три стены, потолок, да пол. Всё сделано из камня, с выступающими блоками. Размер два на два метра. На кой чёрт архитектору вообще понадобилось возводить это помещение?

А смерть в обличие чудовища, тем временем, потихоньку приближалась. Достаточно неуклюже, если так подумать. В узком проходе выступающая рукоятка зацепилась за какой-то из блоков. Но монстр не придал этому значения. А зря… Под напором тяжелой туши, клинок застрявший в теле людоеда таки прокрутился и разорвал брюхо убийцы. На пол вывались зловонные потроха и поломанные кости. Распрощавшись с половиной внутренностей, неостановимый враг, наконец-то, покачнулся и припал на колени. Похоже магия, поддерживающая жизнь в распухшем теле, не справлялась с таким количеством повреждений. Однако, перед смертью упырь жаждал разделаться со своей обидчицей. И с азартом пополз по коридору, по направлению к Моргане. Остатки мозгов благоразумно прикрывая тесаком…
***

Живучесть людоеда просто потрясала воображение! Моргана на своем веку еще не встречала существа, способного на такое упорство после выстрела в голову! Каждое предыдущее ранение было смертельным, но имело лишь средненький эффект.

Девчонка уверенно отступала, отстреливалась и, в общем-то видя, как монстр планомерно сдувается, предвкушала свою победу, пока не поняла слишком поздно, что все это время послушно топала в ловушку. Пока было время – Мора осмотрелась. Коморка и отступать некуда. Соперник, уже буквально рассыпаясь на части, позиции не сдавал и пер аки танк, только уже не так быстро и на коленях. Благоразумно прикрывался своим клинком, что теперь до мозгов не достанет ни один арбалетный болт. Подходить к нему в таком узком пространстве она не решалась, шестое чувство намекало, что это не самая удачная идея. Но куда теперь деваться? Охотница зажата со всех сторон, лишена основного оружия и фактически уже просто загнана в угол.

Всюду из стен здесь торчали булыжники, ну явно не для красоты. Архитектор, если судить по жилой части здания, идиотом не являлся и Мора решила, что здесь возможно замаскированы рычаги, как тот, что обнаружила Дефюр тогда на кухне. Так что, пока неугомонный соперник полз и превозмогал, Моргана, ничего пока лучше не придумав, принялась ощупывать эти самые торчащие кирпичи в надежде, что один из них таки попадет в нишу и отворит спасительную дверь!
***

Осмотр каждого выступающего кирпичика занял у Морганы некоторое время… Весьма драгоценного времени, учитывая, что сзади медленно, но верно подбирался крайне рассерженный и опасный монстр. А та самая заветная спасательная дверь всё не открывалась… В какой-то момент девушка поняла, что слишком увлеклась этим занятием и практически полностью растеряла инициативу. Уродец был близко… слишком близко, чтобы получилось реализовать один из запасных планов. По сути у карательницы не осталось места для манёвра. Враг был уже на пороге комнатушки. Она видела, как от нетерпения людоед исходит кровавой слюной, жизнеспособный правый глаз излучает злобу, а пока ещё работоспособные руки возносят в воздух жуткий тесак. И всё же твари был конец. Широкий кровавый шлейф тянущийся за ней не даст соврать. Монстр усыхал, умирал. Собирал все силы для последнего рывка. И таки собрал. С жутким мычанием он предпринял отчаянный прыжок к Моргане, метя тесаком ей в голову. Сколько злорадства и ненависти было в этом финальном аккорде. Но увы, чудо таки случилось…

Талиссар нащупала выступающий камешек чуть поменьше, чем остальные. Раньше она его не замечала. Хорошо спрятался между собратьями. Стоило ей только слегка на него надавить, как стена пришла в движение. Как и тогда, на кухне, стенка совершила оборот в сто восемьдесят градусов и вытолкнула девушку с обратной стороны. Монстр, обезумевший от злобы и осознания, что жертва уходит, направил карательный удар в создавшийся на время поворота проём. Крайне тупое решение. Вес многотонной стены попросту переломил его запястье и выбросил, с другой стороны. Так что рядом с Морганой выкатилась из потайных ходов и отсеченная рука, сжимающая тесак. Только сейчас девушка заметила на одном из пальцев примечательный перстень с гербом рода. Вот только не рода Дефюр. Рода Болтонов.

Очутилась Талиссар в местечке не столь отдалённом. Проще говоря, за решёткой. В самой, что ни на есть банальной сырой камере. К дальней стенке жался какой-то молодой парень, испуганно глядя то на суровую воительницу, то на отрубленную культю. Одежды были его испачканы, но на них хорошо проглядывался герб герцога. Да и сам мужчина был довольно ухоженный. Хоть и растрепанный. Кажется, Моргана попала в казематы герцога. А перед ней никто иной, как Иоган Маркс. Муж покойной дочери герцога Леннокса. Однако, как тесен мир.

За стеной раздался приглушённый тихий вой. Мутант, кажется, лишился последних сил. Это была победа. Сложная, кровавая и потная победа над превосходящим противникам. Моргана могла гордиться собой.

Несмотря на некоторый шум, который произвела Талиссар и её оппонент, звон доспехов и звуки шагов слышны не были. То ли стража отошла, то ли здесь была плохая звукопроводимость. В любом случае у Морганы была минутка, чтобы отдышаться и решить, что делать дальше.
***

Это было также неожиданно, как и в первый раз – щелчок, стена, словно лопасти мельницы, переворачивается, унося на другую сторону все, что было близко. Мора шлепнулась на задницу, потому что в последний момент попросту не успела понять степени своей везучести. На нее замахнулся Себастьян и у него были все шансы поквитаться. Во славу всем богам этого не случилось! Даже напоследок огромный жирный уродец потерпел полный крах и потерял основную руку.

Закончилось. Все закончилось! Костлявая задница ныла, но это казалось сущим пустяком! Улыбка и взгляд, полный неверия, озарили лицо охотницы. Везучая змея… Покоцанная, грязная, но все еще живая!

Она подобралась и осмотрелась. И к удивлению своему обнаружила себя в казематах, а самое главное – соседа по камере. Бедный парень куда-то периодически поглядывал помимо того, как сверлил дырку во внезапной гостье. Только сейчас Мора обратила свой взор на трофей, но он пока оставался неприкосновенным. О том, кто с нею рядом сейчас, девица смекнула быстро. Догадливая видимо, помимо везучести.
- Милорд… Я… Мора, из Аббатства, милорд. С вами все будет хорошо. – медленно приближаясь к мужчине, мягко говорила она, а когда расстояние стало совсем скромным, уселась на колени подле вдовца и попыталась установить зрительный контакт, - Милорд, как вы? Можете поговорить со мной?
***

Милорд явно не разделял мнение охотницы и продолжал испуганно жаться к стенке, будто ожидая нападения дикого зверя с минуты на минуту. На Мору он больше не смотрел, поэтому установить зрительный контакт с беднягой не удалось. Всё внимание вдовца было приковано к отрезанной руке. Та, кстати, несколько секунд после своего насильственного отделения от тела дрыгала пальцами, не иначе, как не веря в неожиданную свободу.

Что же касается внешного вида Маркса, то при ближнем рассмотрении, помимо растрепанного вида, в глаза бросался нетипично бледный цвет кожи и находящиеся в постоянном движение губы. Мужчина беззвучно что-то повторял, но что именно, понять было совершенно невозможно. Море, во всяком случае. На прикосновения он практически не реагировал, послушно двигая членами в тон направляющей руки. Осмотрев конечности безумца, Моргана заметила засохшую ранку чуть ниже большого пальца Маркса. Совсем маленькую, будто иглой кольнули. Выглядело местечко вполне себе прилично, в отличие того кошмара, во что превратился безымянный палец Моры. Однако, досконачально проверив всю руку мужчины вдоль и поперёк, охотница увидела в паре мест знакомые пурпурные следы под кожей. Судя по всему, скверна утекла в мозг Иогана. И до сих пор там сидит. Да, не позовидуешь этому семейству.

Замок на решётке предсказуемо оказался заперт. Или греметь и звать стражей, или уходить тем путём, которым пришла. Выбор был невелик. Тем временем, злостное рычание, мычание и кряхтение затихло. Видать непобедимому монстру таки пришёл конец. Что не могло не радовать.
***

- Плачевно… - с искреннем сочувствием девушка посмотрела на безумца, оставив все попытки установить с ним контакт.
Похоже Иоганн являлся важным свидетелем, раз его так… вывели из строя. Значит вдовца, очевидно, придется сопроводить в обитель охотников, где уже и пытаться вернуть ему на место мозги. Только оба они пока сидели за крепкой решеткой, немного усложняющей только начавший вырисовываться план. К тому же Гордон все еще был здесь, не бросать же его! Что же делать? Что делать…

Происходящее в особняке теперь было вне досягаемости охотницы. Напарника ведь могли уже и разорвать на кусочки! Мора металась. Без оружия и помощников. Одно чудище сегодня на ее счету, но сколько еще фортуна будет на стороне охотников? Выбор был невелик, но и не прост. И пока она решала, без дела штаны не просиживала.
- Черт… Я не могу его бросить! – скрипнув зубами, прорычала девушка и наступила мыском сапога на пухлую отрубленную ладонь.

Присела на корточки и стянула с синеющего пальца перстень, который убрала сразу же в карман поддетой под доспех рубахи. Ну а потерянный в бою меч пришлось заменить тем, что «подарила» ей случайность – тесак великана. Он был тяжелее и массивнее, но это был ее первый трофей с охоты. Этим славным тесаком Талиссар в своих потаенных мечтах грезила снести голову двуличной маркизе! Теперь лицо старухи застыло перед ее взором раздражающей красной тряпкой!
- Я вытащу вас, милорд… - бросив мимолетный взгляд на вдовца, Мора подошла к решетке и принялась трезвонить по ней тесаком. – Сюда, ленивые задницы! – рявкнула она в коридор.
Ей нужна была стража, как минимум по двум причинам.
***

Мечты мечтами, а реальность была такова, что славный тесак для Моры оказался оружием сильно неудобным и непривычным. Излишне тяжелый, практически несбалансированный, с ужасной рукояткой, больше похожей на затупленную часть сабли. В одной руке его держать было категорически невозможно, а двумя удавалось наносить, разве что рубящие медленные удары, что совершенно не состыковалось с техникой Моры, основанной на быстрых, в основном колющих выпадах. При таких условиях вставал закономерный вопрос: А не лучше ли отбросить тягостную железяку куда подальше и орудовать одним кинжалом? Тот хотя бы прекрасно ложился в ладонь, превращаясь в руках охотницы в поистине смертоносное орудие.

Талиссар никогда не была особо сведущей в ювелирном деле и, тем не менее, перстень казался штукой дорогой и вполне себе настоящей. Тут могло быть всего два варианта. Или ей попалась очень качественная подделка, или и правда в родственниках у леди Болтон водились не самые достойные граждане.

Милорд на обещания Моры никак не среагировал. Могло показаться, что он находиться в каком-то своём воображаемом мире. Чуть ли не слюни пузырями пускал. Вполне возможно, магия крови уже давно разрушила ему мозг и спасать беднягу - это всё равно, что спасать безнадёжного дауна из психушки. Однако, попытаться, возможно, стоило. В конце концов, именно так герои всегда и поступают.

Шум, гам, крики и противный звон, щедро воспроизводимый трофейным тесаком, принесли свои плоды. Очень скоро на звуки сбежались гвардейцы. Тройка закованных в латы солдат с грохотом отворила тяжелую дверь и с крайнем недоумением уставилась на новую узницу казематов. Один из них вскинул арбалет и направил его в сторону Моры. Последовал твёрдый приказ:
- Отойди от вельможи к противоположной стенке.

Второй достаточно громко, чтобы все слышали, в том числе Мора, с явным облегчением объявил:
- Я за капитаном. Обрадую его. Нашлась беглянка.

После этого заявления он убежал, а остальные остались вместе с Талиссар. Вопросы не задавали, в разговор не вступали, ждали старшего. Арбалет гвардеец опустил, но глаз с девчонки не сводил.

Очень скоро в темницу, ставшую очень тесной, от нахлынувшего люда, вошли ещё трое. Суровый мужчина с густыми усами и полностью выбритыми висками и пара солдат в закрытых шлемах. Усатый, являющийся, судя по нашивкам, тем самым капитаном, неторопливо прошествовал вдоль комнаты. По пути подхватил табурет, поставил его возле решётки и на него уселся, расставив в стороны ноги. Локти упёр в колени, сложил руки под подбородком и задумчиво посмотрел на Талиссар.

- Меня зовут Освальд Дрейк. Я капитан гвардейцев Его Светлости. Примерно с час назад мне поступил приказ найти и бросить в темницу, сбежавшую карательницу Аббатства по имени Моргана Талиссар. Поиски не увенчались успехом. Мы не нашли никаких следов. А теперь мне докладывают, что приказ герцогини выполнен, но никто из моих людей понятие не имеет, как так получилось. Не раскроешь мне эту тайну, карательница? – спокойным тоном произнёс свой монолог Дрейк и уставился на Моргану, сверля девушку своими серыми глазами.
***

Кипишь довольно быстро принес свои результаты и стража примчалась на неизвестные возгласы. Со взведенными арбалетами, все, как положено. Мора осторожно положила тесак на пол и, подняв руки, послушно отошла в сторонку по велению гвардейца. В оккупированном углу злосчастная беглянка и дожидалась начальника стражи. Ей не пришлось изображать нетерпение – лицо Моры и без напускных эмоций выглядело устрашающе со всеми этими кровоподтеками.

Явился! Девушка возвела к потолку свои светлые очи, демонстрируя наигранное облегчение. Она подошла к решетке, обвила пальцами стальные прутья и слегка высунула нос из камеры в коридор.
- Мое почтение, капитан. Я обязательно введу вас в курс дела, но прежде выполните мою просьбу. Хочу сразу оговорить, что я не играю в игры и все, что я вам буду говорить, от самого начала и до конца, имеет чрезвычайную важность. Прошу отнестись серьезно и ответственно, потому что под угрозой многие жизни, как и жизнь герцогини. – без тени фальши на лице объяснялась беглянка, стремящаяся найти отклик в глазах капитана, - Ответьте, это важно. Вы лично сегодня общались с маркизой Дефюр, или с иными гостями герцогини?
***

Нужно отдать должное капитану. Своим… кхм… чином и положением трясти он не стал и выслушал девушку спокойно, без выкоблучиваний. Даже соблаговолил повернуться к своим и приказать:
- Принесите миску воды и тряпки.

Всё-таки в основном простая солдатня всегда относилась к боевикам Аббатства более-менее благосклонно. Хоть и фанатики, но польза от них была. И не малая.

Когда один из гвардейцев принёс требуемое, капитан лично просунул под низ сии небольшие презенты, способные, по крайней мере, убрать лишнюю кровь с лица и забить ноздри.

Потом капитан посмотрел в глаза Морганы. Стальной блеск в глазах мужчины выдавал родственную душу. Как минимум по долгу службы.

- Приказы мы получаем лично от герцогини. Меня вызвали в общий зал и оповестили о вашем побеге. Больше никаких подробностей. И да, на тот момент в зале находились все гости леди Бальзак. И, насколько мне известно, ситуация до сих пор не изменилась. Что касается вашего напарника, то он сейчас на допросе, - кратко изложил последние события капитан. После чего перевёл взгляд на отрубленную распухшую руку людоеда. Пожевал губы и вопросил, - А теперь, когда я утолил ваше любопытство, самое время рассказать, что за чертовщина здесь происходить.
***

И, все же, он торопился… Мора указала пальцем на культю и в нос, из которого торчали жгутики, произнесла беззлобно, но эмоционально:
- Я к этому и веду, капитан! Но, для начала, осмотрите сами господина Маркса, а именно его руки. Ему нужна помощь, и как можно скорее. Помочь ему могут в Аббатстве.

Она, зная порядок, не решилась подойти к молодому парню и лично продемонстрировать следы на его руке капитану. Чтоб соблюдались ее права и обязанности, приходилось соблюдать чужие.
***

Освальд, внезапно, проявил характер. Голос его стал твёрже и непреклонней. Видать ему не понравилось, что его вопросы игнорируют:

- Врач уже успел осмотреть милорда. Помешательство – диагноз. Я не доктор и не буду лезть не в свою область. А вы узница, Талиссар, и лучше бы вам начинать отвечать на вопросы, - собрал руки в замок гвардеец.
***

- Хорошо. – стиснув зубы, процедила узница и продемонстрировала зияющий меж пальцами левой руки просвет, где еще совсем недавно был безымянный палец, и чему свидетельствовала свежая рана, - Так вот я вовсе не по своей воле покинула выделенные для допроса стены. Как и господин Макрс сейчас не по воле мнимой болезни пребывает в беспамятстве! Это магия, черт возьми! Самая скверная магия! И ее адепт сейчас преспокойно восседает подле вашей госпожи! Вам сообщили, сэр, каким образом и куда я испарилась?
***

Капитан без особых эмоций поглядел на изуродованную руку. Навидался за жизнь ранений и пострашнее. Вновь перевёл взгляд на Моргану. И более спокойным тоном, чем ранее, продолжил вытаскивать из девушки подробности.

- У вас есть доказательства ваших слов? Пока что я вижу лишь то, что вы с кем-то подрались и оттяпали у неизвестного руку. С кем и где? И как вы, чёрт побери, оказались в камере подозреваемого? – на вопрос охотницы, впрочем, ответил. – Ничего существенного. Известно лишь, что вы сбежали после допроса маркизы Дефюр. Выпрыгнули в окно.
***

- Назовите мне хоть одну вменяемую причину, по которой я, представитель Аббатства, явившийся по долгу службы, должна была покинуть поместье, а теперь еще и нагло вру, глядя вам прямо в глаза?! Но вам нужны подробности… Хорошо. Пока мы точим здесь лясы, злоумышленники ТАМ подождут… Вот! – Мора искалеченной рукой показывает на стену, через которую и попала в ловушку, - За стеной сеть тоннелей. А это – культя существа, обитающего в этих тоннелях. Предвкушая ваш следующий вопрос, скажу сразу – через кухню. Дефюр сама предложила вести там допрос, сама же вцепилась в меня, вызвавшись первой на беседу! И уже там, притащив меня на кухню, отправила в полет через стену! И, что самое смешное, она знала, кто за нею меня дожидается! Ну?! Этого мало? Так я покажу! Выпустите меня, да хоть к себе прикуйте, и я покажу! Но вы напрасно вешаете на меня обвинения! В конце концов подозреваемая по убийству не я, а те люди, что сейчас рядом с герцогиней. А мы – попросту теряем время!
***

Взрыв эмоций Морганы похоже так и не нашёл нужную цель. Капитан лишь склонил голову, почесал лоб и улыбнулся одними губами. А потом произнёс всего одно слово, после которого солдаты вокруг него захихикали:
- Женщины…

Но несмотря на то, что Талиссар только что перевели в ряды вечно истеричных хрупких созданий, Освальд оставался максимально конструктивным:
- Расследование ещё не завершено. Замок запрещено покидать всем присутствующим. Так что да, злоумышленники ждут. Ждут, пока их не выведут на чистую воду, - а вот подробности насчёт потайного хода его заинтересовало, - А вот это уже интересно. Покажите этот скрытый ход, будьте добры. А что же касается последнего вашего заявления… - капитан покачал головой, - Вы действительно ждёте, что я поверю, что пожилая женщина могла пустить в полёт карателя Аббатства? Она даже не маг. Что-то тут не сходится. И да, постарайтесь успокоиться. Никаких обвинений вам пока не предъявляли. Лично я сейчас пытаюсь разобраться во всей этой запутанной истории…
***

После констатации очевидного, по части женщин, Моргана на секунду решила, что готова рвануть, как бочонок пороха, рядом с которым неосторожно обронили спичку. Только должность не позволяла прекрасным представительницам гордой организации истерить, как им бы подобало при любом другом ремесле. Моргане пришлось проглотить этот неуместный «тычок под ребро» и взять себя в руки.
- Вряд ли, капитан, всем доподлинно известны имена горожан, практикующих магию крови. Вам здесь придется поверить мне на слово, моя работа заключается и в том, чтобы отделять отступников от представителей легальных школ. И глупо сейчас будет спорить на эту тему. Эта ведьма воспользовалась тем, что я была без перчаток, а даже самой малой ранки довольно, чтобы маг сумел взять под контроль человека. Так и случилось. Дефюр не нужна физическая сила, когда у нее в руках весь потенциал подконтрольного ей человека. Она просто открыла проход, и приказала… На расстоянии связь ослабевает, но магия, словно гангрена, распространяется по телу жертвы. Мне пришлось отрезать себе палец, чтоб избежать более страшных последствий. И господин Маркс… Я уже осмотрела его до вас. Есть свежая, схожая с моей рана, и есть следы на теле, оставленные отравленным заклятием. Взгляните сами, я вам не лгу. А лекаря, что осматривал господина, я бы тоже со счетов не списывала. Вероятнее всего это все часть сговора. А господин Маркс – случайный свидетель, за что и пострадал.

Безусловно ее злило то, как капитан растягивает разговор, препятствуя охотнику делать свою работу, подвергая сомнению его знания и компетенцию в целом. Но с виду Талиссар скорее выглядела теперь больше усталой, чем озлобленной. Люди всегда сами себе все усложняли, с этим фактом уж ничего не попишешь.
***

Не сказать, что Мора окончательно убедила капитана в своей правоте, но мост, наконец, был проброшен. Освальд задумался над словами Талиссар, попутно поигрывая пятернёй по своему колену. Наконец, Дрейк оторвался от созерцания пыли на полу и подал голос:

- Признаю. В вопросах охоты на магов крови вы осведомлены куда лучше, чем я. Однако, не забывайте, каратель, что вы сейчас выдвигаете обвинения против главы одной из самых уважаемых семей в городе. Просто указать пальцем на маркизу Дефюр и сказать, что она маг крови не получится. Нужны доказательства, очевидные большинству. Иначе Аббатство обретёт могущественных врагов. Но представим на миг, что я вам поверил, - капитан сделал драматическую паузу. – Тем не менее, я до сих пор не вижу лаза, из которого вы вылезли. Как и тела того чудовища, о которым вы мне давеча говорили… - капитан серьёзно посмотрел на Моргану. – Вы сами сейчас задерживаете себя, благодаря недосказанности и дыр в истории.
***

- Вы правы. – вздохнула Мора, печально уронив взгляд под ноги, - Не могу. И кроме зияющей пустоты на ладони у меня доказательств нет. И я обязана их найти, здесь, сегодня.
Но стоило Талиссар заговорить об обязательствах, в глазах ее вновь полыхнуло пламенем. Капитан и охотница, находящиеся по разные стороны решетки, смотрели друг на друга, как волки из соседствующих стай, повстречавшиеся на нейтральной территории. Оскалиться – значит бросить тень на мирное сосуществование, поджать хвост – испортить репутацию всей стаи.
В одном Освальд был прав – пора от слов к делу переходить и двигаться дальше.
- Ну, как я уже говорила… - оторвавшись от решетки, говорила она, попутно осматривая взглядом стену, из-за которой явилась в эту клетушку, - В катакомбы я попала через кухню, а ключ, открывающий дверь в камеру был, как вы понимаете, с внутренней стороны. Пока я ищу, капитан… В общем то чудовище, которое мадам Дефюр нарекла не иначе, как… не помню… Я его серьезно ранила, но смерти его своими глазами не видела. Если откроется проход, оно может попасть в камеру. Господина Маркса лучше вывести отсюда, для его же безопасности. А я… Пусть ваши орлы не убирают далеко свои арбалеты. Мое оружие осталось там, за стеной.
***

Освальду оставалось только головой покачать. И его можно понять. Уж больно дико и невнятно выглядела история Талиссар. Слишком много лишних деталей не делали рассказ более правдивым. Окажись рядом Лукас, он бы неодобрительно цокал языком, слушая, как лопочет его ненаглядная ученица. Однако, Моргане повезло. То ли капитан решил побыстрее покончить с этим фарсом, то ли просто его забавляли попытки Моры выпутаться из образцового комка дерьма, в который она угодила, но приказ вояка таки отдал. Мору отогнали от решётки, в процессе растоптав миску с водой, которой она почему-то так и не воспользовалась. Видать с кровоподтёками и забитым ноздрями карательница чувствовала себя более уверенной. Господина Маркса, с недавних пор превратившего в благородный овощ, подхватили под белы ручки и буквально вынесли из камеры. За спиной Морганы взвели арбалеты гвардейцы. Час икс пробил!

Нужный камешек Талиссар отыскала достаточно быстро. И тут же на него нажала. Еле-еле успела отскочить от стенки, крутанувшейся вокруг своей оси. К сожалению, от того, что принесла с собой эта стенка, ей уклониться не удалось, уже больно резко вылетело тело дохлого… кого-то там. Проскользив по полу с довольно приличной скоростью, покойничек очень удачно сбил с ног Мору, которая ещё более удачно упала на этого самого покойничка, в итоге обвив его ногами вокруг корпуса и уткнувшись лицом в уродливую харю. Слава богу, подонок был совершенно точно мёртв, иначе пылкие объятия любви Талиссар точно бы не пережила.

У всех окружающих, окромя Маркса, пускающего слюни и ковыряющего в носу, отвалились челюсти от увиденного. Кто-то смачно ругнулся, кто-то заскрипел железом, перекрещиваясь. Шокирован был и сам капитан. Его зеркально чистый лоб покрылся испариной, а усы тревожно зашуршали на сквозняке.

- Чёрт меня дери, что это за тварь?! Откуда она здесь взялась?! Ты… это ты его так уделала Талиссар? – видать Освальд никак не мог поверить, что тощая жилистая девица смогла уложить такого исполина. Для верности, он даже подошёл и потыкал мертвеца мечом.

- У меня… я… проклятье, мы даже не подозревали о подземных переходах под замком. А что если она там не одна! – лицо мужчины передёрнулось от таких мыслей. Немедленно последовал приказ гвардейцам, – Собирайте людей, нам нужно обшарить эти места вдоль и поперёк. А ты, Талиссар… - обратился он уже непосредственно к карательнице, барахтающейся на теле людоеда. – …возглавишь отряд по поимке мага крови и заключения его под стражу. Положимся на твой опыт. Только что ты всем нам доказала, что не зря ешь свой хлеб. – капитан с омерзением посмотрел на труп, начинающий потихоньку вонять.
***

- Давно пора… - прокряхтела девчонка, слазавшая с горы мяса.

Поднялась, встряхнулась. После похвалы уверенности в ней стало намного больше. Только вот она все еще ютилась в камере, а ее стремительно возросшая в количестве команда словно издевательски до сих пор была по ту сторону решетки.
- Понятия не имею, как этот монстр оказался там, возможно к этому причастна сама маркиза. Прочесывать катакомбы у нас времени нет, надо изловить ведьму, пока она еще чего не натворила. Но не спешите. Капитан, сэра Маркса нужно срочно переправить в Аббатство, ему нужна помощь, иначе он так и останется овощем. Промедление губительно и необратимо. Герцогиню в известность поставить не получится, она и сама может быть под влиянием отступницы. А сэр Маркс возможный свидетель, которого мы не имеем права потерять. Пары сопроводителей думаю будет достаточно. Также важно, чтоб ваши люди нашли старшего карателя Лукаса и сообщили ему о том, что в поместье идет охота на кровавого отступника из высшего света. Так…
Моргана прильнула лбом к решетке, словно пыталась что-то важное вспомнить. На деле же она серьезно себя ругала, что в такой острой ситуации оказалась без основного арсенала охотника. Ей лишь оставалось надеяться, что Лукас сообразит с должной поддержкой и не сильно запоздает с ней. А еще нужно было вызволить Гордона…
- Капитан. – подняв глаза на мужчину, хрипло говорила она, - Если есть возможность, доставьте ко мне моего напарника, желательно незаметно. А мне… желательна перевязка и одноручный клинок. И, полагаю, я могу уже покинуть эту чертову камеру? У меня тут не самый приятный сосед, так еще и жмурик. – усмехнулась Мора с долей иронии над собственным положением.

Руки уже чесались. Как же им хотелось сомкнуться на глотке Дефюр, чтобы отправить старуху в ад! Конечно, ее ждало правосудие и приговор в исполнение приводить не Моргане, но за потерянный палец очень хотелось разочек закрыть глаза на правила, да побыть и судьей и палачом в одном лице! Мора не знала, как пройдет их новая встреча, но для Дефюр она будет определенно сюрпризом, не самым, надо думать, приятным. Со счетов не стоит списывать теперь и род Болтонов, но для обвинения Оливии все еще доказательств не имелось ровным счетом никаких, кроме злосчастного кольца, невесть как оказавшегося на персте монстра.
***

По правде говоря, ничего в данный момент не мешало Море покинуть эту самую камеру. После того, как из неё вывели Маркса, никто так и не удосужился запереть решётку. Хотя Талиссар и выглядела довольно грозно, особенно когда стояла в тени с тесаком наперевес, но всё же гвардейцы были почему-то уверены, что угрозы для них она не представляет.

Что же касается, той лавины приказов, которая обрушилась на закованных в сталь солдат, то тут вышла небольшая промашка. Освальду было даже немного неловко осаживать победительницу великанов в её минуту славы, но всё же девицу пришлось спустить на землю, пока вздернутый нос небесный свод не пронзил.

- Талиссар, притормози немного… - отозвался капитан, почёсывая латной рукавицей шею, - Ты, кажется, не до конца меня поняла. Я дарую тебе все необходимые полномочия для проведения ареста кровавого мага и выделяю для этого дела людей, а вне возвожу тебя на царский престол, - Освальд вздохнул. – Поэтому давай кратенько пройдемся по списку.

Капитан начал загибать пальцы:
Первое. Прочёсывать катакомбы время у нас есть. Убедиться, что больше никакие чудовища там не бродят – это одна из основных задач.

Второе. Сэр Маркс останется здесь. Приказ никого впускать, не впускать всё ещё в силе. И вправе его отменить только герцогиня. Стало быть, и никого позвать на подмогу не получится. Справляемся имеющимися силами.

Третье. Напарника, врачебную помощь и оружие ты, конечно, получишь. Это без вопросов

Закончив с разбором, Освальд почесал свою лысую голову.
- Признаться я ждал от тебя чёткого плана и требования выделить таких-то, таких-то бойцов с таким-то снаряжением, а не просьбу куда-то бежать, звать на помощь и нянчиться с убогими. Отнесись к делу серьёзней, Талиссар, - нахмурился капитан. После чего не поленился и даже открыл для Моры решётку, благо не сказать, что она была заперта. – Да, да. Дарую тебе амнистию, иди на все четыре стороны… В пределах замка, конечно.

В общем и целом, пока капитан организовывал группу по зачистке катакомб, Мору спешно подлатал один из солдат, хорошо натасканный в оказание первой медицинской помощи. Обеззаразил рану какой-то шипящей жидкостью, наложил лечебную повязку и всё качественно замотал. Меч Море тоже выдали. Хуже, чем у неё был до этого. Более дешёвая сталь, не так хорошо заточен, но рубить вроде можно и в руке лежал добротно. А это главное.

Ну и вишенкой на торте стал прихрамывающий Гордон, который, судя по потрепанному виду, пережил битву не с двумя, а сразу с тремя великанами. Синяки под глазами, сломанный нос, порванные губы. Да и за бока он почему-то держался. Почки что ли отбили?

- Допрос вышел сложным, - прокомментировал состояние напарника капитан. – Ваш подручный много дерзил, провоцировал приставленного к нему палача и категорически не желал работать с нами. Так что не удивляйтесь.
- Завали хлебало, яйцеголовый, - тут же прохрипел Гордон, потихоньку двигаясь к Море.

Капитан лишь рукой махнул, как бы говоря: «Делай с ним, что хочешь. Твой человек»
- О, Мора… Ты где пропадала? – сипел старый друг, с трудом держа открытыми заплывшие глаза, - Я… я волновался. Можно было и предупредить… что собираешься слинять ненадолго. А то эти железножопые, оказывается совсем не понимают шуток… - Гордон дополз до ближайшей лавки и тут же на неё уселся, морщась от боли. – Сукаа… Мне нужно выпить… срочно…

Мора чувствовал спиной напряжение, идущее от капитана. Похоже от неё ждали плана. И кто знает, что получиться, если этого самого плана они не дождуться…
***

И сразу обрушился шквал критики! Моргана закатила глаза и вздыхала в унисон с Освальдом. Он ее не слушал. А ей было глубоко плевать на приказ герцогини, интерес у охотницы был один – уничтожить кровавого мага, и безопасность пока что лишь единственного потенциального свидетеля – не пустой звук в этом нелегком деле. Было бы в арсенале лишнее время, да и обстановочка была бы другой, Талиссар бы обязательно повоевала за свои позиции, но сегодня все играло не в ее пользу.

Злее кровавого мага для охотника врага не существует. И Мору буквально грызли изнутри серьезные противоречия. Казалось бы – задави ведьму, а потом защищай подвалы и закоулки! Да и вряд ли там, в тоннелях, незаметно прописалась целая свора подобных убитому чудищ.

- И вы оставите свою госпожу в компании маркизы зная, насколько она опасна? Да ваши планы чертовски четкие! – устало вздохнула девушка, изрядно утомившаяся от сопротивления начальника охраны здравому смыслу, - Я не дам кровавому магу ни единой лишней минуты на то, чтобы смыться и залечь на дно. Сколько у вас солдат в свободном распоряжении, капитан? Тоннели узкие, большие отряды будут толкаться, количество веток мне неизвестно. Имеет смысл отправить два-три отряда по четыре-пять человек, в составе каждой группы необходима огневая поддержка. Я одна порубила в капусту этого зверя, такой оравой ваши орлы справятся и с парой-тройкой подобных монстров. Имейте лишь в виду – этот экземпляр был разумным. А мне в сопровождение хватит шестерых хороших бойцов при арбалетах для задержания маркизы. Сделаем два дела сразу. Вам подходит такой план, капитан?

Уж более четкого плана ей сейчас выдавить было сложновато, пока в глазах танцуют кровавые брызги и периодически всплывает образ лицемерной старушки. Охотники одиночки зачастую пляшут от ситуации, не особо размусоливая над каждой линией плана. Возможно в этом была их ошибка, в частности – ошибка Морганы, идущей слепо на поводу у своих затаенных обид на данную касту чародеев. Но тут привели ей напарничка, плачевный вид которого сумел ненадолго отвлечь девицу от охоты.
- Не важно, Гордон. – протянув навстречу руки и настоятельно подведя парня к лавке, Мора жестом предложила напарнику сесть, - Я здесь, и никуда не девалась. Видишь того жиртреста? Люди герцогини хотят, чтобы я возглавила охоту. Тебе придется остаться, наверное. Ты не в форме пока. Зачем же так напрашиваться, Гордон? Я скоро начну думать, что тебе нравится, когда тебя валяют…
***

С самого начала знакомства, отношения капитана и карательницы напоминали противостояние собаки и кошки. И исчезновение преграды в виде решётки, а также заключение временного союза нисколечко не изменило ситуацию. Как была постоянная грызня, так она и осталось. Впрочем, ничего нового. Между двумя организациями немного схожими по методам и целям, но в тоже время кардинально расходящихся во взглядах, такое положение обычное дело.

Непроницаемое лицо капитана, как бы говорило: «Болтай, что хочешь, дорогуша. Я тут главный.» И он, чёрт побери, был в своём праве.
- Я уже второй раз вам повторяю. Берите моих людей и идите делайте свою работу. Что вам ещё от меня нужно, Талиссар? Чтобы я с секирой наперевес пробил лбом окно и самолично снёс ведьме голову? Вроде Аббатство занимается такими вещами, или времена изменились? – холодно парировал едкую реплику Освальд, - Людей у меня хватит, чтобы удерживать в замке осаду ближайшие пять лет. На этот счёт не волнуйтесь.

Удивительно, но к некоторым советам Моры капитан прислушался. Что касалось проведения оперативной работы, то ей в этой области полностью доверяли.
- Хорошо. Отправлю три отряда прочёсывать местность. Разумный, говорите? – мужчина с любопытством поглядел на тушу, которую таки удосужились чем-то прикрыть. – Никогда бы не подумал. Хорошо, наконец-то, вы начали говорить дельные вещи, Талиссар. Немедленно отправлю к вам солдат. Если ещё что-то понадобиться, знаете где меня найти, - на этом капитан посчитал разговор оконченным и отправился организовывать девице поддержку.

Заметно потрепанный Гордон, при взгляде на труп великана аж присвистнул от удивления. А затем тут же недоверчиво пробормотал.
- Да ладно, что ты мне тут лапшу на уши вешаешь? Против такого, как минимум отряд выставить нужно. Признайся честно, наткнулась на жмурика чисто случайно и решила прибрать всю славу себе? – заулыбался напарник. А потом предпринял попытку подняться. Это у него даже удалось, но харю аколит таки красноречиво скривил. – Не говори ерунды. Я и так всё веселье пропустил! Дайте мне чекушку спиртовухи и лёгкий арбалет. Место в авангарде, так уж и быть, уступлю тебе, но, если запахнет жаренным смогу прикрыть твою костлявую задницу. – гыкнул Гордон, ожидаемо попытавшись набить себе цену.

Ну а минут через пять прибыло и подкрепление. Шестерых крепких мужиков в среднем комплекте доспехов. У каждого в руках по простому арбалету. Выслушав приказ капитана, солдаты понятливо кивнули и обратили свой взор на Мору. Хоть забрала и закрывали их лица, но девушка нутром чувствовала, что они все на неё с любопытством смотрят и ждут приказов.
***

- Ты и так невыносим, а выпивши того паче! – с кислой улыбкой отвечала девушка, положив напарнику ладошку на плечо, - А если судить по твоему виду, то ты славно повеселился тут без меня! Еще неделю будут заживать твои задорные болячки. Не глупи, я не хочу тебя потерять.
Мора, конечно же, выговаривая последнее предложение, изобразила максимум заботливости, но на деле думала не о «потерях», а о том, что помятый боец – слабое звено и обуза для маленького оперативного отряда. Хотя сегодня ей, кажется, впервые было жаль этого парня, страдающего чуть ли не ежедневно из-за своей спесивости. Наверное стоит отдать ему должное – характер у Гордона так и не сломался, крепкий говнистый стержень в нем все-таки имелся.
- Я ничего не буду тебе запрещать, но не будешь поспевать – мы не ждем. По рукам?

Это был самый удобный выход из ситуации. Моргане чудилось, будто такое рвение у Гордона вызвано вовсе не жгучим желанием защищать свою начальницу. А вот прикоснуться и стать частью чужой победы – это да, больше смахивало на правду. А на споры и уговоры времени, увы, не имелось, как и на капризы напарника и уверения в том, что он еще ого-го! К тому же в крохотном помещении стало совсем тесно – прибыла поддержка и учтиво молча ждала распоряжений от временного начальства.

Ребята достались ей отменные, крепкие, а не хилое отрепье из разряда «лучшие из худших», в связи с чем расположение к капитану у Талиссар прямопропорционально росло в соответствии с его щедростью. В отличие от новобранцев Аббатства, эти солдаты были не только хорошо вооружены и одеты, но и выучены, как подобает для служения у герцога в охране.

Моргана резко оторвала зад от лавки. Спрятала за спину раненную руку и совершила короткий шаг навстречу бойцам.
- Полагаю, вас уже поставили в известность, что мы будем охотиться на кровавого мага? Так вот… Проведу короткий инструктаж, после чего перейдем к делу. Чего ждать от кровавого мага? Правильно, чего угодно! Это самые непредсказуемые, изворотливые и хитрые представители из всех известных школ! Их магия зиждется на крови, теплой и живой, как на чужой, так и на своей. Чего делать категорически нельзя? Нельзя позволять магу прикасаться к вам! Почему? Любая незначительная царапина на вашем теле – его путь к полному контролю над вами. Нельзя идти на поводу у мага, нельзя недооценивать его! Наша задача – арестовать мага, и доставить в Аббатство. Желательно целым и невредимым, так как мы имеем дело с отступником из высшего сословия. Не теряем бдительность, ибо высока вероятность, что у обвиняемой среди присутствующих гостей имеются подельники, так что все вышеперечисленные инструкции касаются любого, кто не принадлежит этому дому. Это понятно? Идем дальше.

Мора, минуя отряд, переместилась к выходу и встала к нему спиной, ознаменовывая скорое начало операции.
- Обвиняемая – маркиза Дефюр, да не смутит вас ее безобидный облик – она весьма и весьма опасна, в чем не повезло убедиться мне на собственной шкуре. Вяжем ее и всех, кто за нее вмешается силой, и доставляем в Аббатство, потом вы свободны. – девушка, сбив дыхание быстрой речью, глубоко втянула воздух, высвободила из-за спины свои руки и перешла к диктовке построения, - В зал входите двумя колоннами по три человека, я по центру. Двое замыкающих остаются охранять выход на улицу, двое последующих занимают в зале позиции с хорошим обзором для стрельбы и минимальным риском ранить кого-то другого. Оставшиеся следуют за мной, после чего проходят в конец зала. Наша задача – окружить ведьму, держать дистанцию и не выпускать отступницу из прицела. Но это в идеале. На любое проявление агрессивных действий со стороны Дефюр – стреляйте, иначе мы все будем трупами. Герцогиня, в безвыходной для ведьмы ситуации, может стать первой ее целью, имейте это в виду. В остальном будем надеяться, что обойдется без сюрпризов, и маркиза не решится на отчаянные поступки. Идем быстро, по сторонам не зеваем. Готовимся к чему угодно, одна ошибка – будет стоить жизни. Но поспешность тоже не приведет ни к чему доброму. Вопросы?

Перепроверив инвентарь и поправив все ремни на амуниции, охотница приосанилась, расправила плечи. Заправила под капюшон выбившиеся из хвоста волосы и жестом потребовала у Гордона вернуть прикарманенные им перчатки. Такая мелочь, а едва жизни не стоила Море. Этого не повторится. Этот день был сплошным уроком для Талиссар. Сложным, опасным. И он еще не закончился. Осталось повязать ведьму, обходясь без половины вспомогательных средств. И Мора была готова рискнуть, иного выбора-то и не было у нее. Инстинкты тоже призывали к действию. Промытые напрочь мозги минимизировали страх, вселяли уверенность, мысль о том, что вот-вот будет наказан очередной адепт крови, бодрила интенсивнее всяческих стимуляторов! Сердечная мышца тому свидетель: оно колошматило в преддверии встречи с опасным врагом, наполняя конечности силой, проясняя взор, обостряя рефлексы. Тревожный марш поединка. Все недуги и слабости подверглись отрицанию, были отринуты на последний план. Впереди охота. Кровавая охота.
- Нет? Тогда идем! – скомандовала Талиссар, - Строимся на улице.
***

- Как будто мне требовалось твоё разрешение, - усмехнулся в ответ Гордон, сбрасывая с плеча руку Морганы. В чём-то девушка была права. Говнистый стержень из аколита не вытянуть было и трём тяговым мулам. – Пойду стрельну что-нибудь крепенькое у лекаря твоего и выпрошу арбалет у лысой башки. Не теряй. – напоследок произнёс Гордон, оставляя девицу наедине с её новым отрядом быстрого реагирования.

Напутствующая речь определенно удалась. Забрала пришедшая солдатня так и не подняла, но чувствовалось, что ловили каждое слово охотницы. И это при том, что декламировала Талиссар без шлема, а значит её молоденькое личико, как минимум, должно было немного снизить авторитет среди опытных вояк. Видать поломанный нос, грязь на лице и растрепанные волосы автоматически причисляли Мору к редкому подвиду боевых дев, которые знают с какой стороны браться за меч.

Вдвойне повезло, что инструктаж вёлся поодаль от капитана и он не слышал приказ Моры сразу после взятия мага под конвой выдвигаться к Аббатству. У него, наверняка, бы нашлась парочка возражений. Опять бы начал свой бубнёж о действующем приказе никого не выпускать. Обычные же гвардейцы оказались довольно неприхотливы. Им сказали подчиняться карателю Аббатству, собственно, это они и делали. Поэтому после короткого инструктажа солдаты понятливо кивнули чугунными головами и начали проверять свою броню и одежду на наличие мелких дырочек, или открытых мест. Устранив все прорехи, стрелки построились, как было велено, и незамедлительно выдвинулись в путь. Гордон же замыкал колону. Судя по раскрасневшей роже и ржавому арбалету в руках, оба подпункта своего плана он успешно выполнил и был вполне готов к заварушке.

В общем и целом, всё прошло без сучка и задоринки. Первая пара заняла позицию у входа, вторая с грохотом отворила входные двери, уверенно прошествовала вдоль всего зала и замерла у камина, вскинув арбалеты в боевой готовности. Ну а финальном аккордом стало появление Морганы в сопровождение двух колон гвардейцев, достаточно чётко рассредоточившихся по залу и в краткие сроки занявших позиции за спинами аристократов. Арбалеты были направлены на предполагаемого преступника, всё как по учебнику. В довесок спину Морганы прикрывал ухмыляющийся Гордон. Уперев одну ногу в лавку, позёр держал тяжеленую железяку на плече и мутным взором оглядывал публику.

Аристократы, к слову выглядели достаточно обалдевшими. Стюарт подавился вином и выпученным глазами пялился на сужающееся вокруг стола кольцо, Оливия растеряла весь свой лоск и кокетливость и сейчас была больше похожа на загнанную в нору лису. Граф с силой сжал свою трость и похоже готовился к отпору, а герцогиня с изрядно опешившим видом расматривала вернувшеюся «беглянку.» Дефюр же, вопреки всем ожиданиям, превращаться в монстра совсем не спешила, как и открыто колдовать. С неподдельным интересом взглянув на Моргану, она улыбнулась уголками губ и пропела:
- Дорогуша! Ты вернулась! Без тебя было так скучно…

Первым опомнилась герцогиня. Её лицо налилось краской, женщина сжала руки в кулаки:
- Что это за балаган?! Где вы были Талиссар и почему мои же люди тычут в меня оружием. Объяснитесь сейчас же!

В крови стремительно закипал адреналин. Это была ее первая ведьма! Вернее первая охота на ведьму под ее руководством. Моргана наверное морально уничтожит себя за провал даже загодя зная, насколько сложное и рисковое сие мероприятие. Но ошибки уже быть не могло – отступница уличена не кем-то с улицы, а карателем, и никаких дополнительных расследований не надо – вяжи ведьму и закрывай дело! Вот только это было лишь начало цепочки, распутав которую, можно было бы совершить облаву столетия, разом накрыв весь подпольный кровавый ковин.

Мора докомплектовывалась на ходу – помятая маска на лицо, перчатки… Весьма поучительная складывалась история, впредь от подозреваемых девчонка будет держаться подальше, как бы при этом безобидно и добродушно не выглядели! И, конечно же, наперед никогда не узнаешь, что тебе пригодится. Отныне ей понадобится весьма крепкая кляча, чтобы таскать полный комплект. Два гроша подкинуты в копилку параноика.

Начало операции протекало гладко и безоблачно, гвардейцы герцога отлично знали свое дело и действовали без заминок и лажи. Вскоре вся высокопоставленная братия была окружена и взята под чуткий надзор. Как и полагалось, никто не ждал возвращения Талиссар, это было написано на их лицах. На всех, кроме омерзительно-радушного оскала маркизы.

Что-то щелкнуло в мозгу охотницы от созерцания этой лживости, инстинкты взяли ее за горло, широким шагом заставляя перешагнуть девицу через здравый смысл. На сцену уже успела «запрыгнуть» и герцогиня со своими криками, но охотника уже было трудно отвлечь в момент, когда жертва маячит прямехонько перед его носом. Сначала дело, а потом слова – аукнулось в уголке суженного сознания. Моргана прямой наводкой, быстрым ровным шагом, приближалась к маркизе. Зрачки от одержимости сузились до черных точек, по мере сближения с ведьмой дыхание охотницы становилось учащенным, к лицу приливала кровь, белые склеры покрывались розоватой сеткой.
- Помнится, вы приглашали меня на чай… - прошептала Мора, оказавшаяся подле старухи. Но ответ держать оной уже Моргана шанса дать нет изволила – острый локоток коротким отрывистым движением в висок навострился отправить маркизу в объятия черноты. Но отнюдь не варварские замашки собиралась демонстрировать охотница, но лишь необходимый в опасной ситуации минимум обороны, а дальше практически искренняя забота – великодушный жест, не позволивший бы маркизе впечататься носом в дубовый стол.

Рука чесалась и зудела от желания выудить из сапога кинжал, да прикончить старуху одним выверенным уколом в сердце. Но теперь она могла держать в узде свои губительные порывы и перед хозяйкой держала ответ в своей, уже привычной холодной и твердой манере:
- Разумеется, миледи. Виновник гибели вашей дочери обезврежен и должен быть доставлен в Аббатство в кратчайшие сроки. Мне жаль, но ваша подруга, которая таковой не являлась, оказалась не простой убийцей, но и кровавой ведьмой. Прошу прощения за зрелище, но иным методом обезвреживания отступников мы на данный момент не располагаем. Так вы позволите мне продолжить мою работу? Дальше, полагаю, интереснее и мы совсем скоро закончим.

Это был тот самый момент, когда ты теряешь контроль над ситуацией и уже как марионетка плывешь по течению, подхватываемая волнами предприимчивой старухи. Тот самый момент… Стоило Дефюр коснуться запястья карателя, как удержать какую-либо мысль в голове стало невозможно. Мора кидает в сторону Гордона беспомощный взгляд, однако внешне устрашающая непроницательностью маска укрывает от зрителей последний сигнал тревоги. Моргана уходит, ничем не выдавая свое бедственное положение.

По мере того, как ее состояние ухудшалось с каждым сделанным шагом, Талиссар морально погружалась в омут отчаяния. Потерявшая над собой контроль девчонка смекнула очень шустро, какая магия повинна во всем. Только как теперь ей поможет это знание? И кто бы мог подумать, что именно немолодая маркиза, обаятельная и мягкая, окажется волком в овечьей шкуре? Но всплескам ненависти и адреналина, способным в опасности спасти жизнь, не позволяла разгореться ее собственная кровь, которая, казалось, бараньим жиром застыла в венах, медленно умерщвляя человеческое тело.

Любой каприз Дефюр был бы сейчас немедленно исполнен, если бы той захотелось поиграть со своей жертвой. Она могла бы внушить ей убить саму герцогиню, а затем внушить страже прикончить убийцу, и тогда все концы в воду. О! Сколько бы сценариев она могла бы отыграть, имея в своей власти такого бойца! Но мерзкая бабка ничего более выдающегося, чем сплавить обузу за стенку не придумала.

Стоило Моргане встретиться с твердыней и ниточки оборвались. Оборвались, будто жилы, лишив девушку доброй половины ее физического потенциала. Больно было там и тут. Боль колоколом звенела в голове, в груди, а обвитая плетью магии левая рука могла бы свести с ума любого неподготовленного человека! И несколько долгих секунд Мора действительно предавалась безумию боли: сгруппировавшись и сжавшись, стоя на коленях и упираясь лбом в каменистый пол, девушка скрипела зубами и ломала ногти здоровой руки, что на подобии кошачьей лапы царапала брусчатку. Единственное, о чем она молила в мыслях – пусть эта агония пройдет, пусть сознание отключится!

Все же ранение, помимо больного пальца, подбивало ее к поиску выхода. Вряд ли кто-то добрый и чуткий бросится на ее поиски прямо сейчас, почуяв беду шестым чувством и спасет. Только черт вообще знает, был ли из этого подземелья вообще неразрушенный выход. Моргана предприняла попытку встать, как раз в этот момент, задрав голову, заметив свет факела и огромную тень. Здесь кто-то, помимо крыс и пауков, обитал по соседству. Видимо то был выше упомянутый Себастьян. Никакая стража в здравом уме не будет патрулировать разрушающиеся ветхие коридоры без особой на то необходимости. Известные входы и выходы – да, без риска похорониться под обвалом стены, или потолка.

Моргана притихла, прислушиваясь к шагам. Сердце подсказывало – кто бы там не шлялся, он не оценит появление чужака на своей территории. Дефюр явно знала, что и зачем делает, она запихнула Мору сюда явно не для того, чтобы подарить той шанс на спасение. Не стоит ждать от кровавого мага таких подарков. Ее мотивы скверны, как и ее лживая душа! Только смерть поджидала здесь Талиссар, в том сомнений быть не могло!

Правая рука оторвалась от пола, нащупывая на поясе меч. Раньше рефлексы бы ее не подвели, но сейчас девица была частично дезориентирована. Надежно закрепленное оружие не подвело и не отлетело в сторону во время полета с высоты. Скоро Моргана уже сжимала пальцами правой руки рукоять новенького меча. Она пригнулась, опираясь больной конечностью в пол, ноги подобрала, будто замыслив пружинистый выпад, и в таком положении осторожно попятилась к стенке, дабы иметь за спиной и опору и защиту. Притулившись к потрескавшейся каменной кладке левым плечом и бедром, Талиссар немного расслабила ноги, чтоб они не затекли в выжидании – левым же коленом уперлась в пол. Меч готов был в любую секунду вспороть затхлый воздух, а заодно вонзиться в чье-нибудь брюхо.

Широкой тени каратель особливо не боялась, списав все на игру освещения и, собственно, личного воспаленного воображения. Все, что ей оставалось – ждать и одновременно цепляться за реальность. Теперь уходить во тьму было опасно. Она не одна. Эта мысль немного затмевала боль, отвлекала от нее, не позволяла впасть в отчаяние. Ведь если она сейчас даст слабину, не будет больше ровным счетом ничего. Ни заданий, ни друзей, ни врагов. Ни Лукаса. Вспышка воспоминаний о последнем заставила ее в очередной раз о многом пожалеть. О робости своей и трусости… И пообещать себе заставила… Вопреки своим сомнениям и планам, если она выживет в этом неприветливом месте и сможет выбраться наружу, то обязательно пойдет… с ним… И месть. Кровавому магу нет места среди живых! Если это не стимул, то что тогда ее спасет? Мора теперь хорошо понимала, что каждый ее шанс может стать последним. Она просила у мертвых, забытых богов еще один, чтобы все успеть.

Монолог Морганы никто из мужчин не прервал. Молча слушали с достаточно серьёзными минами, да косили взгляды на карту. За сим можно было сделать вывод, что первое выступление Талиссар перед вышестоящим начальством прошло удачно и в грязь лицом она не ударила. Говорила достаточно здравые вещи. После того, как карательница замолчала, Лукас с Дунатом переглянулись. Некоторые скользкие моменты похоже всё-таки имелись. Первым слово взял наставник. Начал он с предостережения:

- Благородный порыв. Успеть везде и спасти всех. Однако, загвоздка заключается не только в том, что дела будут двигаться медленно. Больше тревожит полное отсутствие поддержки у наших агентов. Если ситуация накалиться, аколиты будут сами по себе. Есть вероятность понести потери. Стоит это учесть. Выбирай кого и куда отправить с умом, Моргана, - теплота из голоса Лукаса испарилась. Сейчас он был невероятно серьёзен, от личностных взаимоотношений отстранился.

Следом в разговор вступил Дунат. Старик пожевал свои высохшие губы, простучал длинными ногтями по столу и заявил:

- Талиссар права. В трущобах и доках она лишнее звено. По крайней мере пока. Если ставить вопрос ребром и поглядеть на вопрос с практической стороны, то следует отправить её в замок герцога. Высший свет знает в каком мы сейчас положение и с благодарностью воспримут назначение карателя на расследования, нежели простой аколит. По сути на данный момент они наши единственные союзники и злить их не стоит, - дознаватель мрачно посмотрел на Моргану. – Езжай в замок. Что делать с Орденом решай сама. Если решишь бросить нашего крота на произвол судьбы, никто тебя судить не будет. Темные времена требуют тяжелых решений.

***

По части Лукаса, то девушке гораздо привычнее было иметь дело именно с таким – серьезным и поглощенным. Да и сама Талиссар сейчас совсем не в облаках витала – не самое подходящее время для того, чтобы флиртовать и вообще заниматься личной жизнью. Все это, прекрасное, вновь похоже откладывалось в долгий ящик. Море предстоял отъезд, сколь длительный – она боялась делать прогнозы. Убийство в поместье знатного рода – это не похоже на сыскное мероприятие по пропавшей ложке.
Что же касается шпиона, то он знал, на что подписывался, когда согласился играть в эти игры. Мора не думала о нем, о его жизни, повисшей над пропастью на волоске, ее заботили тайны, кои он мог растолковать Теням под пытками. Думат похоже придерживался такой же логики.
- Я поняла вас. – отступив на шаг от карты, промолвила каратель, - Сегодня же поеду в имение и приложу все усилия, чтобы эффективно решить задачу. Ко мне еще будут вопросы, или я могу идти и заниматься непосредственно организацией?

***

- Будет пожелание, - отозвался Думат, вытирая руковом слезящиеся глаза. – В столь непростой ситцации я вижу необходимость в наёмниках. Обычно мы не работаем с этим сбродом, но людей по призванию рекрутировать и обучать сейчас некогда. Придется платить золотом «солдатам удачи». Будучи в замке герцога, постарайся у местных толстосумов выбить финансирование. Это нам очень поможет.

Выпалив последнее слово, дознаватель зашёлся в мощном кашле. Приступ был долог и старик поднял ладонь вверх, тем самым объявляя собрание законченным. Лукас тронул девушку за плечо и кивнул головой в сторону двери.

- Идём. У нас есть работа...

***

Произошло то, чего Моргана и опасалась – Думат, старый хрен, перевалил на девчонку часть и своих обязанностей, в частности – выпрашивание у знати финансирования. Бесспорно деньги бы от части решили вопрос шаткого положения Аббатства в городе, но клянчить Мора не умела. Ее учили превозмогать, а не просить. Тем не менее девушка кивнула старику и коротко пояснила:
- Я сделаю все, что в моих силах.
После этих слов Талиссар откланялась верховному дознавателю и выволоклась прочь вслед за Лукасом.

- Вот дерьмо. – раздраженно и досадливо резюмировала она, когда пара в легких доспехах отошла от кабинета Думата на почтительное расстояние.
Старик был чертовски слаб и устраивать ему допросы и споры Мора не решилась. Лукас – совсем другое дело. Если он не поможет советом, то никто не поможет. В конечном итоге она уставилась на своего «отца» совершенно потерянным взглядом и тихо пробормотала:
- Я не слишком облажалась?

***

Лукас подобно своей морально растрепанной воспитаннице покинул резиденцию Верховного Дознавателя в подавленном настроение. Видать неприятно ему было видеть Дуната в таком жалком состояние. Лидер всегда является лицом всей организации. И сейчас обложка Аббатства выглядела, мягко говоря, неважно. Куда не плюнь – везде дыры. Было от чего пасть духом.

По лестнице пара спускалась молча. Брань Морганы мужчина оставил без комментариев, а вот на вопрос посчитал нужным ответить.
- Это ещё предстоит выяснить, - немного резковато отозвался Лукас. Потом осознал свою ошибку и смягчился. Руку на плечо Моргане положил и добавил. – На собрание действовала уверенно. Это мне понравилось. Люди охотней следует за тем, кто убежден в своей правоте. Теперь предстоит оправдать сказанное. Зайдем в штаб Меча. Там в спокойной обстановке расскажешь мне о своих задумках.

Спустившись на первый этаж, наставник повёл девушку к одной из дверей в круглом зале. Отпер ключом замок и Моргана узрела помещение средних размеров, большую часть которого занимал широкий стол, заваленный кучей бумаг. Карты, какие-то выписки из книг, расчёты, разнообразные досье. Кучка фигурок в картонном ящике в стороне. Видать здесь уважаемые стратеги и в солдатиков играли. Всё было навалено хаотично. Помимо беспорядка, в комнатушке стоял затхлый запах. Давненько сюда никто не заглядывал.

Лукас сразу предложил девушке стул. Сам задержался в дверях:
- Ты небось голодна. Принести тебе поесть? Соберёшь пока мысли в кучу, - проявил невиданную для себя отзывчивость Лукас.

***

На время Мора успела позабыть про голод, но видимо инстинктивно и спешила сегодня закончить все дела и разговоры, чтоб скорее урвать свободную минуту и наведаться в столовую. Она это сразу поняла, как только Лукас предложил ей свою помощь.
- Не могу отказаться от вашего заманчивого предложения. – кисло улыбнулась девушка ему, поставив оба локтя на стол.

И вот она осталась одна. Отягощенный вздох прокатился по помещению, затем и тихий негодующий стон. Моргана съехала пятой точкой на край стула и вытянула худые ноги под стол. По правде сказать – она не знала, что делать, и с чего начинать. Нехорошие мысли поперли в голову - уж лучше бы на войну забрали! Там ведь в некоторой степени в разы проще – есть приказ бить врага, и ты его исполняешь. И особой хитрости, и смекалки не нужно. А уж если трезво судить, то шансы сдохнуть там и здесь, когда Аббатство в плачевном состоянии, а бед не счесть, уже стремились к равенству.

Разгоняя противоречивые думы и хандру, Талиссар потерла пальцами виски, собралась, точнее предприняла все возможное, чтоб собраться. Для этого, наглядности ради, Мора запустила руку в коробку с солдатиками и поставила на стол рядом с собой четыре пыльные фигурки. Пока размышляла – повертела каждую в руке, пальцами обтирая пыль. Вот этот, стоящий на одном колене воин, будет Яшкой. А Яшка… Наглая, смелая и шустрая. Ее имело смысл отправить в доаи на разведку. Там нелюдей предостаточно, сможет затеряться в толпе. Высокий воин в тяжелой броне – пусть будет Торру. Дать ему в пару тупоголового орка, и вместе они разнесут к чертовой матери все начатое строительство. Еще с десяток им для массовости тех ребят пихнуть, что хлебом да полями занимались. Вот в руку лег знаменосец. Мора решила, что это будет она. Знаменосца следовало бы распилить пополам и как-то умудриться поставить его в разные точки города, не человечек не сможет стоять на одной ноге, как и Моргана не могла быть в двух местах одновременно. Скорее всего, если в ордене раскрыли шпиона, то он либо мертв, либо уже постепенно разбалтывает Магистру все, что знает. Но Думату виднее, его решение было более чем твердое – деньги важнее секретов сейчас.

Еще Мору беспокоил Гордон… Ублюдка нужно было задействовать, об безделья парень и вовсе ссучится, посчитав, будто у него особый статус. Но отправлять его с новобранцами было бы тупой затеей, впрочем по нему не было заметно, что он и начальницу свою новую собирался слушаться… Прям нерешаемый вопрос.
- Ну и что мне с тобой делать? – раздраженно прошелестела она, тыча головой пехотинца в собственную ладонь, - Только дай мне время разгрести эти проблемы, я займусь тобой вплотную!


***

Лукас отсутствовал не долго. Минут десять-пятнадцать понадобилось наставнику, чтобы набрать припасов и вернуться обратно в штаб, где уже активно шёл мозговой штурм под руководством новоявленной командирши. Мужчина бочком протиснулся в комнату, держа в руках поднос со съестным. Одними губами улыбнулся, увидав разбросанные игрушки, ногой закрыл за собой дверь и торжественно прошествовал к столу. Сложив свою ношу прямо на кучу ненужной, по всей видимости, макулатуры, Лукас уселся за стол, закинув ногу на ногу и взяв в руки свою порцию. Кормили в Аббатстве весьма недурно. На завтрак каша, яйца, да чай с лепёшкой. Хоть что-то за время лежаний на больничном не изменилось в худшую сторону.

Отправив первую ложку с кашкой себе в рот, наставник одновременно с усиленной работой челюсти поднял глаза на Моргану и вопросительно пробубнил:
- Уэсть вупехи?

Выслушав первичные намётки Морганы касательно приблизительных составов групп, наставник сглотнул пережёванную пищу и устало потёр глаза.
- Это твоя операция, Мора. Вмешиваться не буду. Лишь дам пару советов. К примеру, если хочешь отправить целую группу аколитов на дело, то не помешает кого-то поставить во главе отряда, чтобы операция не скатилась в хаотичную беготню по округе. Кого хочешь сделать в данном конкретном случае главным? Орка или молчуна? – задал вопрос мужчина, – Что касается Яшки, то неплохо бы поставить перед ней конкретную задачу и заведомо определить манеру поведения. К примеру, идти ли ей ночью, или днём. Высматривать корабль в засаде, или открыто опрашивать людей в порту. Солдаты должны исполнять приказы. Чем меньше самодеятельности с их стороны, тем лучше, - сделал глубокомысленный вывод наставник и вновь вернулся к содержимому своей миски.

***

Мора молотила за обе щеки совершенно не заботясь о том, как это выглядит. Нет, изо рта у нее не сыпалось, и морда не была вымазана, но ела она с жадностью, казалось – протяни к ее порции руку и она с рыком оскалится. На вопрос девушка лишь кивнула и указала пальцев на свою тарелку, мол обещая все доложить, но только после того, как прикончит свой паек.

Ждать Лукасу, впрочем, долго не пришлось – у него оставалось еще половина порции, в то время, как девушка буквально вылизала свою посуду. Что же, доедать ему было интересно – Мора развлекала его своими планами, в которых без сомнения имелись дыры.

- Э-э-э, я учту. С Яшкой проведу инструктаж, ну а с оркрм и магом… Разумеется во главе будет тот, у кого интеллект повыше, только молчаливость Торру меня настораживает. Возможно я еще прикину, кого им дать в помощь и кого над ними поставить. – серьезно отвечала она.

По Талиссар было не сложно определить – что-то ее все еще беспокоило, и это был явно не голод. Действительно, причин понервничать у нее имелась целая уйма, но, не выдержав тишины, Мора начала возможно не с самой значительной на данный момент, но с той, что как бельмо на глазу не давала ей покоя.
- Что мне делать с Гордоном? Мы и раньше не ладили, а теперь так вообще… Он не будет меня слушаться и я не смогу ему доверять.

***

За ходом трапезы своей воспитанницы Лукас наблюдал чуть ли не умилением. Возможно, именно так смотрит на своего питомца добродушный хозяин, пока пушистое чудо опустошает полную миску вкусностей. Будь его воля, мужчина, наверное, бы даже сподобился почесать беловласку за ухом и поделиться остатками своей порции. В конце концов Лукас раньше был послушником богини леса, а в её рядах проявление дикости и сближение со своим животным началом находилось в порядке нормы и никак не порицалось.

Неторопливо пережёвывая пищу, мужчина одобрительно кивнул, услыхав планы по закрытие самых очевидных дыр в плане.
- Да, подумай. Дело это важное и неверно принятое решение может привести к смерти всех твоих подручных. Помни об этом, Мора, - подлил масло в огонь наставник, зачем-то лишний раз напомнив, что они здесь не в игрушки играют. Как будто Талиссар не осознавала это.

Услыхав про Гордона, мужчина удивленно приподнял бровь. Даже ложкой шевелить перестал.
- Несмотря на свой крайне гадливый характер, Гордон опытный боец, Моргана. Практически твой уровень. Излишнее самомнение и неуживчивость с людьми являются его главенствующими недостатками, из-за которых он до сих пор ходит в аколитах. И это его угнетает. А на фоне с тобой негатив только ещё сильнее проявляется. Правильный решением будет, полагаю, перестать закручивать гайки и испробовать… иной подход, - мужчина вновь начал шуровать ложкой в миске. – Уверен ты найдешь к нему подход. Ты всегда была умной девочкой.

***

- Если честно, - кисло улыбнулась девушка и пожала плечами, - я ожидала услышать нечто более существенное.

Тут она ни на грамм не соврала – ответ Лукаса не внес ни капельки ясности, он скорее уж просто от него ушел, или сам не знал, какой совет ей дать. Впрочем, не будь у них столь добрых отношений, вместо этих приятных слов и комплиментов Моргана бы услышала в свой адрес что-то кардинально противоположное. Это была целиком и полностью ее проблема, никто за карателя их здесь не решал. Получил повышение – доказывай, что ты его достоин.
- Впрочем, вы, как всегда, правы. Никто за меня не решит эту задачку.

Но Мора все же кое-что смекнула: нужно постараться, чтобы Гордона скорее повысили, тогда он автоматически выпадет из-под ее командования и мучиться с ним придется кому-то другому, а здесь было не так много людей, желающих цацкаться с недоносками, авось попрут прочь, или еще куда-нибудь сплавят.

- Ну хорошо. Тогда скажите мне, как давно наш шпион замолчал? И осматривали ли эксперты тело убитой девушки? И как вообще… Я не представляю, как Думат выкачивал из знати спонсирование. Я не умею жалостливо просить… Вообще просить что-то – не мое. Не представляю, как я об жтом заведу разговор, а главное – с кем?

***

Ворчание своей воспитанницы Лукас сопроводил лишь ироничной улыбкой и показушным разводом рук в сторону. Мол, ничего тут не поделаешь. Жизнь штука сложная и инструкцию к ней почему-то ещё никто не написал. А если кто и заморочился, то делится с общественностью явно не собирался. Как бы то ни было, разбираться с Гордоном девушке предстояло самостоятельно. Лукас в этом вопросе старательно копировал просветлённых мудрецов, славившихся своей способностью говорить много умных вещей, да всё не по делу.

Наконец, разделавшись со своей порцией съестного, наставник перешёл к неторопливому смакованию горячего чая.
- Точно не скажу. Каждую неделю он оставлял нам послание в условленном месте. Но в этот раз тайник оказался пуст. Помимо сего тревожного факта, стоит упомянуть, что последние его весточки пестрили подозрениями. Наш крот полагал, что за ним следят, - Лукас тяжело вздохнул и сделал глоток чая. – Надо было его вытаскивать ещё тогда. Эта проклятая война отвлекла на себя всё внимание.

Сделав последний глоток, мужчина отложил кружку в сторону и положил руки на стол.
- Об убийстве стало известно сегодня утром. Никаких данных у нас нет. Есть лишь имя, место и просьба приехать и разобраться, как можно скорее. Вполне возможно аристократы друг другу не доверяют и им необходим профессионал, в котором они будут полностью уверены. А у нас есть ты, Моргана, - улыбнулся Лукас. – Насчёт денег… Полагаю ты не того человека спрашиваешь. Я далёк от финансовых вопросов. Пообщайся с главным писарем. Может он, что посоветует. Я лишь могу предложить тебе затребовать крупный гонорар у толстосумов за расследование убийства. Можно ещё припугнуть последствиями. Если преступность нас раздавит, то этим белоручкам ой, как не поздоровиться.

Ну а отвечая на вопрос к кому с этим требованием подойти, Лукас и вовсе рассмеялся:
- К самому солидному, напыщенному и благородному сЭру, полагаю.

***

Похоже Лукас был от всего этого далек также, как сама Моргана. Еще она прекрасно помнила, как Думат жестко отстранил ее в свое время от тайн и дел своей «отрасли», а теперь он просил ее о помощи… Хотя, он даже просьбы свои выражал так, словно и не просит вовсе. Жуткий старик. У Моры всегда по спине мурашки бежали при встрече с ним.
- Логично. – ухмыльнулась девушка, теперь уже не зажато, а раскованно устроившаяся на стуле. – Кто у нас остался? Дознавателей согнали на войну что ли? Расследования- это вообще в некоторой степени по их части. И вообще. Что такого случилось за то время, пока я лечилась? С чего вдруг каждого, способного держать в руке палку, согнали воевать?

***

Набив брюхо до отвала, Лукас и сам со всем комфортом расплылся на стуле, сквозь полузакрытые глаза поглядывая на Моргану. Мужчина выглядел расслабленным и было видно, что выполнять роль ходячего справочника ему хочется всё меньше и меньше.

- Согнали. Не всех, правда. Практически всех. Те единицы, что остались сейчас на заданиях. В резервах у нас пусто. Отталкиваемся от того, что есть, - просветив Талиссар по очередному вопросу, Лукас неторопливо приподнялся на одном локте и призывно постучал по месту рядом с собой, - Иди сюда, Мора, - лукаво улыбаясь, Лукас позвал девушку.

- Что касается глобальных событий… На Западе случился крупный катаклизм. Точной информации у меня нет, но поговаривают, что столица Пределов разрушена. Как минимум наполовину. Узнав об этом, герцог мигом объявил всеобщую мобилизацию. В кратчайшие сроки собрал армию и отбыл на запад по суше и морю. Под гребёнку попали все. А мы особенно, как наиболее приближенная и зависящая от знати организация. Хотя, некоторые поговаривают, что такое пристальное внимание мы получили из-за давнишних слухов о нашей связи с Демиургом. Герцог нам полностью не доверяет, поэтому решил, что лучше держать Аббатство под пристальным контролем. В полном составе у себя в армии, видимо, - хмыкнул каратель.

***

После ненавязчивой просьбы Мора уже ничего не слышала, что там болтал ее собеседник про войну. Кровь прилила к лицу и, что самое ужасное, не только к нему. Ей бы о работе так думать усердно, а не о том, как шикарна была улыбка Лукаса в момент, когда он ее поманил! Некоторое время девушка металась мысленно, не зная, как же ей поступить, хотя все тело ее уже пребывало на низком старте. Казалось отключи она голову на секунду и ноги ее понесут сами.

Не разбирая слов, Моргана просто дождалась, когда губы наставника перестанут шевелиться. В голове у нее будто пчелы устроили переворот – мыслишки заговорщицким шепотком пререкались между собой, будто ангел и демон, сидящие по разные плечи, вели свою скрытую войну за главенство. Но там еще была и третья сторона… Она не участвовала в их конфликте, ее заботили совсем другие вещи. Что будет если она останется, или подойдет? Как не показаться при этом закомплексованной, или послушной собачкой на поводке? Как двигаться, как смотреть на него, или лучше вовсе отвести глаза…

Так вот пока шла эта внутренняя борьба, Моргана уже потихоньку совершала «тактическое сближение» - нарочито медленно обходила стол, по пути левой рукой легонько касаясь предметов, разложенный на краю. Взгляд скользил по бардаку, губы дрожали иногда в попытках утаить улыбку. Вот она уже совсем близко и, отодвинув аккуратно рукой посуду, опирается пятой точкой на краешек стола по левую руку от Лукаса. Скрещивает ноги, левой правой ладонью держится за левый локоть, что выдает в ней изрядную долю стеснения и неуверенности, хотя по лицу такого и не сказать – довольным оно было, а глаза блестели искрами, когда смотрели на мужчину. Наверное нужно было что-то сказать?
- Я так долго не могла сегодня уснуть… - зачем-то соврала она, чуть ли не до шепота понизив голос, - А… вы?

***

В театре Моргана никогда не играла, да и в новинку ей были все эти отношения межполовые. Поэтому в такие моменты её можно было читать, как открытую книгу. Чем, собственно, Лукас и занимался, между делом треща о войне и иже с ней. Впечатления мужчины сильно разнились с тем, что сейчас испытывала Талиссар. Он будто вновь оказался в лесу, на охоте. Глядел прямо в глаза одичавшей зажатой волчицы и приманивал её чем-то вкусным. Чтобы потом приручить и сделать своей и только своей. Признаться, такие мысли зажигали в уже немолодом самце жаркий огонь. Он начинал дышать более часто, зрачки сужались, а волосы на руках будто наэлектризовывались.

Немигающим взглядом Лукас наблюдал за приближением своей волчицы. Руки со стола убрал, раскинул в стороны и свободно положил на подлокотники стула. Сам откинулся назад, выкатывая грудь вперёд. Ноги расставил на ширине плеч. Мельком оглянулся на дверь. Закрыта ли? Сейчас меньше всего, он хотел, чтобы кто-нибудь сюда заглянул. Как убедился в нерушимости уединения между учителем и ученицей, чуть расслабился и уже не сводил глаз с Морганы.

Её неопытность и некоторая неловкость в движениях только ещё больше разгорячала мужчину. Когда она прислонилась пятой точкой ко столу и замерла, Лукас в свою очередь начал неторопливо её разглядывать. С макушки и до самых ступней. Открыто, не скрывая своего пристального интереса к её женским прелестям.

После тихого вопроса Талисаар осмотр был прерван, и наставник поглядел Моргане в глаза. Улыбнулся ещё шире.
- Спал, как малое дитя. Вчера ночью у меня камень с души упал, Мора, - поднялась его левая рука и плавным движением пальцев по направлению к Лукасу, призвала девушку не останавливаться на полпути. – Не бойся. Иди ко мне. Садись на колени. У нас не так много времени осталось, моя дорогая… - проникновенно шептал соблазнитель.

***

Она вздохнула. Так вздыхают люди, когда с ними случается нечто приятное и волнительное – шелестящий, легкий, короткий вдох и такой же выдох. Ей нравилось то, как он рассматривал ее, и, как ни странно, за это ей было немножечко стыдно. Также, как и за свои мысли, когда Лукас поманил ее ближе.

Тут девушке совсем стало трудно дышать. Во рту пересохло, как если бы она читала долгий и нудный отчет с трибуны вслух. Сердечко затрепетало безутешно, и жарко стало Моргане, просто невыносимо жарко и душно. Самое смешное – она, только услышав зазывания мужчины, было хотела податься вперед, но с ужасом поняла, что дрожит! Дрожит так, что не пошевелиться без риска неловко что-нибудь опрокинуть. Все ангелы и демоны в голове выжидающе притихли, видимо сами уже вошли во вкус, да только и ждали теперь – что же будет дальше!

Сейчас Моргана казалась беспомощнее некуда! И было в ней действительно предостаточно от дикого животного – и страх, и интерес, и голод… Все, что она сейчас смогла, так это протянуть ему свою дрожащую ручонку, пальцы которой от судороги все норовили сложиться в кулачок.

***

В противоположность страху и дрожи перед неизведанным, что так сильно одолевали девушку, Лукас начал испытывать азарт. Потаённые страсти пробуждали в нём позабытую молодость. Именно так чувствует себя охотник, когда добыча уже практически в его руках. Стоит лишь спустить тетиву и награда ему будет обеспечена.

Кровь прильнула к лицу карателя, когда Мора протянула ему руку. Она медлила, боялась, мешкала, раздираемая противоречиями. Лукас был готов рассеять её сомнения. Всё его пробудившееся мужское естество знало, что следует сделать дальше. Отлипнув от спинки стула, мужчина выбросил руку вперёд и схватил Талиссар за протянутое запястье. А после увлёк за собой и всю остальную девушку. Предсказывая её падение, Лукас вытянул руки вперёд, готовый ловить свою разнервничавшеюся ученицу. Приобнять девицу за спину, погрузить пальцы в белоснежные локоны, приблизить свою щетинистую харю поближе к её личику и сорвать первую печать страстным долгожданным поцелуем, окончательно положив конец профессиональным отношениям.

***

Дух захватило! Она не ожидала от наставника такой резкости и, ахнув, девица полетела в его объятия, даже не успев за что-то зацепиться, чтоб сохранить равновесие. Но оно и не нужно было, Лукас уже позаботился о мягкой посадке – сцапал девчонку в охапку и прижал к себе. Жизнь в сей миг словно разделилась на «до» и «после»: вблизи ее носа маячило лицо желанного мужчины, а не учителя, с которым разделяли ее и годы и субординация.

Прежде, чем позволить ему запустить пальцы в свои волосы, Мора прильнула щекой к его ладони. Лицо ее было горячим, и дыхание тоже обдавало жаром оголенное запястье мужчины. Следом уже и ее рука легла сначала на шею, затем переместилась на затылок карателя, не слишком настойчиво приглашая его придвинуться чуточку ближе. Проникновенно, из-под полуприкрытых век Моргана заглядывала ему в глаза, уже почти касаясь кончиком носа его щеки.
- Лу-кас… - смыкая блаженно веки, одними губами прошелестела девушка, одновременно осторожно подаваясь вперед.

Чувства захлестнули робкую и нерешительную ученицу, и все же, не имея ни малейшего понятия о том, как происходят «взрослые» поцелуи, она лишь нежно коснулась губами его губ, испытав уже от этого контакта неимоверное удовольствие, о чем свидетельствовали ставшие более крепкими ее объятия. Вся ее кожа, как на сквозняке, покрылась мурашками, хоть этого и не было заметно под доспехом. Шаг навстречу был сделан, дальнейшая инициатива перешла полностью в руки партнера. Видимо он все еще в определенной степени оставался ее учителем…

***

К сожалению, полноту удовольствия от жадных мужских прикосновений Моргане прочувствовать не удалось. Доспех карателя не был предназначен для жарких объятий и с охотой взял весь удар на себя. Такая ситуация не слишком нравилась и самому Лукасу. Куда приятней ощущать под своими пальцами упругую женскую плоть, с азартом исследовать тело своей избранницы, не гнушаясь опускать руки на выпуклые прелести красавицы. С другой стороны, излишний напор мог, наоборот, испугать неопытную Моргану и испортить первое впечатление от близости. Поэтому несмотря на сильное желание залезть к девушке под нагрудник, Лукас стойко себя сдерживал.

Вместо распутных приставаний, он постарался больше внимания уделить нежности. В пределах своих представлений, конечно же. Грубые пальцы заскользили по щеке девушки, стараясь воплотить в жизнь чуткое поглаживание, а не привычное подобие тёрки наждачкой. Вторая рука обвила ноги Талиссар, поудобней усаживая её на коленях и поплотнее пододвигая к любвеобильному наставнику. Почувствовав прикосновение Моры, мужчина вздрогнул, закусил губу и охотно опустил голову. Его горячее дыхание обдувало личико девушки, в глазах горела страсть, а пальцы беспорядочно мяли белоснежные локоны. Ничего говорить Лукас не стал. Мужчины не особо болтливы в такие моменты.

Стоит отдать наставнику должное, напористо действовать он не решился, прекрасно понимая, как мало опыта у Моры в таких делах. Его уста в ответ чутко отреагировали на приближение губ девушки. Вначале был слабый, практически детский поцелуй. Лукас давал Талиссар время привыкнуть к подобной близости. Затем последовали более смелые попытки утвердиться на новой земле. Поцелуи становились всё более наглые, более настойчивые. Лукас вынуждал Мору интенсивней открывать рот, в свою очередь бесперерывочно двигая своими губами. Вскоре в дело вступил и язык наставника. Поначалу он просто облизывал губы новоявленный любовницы. Однако, не прошлом много времени, прежде чем учитель перешёл к финальной фазе. Объятия его стали намного крепче, пальцы крепко ухватились за затылок Моры, закрепляя голову девушки в одном положении. После всех приготовлений, Лукас, наконец, подарил неопытной девице настоящий французский поцелуи. Присосавший к ней, как клещ, мужчина просунул язык девушке в рот, вынуждая её розовой отросточек контактировать со вторженцем. Языки двух разгоряченных существ сплетались и расплетались. Губы непрерывно двигались, порождая совсем уж постыдные чмокающие звуки. Да, немало впечатлений подарили Моргане эти два дня. Воспоминания на всю оставшеюся жизнь.

В делах любовных Лукас показал себя довольно ненасытным самцом. Со стороны могло показаться, что он буквально пожирал свою ученицу. Долгое воздержание и разгоряченные чувства давали о себе знать. Если бы Мора не была так капитально упаковано в панцирь, то могла заметить, что в области паха мужчина окреп и вырос. Нет более явного доказательства, что мужчина полностью увлечён своей женщиной.

Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и Лукас в конце концов с явной неохотой отлепился от Морганы. Сглотнул её слюну и вытер губы своей ненаглядной ребром ладони. Огонь всё ещё горел в его глазах, а в голове роились нехорошие мысли. Однако, усилием воли Лукас поборол наплыв эмоций и ласково потрепал девушку по влажной щеке.

- Считай это авансом. Чтобы появился стимул поскорее покончить со всеми насущными делами и поскорее вернуться. Сюда. Ко мне, - прошептал Лукас, качая обслюнявленную девицу на своих коленях.

***

Да, пожалуй, что из-за доспеха, натянутого с утра, они оба потеряли массу впечатлений сегодня. Море, конечно же, очень хотелось чувствовать его руки на себе, но думать о том, что было зря, а что нет – у нее внимания не хватало. Все оно «утекало» через рот, ибо девице никогда не приходило в голову обучаться поцелуям на помидорах к примеру, так что пришлось, так сказать, осваивать технику на живой натуре.

Мужчина возможно местами немного спешил, торопился, периодически забывая о своей роли. Конечно, оно и не удивительно – кому в здравом уме вообще удастся держать в узде свои порывы, когда такое… В любом случае Моргане не с чем было сравнить, она лишь таяла от его напора и жара. И только назойливая мыслишка эпизодами врезалась в висок- это она так хороша, что Лукас так распалился, или виной всему обычная мужская природа?

В конечном итоге все дошло до того, что Мора, спроси ее кто, наверное бы не сразу ответила, как ее зовут. В голове крутилось лишь одно имя – его, и то, как он великолепен, хорош, замечателен и… Как она хотела, чтобы этот миг длился вечно! И ничего лишнего. В это время ее дыхание уже постепенно выливалось в тихие, но жадные стоны. Она обвивала его шею руками, сжимала воротник рубахи, притягивала его к себе, хотя и не было похоже, что Лукас куда-то собирался улизнуть. В груди у нее было горячо, и в животе. От возбуждения Моргана так сильно стискивала ноги, что Лукас бы не проник между ними при всем желании.

А потом все резко оборвалось, оставив Талиссар в непонятках. Что? Куда? Почему? Испуганный взгляд пытался отыскать на лице наставника ответ.
- Аванс? – нахмурив брови, тоскливо пробормотала девчонка.
Ясное дело- пятиминутки страстей ей показалось мало, не даром ведь она столько лет копила в себе ее! А теперь, вот так неожиданно, Мору отталкивают… И Мора несколько секунд явно находилась в отчаянии, совершенно не осознавая причин. Но если Лукас решил, что с нее достаточно, что же. Девушка не смогла возразить. Правда она понятия не имела, как ей теперь удастся сконцентрироваться на работе, видимо придется дрессировать свою волю, как раньше, только теперь это будет в разы сложнее.

Но, не урвав еще минутку нежности, Моргана не намеревалась отступать! Сгруппировалась практически в комочек, и уткнулась лицом в мужскую грудь. Уже из этого укрытия она тихонько промурлыкала наигранно драматично, стараясь при этом впрок надышаться запахом любимого человека:
- Работа, ты меня убиваешь…

Посопела еще немного в его воротник и отлипла. Прежде, чем покидать пыльное убежище, следовало привести себя в порядок: Талиссар, собрав расплывшиеся мозги в кучу и волю в кулак, отстраняется и встает. Приглаживает волосы, переплетает хвост и при этом старается избегать зрительного контакта с мужчиной.
- Кажется я собиралась к главному писарю… - так она, проговаривая вслух, все еще пыталась успокоить чувства и переключиться, - Да, у меня были к нему вопросы. Ну… Я, наверное, пойду?
Море будто бы все еще требовалось разрешение Лукаса, потому она взглянула на него, а в тайне очень хотела, чтобы он ее остановил…

***

Сказать по правде Лукасу и самому требовалось вылить себе в штаны целый галлон студёной воды, чтобы отойти от таких… уроков. Но все эти условности… работа, место, где их могут застукать, не слишком подходящая для таких игр обстановка, те же самые долгоснимаемые доспехи… Разум твердил, что надо сохранять хладнокровие, профессионализм, выждать более удачного момента. Однако, природе, как всегда, было плевать на все отговорки.

Мужчина терпел. Как стойкий оловянный солдатик сносил цепкие объятия его объекта желания, не предпринимая попыток продолжить любовные игрища. Выглядел при этом, как пороховая бочка. Весь покрасневший, тяжело дышащий. Чисто автоматически поглаживал девушку по голове, пытаясь совладать со своими страстями.

Ей стоило быстро уйти. Выскользнуть из кабинета и закрыть за собой дверь. Тогда бы они оба могли отойти от того безумия и вернуться к работе. Тем не менее, Талиссар медлила. Нарочито делала всё неторопливо. А терпение у Лукаса всё же было не бесконечное. И последний её вопрос дал трещину в самообладание учителя. В голове закружились ворох мыслей, как стая беспокойных птиц. Легкомысленные аргументы по типу: «сюда всё равно никто не зайдёт», «им обоим нужна разрядка», «а если всё это затянется, и они долго не смогут видеться?» начали вытеснять здравомыслие и Лукас в едином порыве резко поднялся со стула.

Продолжая смотреть на Моргану, как голодный волчара на кусок мяса, мужчина подошёл к ней поближе. Почти в притык. И глухо спросил, облизывая губы:
- А ты хочешь… остаться? – рука зажатая в кулак распахнулся. На ладони лежал ключ от штаба…

***

Кажется именно такой реакции она и ждала. Или нет? Ключ в его руке совсем уже не тонко намекал – «тогда сейчас я запру дверь и одними поцелуями ты уже не отделаешься». Моргана подумала, что тоже этого хочет и закусила губу, с интригой взирая на ключ. Застыв на несколько мгновений, представила, как Лукас сейчас запрет замок, и как все начнется по-новой, и что будет потом… И эта мысль ее напугала – девушка ловит себя на том, что не готова, что наверное не правильным будет столь стремительное развитие, и вообще ужасно неправильно распоряжаться рабочим временем в свое удовольствие…

Она, не отлипая глазами от его руки, повела плечами и ласково закрыла ладонь Лукаса положив сверху свою.
- Наверное нужно быть полной идиоткой, чтобы сейчас уйти… - девушка вздохнула и пристально посмотрела в глаза королю положения, - Да и нашей работе, в сущности, плевать, чего мы хотим. Мне нужно идти, Лукас. Вам, думаю, тоже есть, чем заняться.

А уходить-то по-прежнему ведь не хотелось. Но тут уж и до нее дошлая святая истина- уходя -уходи, а не трепи языком, пока есть еще силы идти. Теперь Мора сделала три шага назад, вид у нее при том был самый несчастный, а корчить из себя «мисс самообладание» ей и не хотелось вовсе. Пусть Лукас видит и знает ее настоящую, и то, как сильно она к нему привязана, как долгожданна и важна для нее эта связь, с каждой минутой лишь растущая.
- До вечера. Я надеюсь… – сложив руки в замок, Моргана подарила мужчине выстрел влюбленных глаз и упорхнула за дверь.

Дверь захлопнулась, обрубая упругую ниточку, тянущую пару друг к другу. Мора будто бы ощутила эту болезненную отдачу- вчера ей было сложно уходить, а сегодня еще сложнее. Может быть и правда вся эта любовь закрутилась не вовремя? Что если у них на нее совсем не останется времени? Об этом, и о многом другом Талиссар размышляла, пока на ватных ногах добиралась до кабинета главного писаря.

***

Лукас, конечно, попытался скрыть своё разочарование, вызванное решением Моры, но получилось у него из рук вон плохо. Всё-таки фитиль успел загореться, и мужчина приготовился совершать подвиги. Безусловно, он понимал почему Талиссар решила уйти и разумом был полностью ЗА такой поворот. Однако, разум сейчас не играл ключевую роль в поступках мужчины.

Тем не менее, каратель был уже далеко не юнцом и смирился со сложившейся ситуацией. Вздохнул так тяжко, не особо стараясь скрывать своих истинных чувств, и тепло улыбнулся Море, накрывая её тыльную сторону ладони второй рукой.

- Ты всё правильно делаешь. Иди, Мора. Дай старику остыть, - проговорил Лукас не слишком-то и желая выпускать ручку девицы из своих лап. Её виноватый вид и любовные взгляды несколько успокоили наставника. Всё-таки в таких ситуациях мужчины любят винить себя в случившимся. И гадать, что они сделали не так. Последний взгляд брошенный на Лукаса, запечатлел в памяти наставника, старающегося поправить штаны таким образом, чтобы ничего «лишнего» не выпирало. Не слишком достойная картинка осталась в воспоминаниях, но очень показательная.

До главного писаря идти было недалеко. Его кабинет находился в том же Административном здание. Нужно было всего лишь подняться на один этаж выше и постучаться в дверь с одноименной табличкой. Получив лаконичное разрешение войти, Мора оказалась в мире бумаг.

Нет, правда, свитки, книги, плакаты, обрывки и клочки бумаг занимали более чем восемьдесят процентов помещения. И посередине зала на расписном седалище гордо восседал и сам хозяин бумажных хором, выводя на очередном пергаменте какие-то закорючки лебединым пером. Главный писарь представлял из себя гладкого лысенького человечка с вечно недовольной харей и пальцами, перемазанными в чернилах. Одет был сей индивидуум в длинную рясу и… сандале. Видимо в этом бардаке чувствовал себя колобок, как дома. Рядышком с большим столом начальника располагался столик поменьше. За ним сидела маленькая серая мышка в огромных очках и на манер старшего, старательно корпела над бумажками. Завидев вторженку, она тут же завизжала.
- Мастер Томас сильно занят! Зайдите после обеда!

Колобок оторвал взгляд от листочков и, нахмурив брови, поглядел на гостью. Доспех карателя быстро навёл его на мысль, кто, собственно, стоит перед ним. Черты лица Томаса разгладились.
- Цыц, Соня, - шикнул на мышку писарь и обратился уже к Море, - Мисс Талиссар, если мне не изменяет память? Доброе утро. С чем пожаловали в этот негожий денёк? Если насчёт вашего нового снаряжения, то не стоило беспокоиться. На склад уже отправили все необходимые накладные. Можете забирать вещи. А грамоту со специальными полномочиями на ваше имя мы уже готовим. Дело пары часов не больше. Мы за вами пошлём, человечка, - быстро проговорил скороговоркой Томас и вновь уткнул нос в бумаги.

***

От всполохов и верещаний злобного секретаря Мора чуть попятилась назад, определенно пасуя под натиском рьяной Сони. Тут уже и всякая романтика из головы вылетела, и остаточный любовный настрой – все же не каждый день ее встречали с воплями. Уже открещиваясь руками в знак повиновения, Талиссар начала тактическое отступление к дверям, но, благо, большой начальник самостоятельно оторвал нос от своих бумажек, да приструнил свою бесцеремонную помощницу.

Моргана сразу поняла – не зря зашла! И о документах, и о снаряжении, что выдают по случаю вступления в должность, девица позабыла и не вспомнила. Вышел бы, наверное, знатный казус, приди она в замок герцога, не имея при себе подтверждающих должность бумаг.
- Добрый день, Мастер Томас… - неуверенно переминаясь с ноги на ногу, с виноватым видом начала она, - Я немного по другому вопросу… Но с бумагами действительно лучше не тянуть, поскольку у меня нарисовалось срочное дело. Так вот…

Талиссар зашуганно пошарила глазами из стороны в сторону, будто выискивая ненужных свидетелей, кашлянула в кулак и продолжила:
- Сегодня, как побочное задание от нахождения в замке герцога, мне выпала… кхем… честь… вести со знатными господами беседу о том, как мы в данный момент отчаянно нуждаемся в финансировании. Это, прямо скажем, никогда не входило в задачи карателя. Магистр Думат всегда занимался этим вопросом лично, но сейчас… В общем, я пришла к вам за советом скорее. Быть может вы составите некое прошение, или на подобии того… Или… Может вы подскажете, как и с кем лучше вести подобные разговоры?

***

От своих писулек Томас оторвал нос с явной неохотой. Видать вступать в развернутую беседу с посетительницей он никак не планировал. С тенью раздражения поглядел на Моргану. Почесал кончик носа пером и медленно зашевелил двумя розовыми слизнями, что заменяли ему губы.

- Если мне не изменяет память, то связью с общественностью занимаются вестники. Писцы редко, когда покидают Аббатство. Полагаю, вы пришли не по адресу, мисс Талиссар, - включил стрелочника Томас. Однако, потерянный вид Морганы всё же немного смягчил колобка. Он таки отложил в сторону пергамент и полез в какую-то пухлую книжку. – Но кое в чём всё же помочь смогу… Введу вас в курс дела, так сказать.

Перо вновь пришло в движение. Похоже на умственные способности седовласки у Томаса надежды было мало, поэтому он решил всё нужное записать:

- Мотайте на ус, уважаемый каратель. Высший свет состоит из нескольких влиятельных и богатых семей. Не буду углубляться в генеалогическое древо каждой. Опишу самый базис.

1. Род Ревилгаз – безусловно самое богатое семейство в городе. К сожалению, а может и к счастью, сам барон отбыл на войну. Делами сейчас заведует его брат, Эсме Стюарт. Можете попробовать обратиться лично к нему.

2. Род Ленноксов – правители Исиры, что тут ещё скажешь. Только боюсь, что в карманах у них сейчас нет ни гроша, а влияния кот наплакал. Да и от семьи, в связи с недавними трагичными событиями, осталась лишь герцогиня, да зять с внуком.

3. Род Дефюр – дальние родственники Ленноксов и наши самые верные друзья. Занимаются торговлей оружием. Из-за войны их кошельки серьёзно просели, но, возможно, маркиза сможет что-нибудь наскрести для Аббатства. Очень милая женщина, к слову. Всегда рада видеть каждого члена нашего ордена у себя в имение. Не раз лично меня приглашала на чай!

4. Род Балтонов – торгаши, что тут ещё сказать. Богаты, но за грош удавятся. Не знаю, что нужно сделать, чтобы заставить этих скряг раскошелиться. Если есть желание – можно попробовать. Спросите Оливию. Молодая наследница. Именно она сейчас стоит во главе дома.

5. Род Голуров – занимаются медициной. Держат лечебницы по всему городу. Но связаны с орденом теней кровными узами. Даже секрета из этого не делают. Не советую с ними контактировать. На всякий случай – главу дома зовут Кориано. Он часто бывает в замке, может столкнетесь.

На этом вводный курс был успешно завершен, а бумажка вручена бедной девице, на которую за последние сутки валилось слишком много новой информации. Впрочем, жалеть её Томас не стал, а вновь взялся за своё недописанное письмо, сим жестом показывая, что ничем больше помочь он не сможет и желательно, чтобы из его кабинета поскорее вышли все посторонние. Соня, судя по всему, была того же мнения.

***

- Э-э-э… Я учту. – с откровенной неуверенностью пробормотала девушка, пятясь к дверям, - Спасибо.

Честно говоря, Мора рассчитывала на более существенную помощь, и никак не думала, что в подобные тяжелые для всех времена, вместо консолидации, разные ответвления одной организации будут продолжать перекидывать инициативу друг на друга. Она чувствовала, что теряет время в этой бесполезной беготне по кабинетам, но все еще надеялась на поддержку.

Куда проще было ходить по кровавому следу ведьм, и, уж тем более, отлавливать мелких преступников. На нулевом этапе своей миссии Моргана, к своему удивлению, уже немного начинала скучать по больничной койке, но, конечно же, Лукас тоже не выходил из головы карателя. Это, пожалуй, все еще мешало ей сосредоточиться: временами она замечала, как, думая о делах, ее мысли чертовски неожиданно возвращаются к первому поцелую, который был куда более горячий и откровенный, чем происходят у неумелых подростков. Мора хоть и не являлась давно соплячкой, но по части «мастерства» ведь так и не выросла. И, что не удивительно, теперь ей хотелось скорее наверстать упущенное. И уже здесь, на зло всему и всем, стеною выросла война. Жизнь видимо хотела оставить Мору в девках…
- Значит к вестникам… - оказавшись за дверью, задумчиво пробормотала Талиссар, заглядывая в бумажку.

***

Определенно, не самый лучший момент Моргана выбрала для копошения в Аббатской бюрократии. Ей бы миловаться со своим любимым наставником, открывать в себе женщину, а не гроши из толстосумов выбивать. Однако, выбор был сделан в пользу нужд Аббатства и назад дороги уже не было… точнее она была, но скорее всего Лукас уже успел куда-нибудь убраться по делам. В таком случае не помешало бы и Талиссар заняться своими. Время неумолимо двигалось к полудню, а сделано было так мало… Практически ничего.

Поиски вестников ещё сильнее истончили временной ресурс. Хотя бы тем фактом, что никого из этой касты на месте не оказалось. Что, впрочем, неудивительно. Вестники являлись по сути вербовщиками. Работали в поле и редко, когда сидели в кабинетах. Пришлось допрашивать пробегающих мимо писцов на предмет местонахождения хотя бы одного из говорунов. Несколько неудачных попыток, тонны ворчания и жалоб на то, что «отвлекают от важной работы по каким-то пустякам» и след, наконец-то, есть! Один из балахонов обмолвился, что видел вестника в Зале Славы. Пришлось тащиться теперь туда.

Зал Славы занимал особое место в Аббатстве. Представлял из себя достаточно массивное открытое помещение закругленной формы. Был предназначен для увековечения имен героев ордена, получивших это звание за подвиги, совершенные в годы войны с некромантами. На белоснежных мраморных пилонах были высечены имена несколько тысяч погибших героев Аббатства.

В центре зала — бронзовая скульптура безымянного основателя Аббатства, на гранитном постаменте у его подножия положен меч. Фигура закутана в непроницаемую рясу, лица не видно. Всё потому что не осталось ни записей, ни свидетелей, способных рассказать о самом первом члене Ордене. Некоторые говорят, что бумаги были уничтожены, чтобы скрыть какую-то нелицеприятную правду, связанную с основателем. Однако, слухи до сих пор остаются слухами. Под куполом зала — барельефы с изображением ушедшых богов. Обрамляет купол стальной венок, символизирующий непоколебимость Аббатства, в центре купола — красочный крест.

Вестник был найден у подножья статуи. Это был молодой человек, приятной наружности со светлым лицом и живым взглядом. Руки его были исписаны татуировками, сам он был одет в гражданскую одежду. Моргана даже смутно помнила, как его зовут. Айзек. Он был фанатиком. Говорил не так, как остальные, создавалось впечатление, что вестник постоянно на чём-то сидит. Половина его касты была такая.

Заметив приближение девушки, Айзек мягко улыбнулся, сложил руки за спиной и заговорил, не отнимая взгляды от статуи.
- Ты тоже пришла отдать дань уважения нашему Создателю, сестра? Понимаю… в эти тёмные времена принято искать утешения у сильных мира всего. Создатель смотрит на нас, сестра. Живёт в наших сердцах. Готовит к его возвращению. Скоро мы познаем наще истинное предназначение. Я верю, всем сердцем верую… а ты веруешь… сестра? – прозвучал странный вопрос блаженного.

***

Ну теперь уже стало очевидно, что за Булочкой тут пришла не кукла, а нечто пострашнее… Нечто голодное, смердящее падалью, огромное и неповоротливое, но безусловно сильное и выносливое. Смотреть в оскалившуюся неровным рядом зубов пасть было страшно, а в раскрывшуюся на брюхе дыру – вообще невыносимо! Бони чувствовала, как холодеют ее руки и ноги, как взгляд ее магнитом притягивает разверзшееся пузо огромного монстра… Они, кажется, должны были проводить какие-то научные замеры на арене во время боя, но куда уж там! Сейчас, оставшись один на один со своим ночным кошмаром, главное сделать две вещи: не нагадить от страха в штаны, и не сдохнуть!

Пролетающий в сторону женщины внушительных размеров тесак быстро отрезвил голову навигатора, оторвав от самозабвенного созерцания. Рефлекс не подвел – лезвие пронеслось мимо и, демонстрируя силу соперника, разнесло недостроенную конструкцию, метая во все стороны крошку. Бони сглотнула, принялась дышать ртом, в панике пытаясь сообразить, что ей вообще делать! На одни рефлексы надежды мало, чем скорее она начнет действовать осознанно, тем скорее закончится кошмар!

Пока лишенный грации великан заносил свою руку для очередного удара, Булочка, кинувшись вновь к трупу у ног, ободрала Гретту, как липку, присвоив себе все ее «штучки». Видимо уверенности в собственных силах после предыдущего боя у женщины поубавилось, а вот желания выжить – ни капельки не уменьшилось! В замахе чудище переступило с ноги на ногу, подбирая пожитки химички Бони явственно почувствовала, как дрожит под нею бетон. Или это дрожали ее собственные коленки?

Пока, со страху, Булочка просто пустилась наутек, стремясь выскочить из-под траектории замаха медлительного противника. По части меткости они, пожалуй, были братьями по несчастью. Зато стройка оказалась весьма выгодным полем для сражения – столько укромных уголков для укрытия! Другое дело, что тяжелый тесак разнесет всю арену и не потрескается…

Пока сбегала от повелителя помоек в противоположный угол, все пыталась вспомнить, о чем говорили до боя. Нужные мысли приходилось ловить за хвост, они ведь оказались еще трусливее своей обладательницы! Су… Су… Субли… мация… Звучало это элементарно, но на деле требовало времени, чтобы превратить свой страх в во что-то более боеспособное. Кровь во рту напоминала ей о тех мгновениях, когда благородный порыв затмил собой все низменные чувства, как слабость, истязающая сейчас душу, была лишь жужжащим над ухом гнусом на пике ее сосредоточенности. Да, обернуться боязно! Воткнуться снова безумными глазами в чрево гиганта… Чего еще боится человек? Смерти? Боли? И то, и другое он может совершить над собой осознанно! Но сейчас не об этом шла речь.

Даже плешивый и больной пес кинется на дуло ружья, если его зажать в угол! Не закроет глаза, не прижмется к полу, он будет зубами вырывать себе шанс! Инстинкт. У Булочки положение было чуточку лучше собачьего, но только тем, что угол ее оказался немного просторней. Драться, или умереть? Драться, или умереть… Смакуя солоноватый вкус, Баттон остановилась. Если куклу ей было проще раздавить собственным телом, то сейчас расстояние являлось ее спасением. В руку легла дымовая граната… Драться!

Львица! Все, можно было уже ничего дальше не говорить, Бони и так растаяла, как мороженое на солнцепеке! Глаза мечтательно и наигранно застенчиво метнулись к потолку, блаженно-загадочная улыбка расползлась еще шире, оттеняя забавные и милые ямочки. Ну прям Джоконда космического разлива! Кажется Булочка уже начала забывать о том, что Лайонелу минутой ранее обещала принести кофе. Теперь горячим бодрящим напитком ей, во что бы то ни стало, приспичило напоить именно доктора, да с булочкой сладкой, а то щупленький он и усталый от работы-то!

«Ох, мужики-и-и-и!» - нараспев пронеслась блаженная, подстать улыбке, мысль. Если рай существует, то он определенно вокруг нее, прямо сейчас и прямо здесь! Подплыла наша балерина к койке и разлеглась, вверяя свои заветные килограммы в «руки» медбота. Док дружелюбно отчитал свою подопечную и даже умудрился слегка пристыдить обжору, от чего кажется даже камни в почках зашевелились, если они конечно там были. В оправдание себе Бо подумала: если не чипсы, то все равно на синтезаторе будет заказывать себе картофель-фри с каким-нибудь сочным свиным стейком. На капустную диету женщина садиться не собиралась, уж больно дорога ей была каждая складочка на собственном теле!
- Окей док. Не обещаю, что брошу есть гадости прям навсегда, но приложу к этому максимум усилий! – честно и откровенно заявила Баттон с грустью подумав о залежах шоколадок и тех же пресловутых чипсов у себя в дорожной сумке.

Пока проводился осмотр, сверка показателей и расчеты машины, пока Дэниэль вдумчиво всматривался в графики и цифры на мониторе, Бони Баттон не менее вдумчиво разглядывала доктора со своей кушетки. Легкая небритость делала его чертовски привлекательным и… Ой, да чего уж там! Сама профессия врача уже добавляла ему миллион процентов очарования! Мужчина врач – это же умопомрачительно круто и сексуально, особенно молодые доктора! Интимнейшая профессия ведь! Обнажающие предплечья закатанные манжеты рубашки, пара пуговок ворота нарочито оставались без дела, подчеркивая красивую фактуру мужской шеи и заманчивую линию Адамова яблока. Любоваться можно было вечно и ахать-охать - как картина хороша!

Про то, что Эдмонд-напарник нагрузил доктора работенкой как-то у пышки пролетело мимо ушей, только что-то про здоровье проникло в ее размякший в созерцании мозг… Зато свои мысли относительно профессии Сойера Бо выложить не постеснялась. Очень хотелось увидеть хотя бы толику смущения на его бесспорно симпатичном лице.
- Только одно беспокоит, доктор. – хитрая Булочка начала издалека и с таким серьезным видом, что не подкопаешься, - Я не вижу кольца на твоем безымянном пальце! Какого дьявола тебя еще не охмурила ни одна красотка Дэни? Ты же, черт возьми, врач! Это самая сексапильная мужская профессия из всех возможных в этом мире!

В конце Бони конечно же кокетливо похихикала и приняла сидячее положение сразу, как только щупальца медбота расплели свои узлы. По любопытству во взгляде было безошибочно ясно – она никуда не уйдет, пока не услышит ответ.

«Какой чудак…» - печально усмехнулась в своих мыслях Мора.
- Не отвлекайся. – серьезно заявила она, сжав пальцами плечо Эцио.
И шоу началось! Правда продлилось весьма недолго: но Талиссар успела сменить цвет лица, когда увидела, что замыслил маг. Нда, выдержки этому парню явно не хватало, хотя девушка не осуждала его – терпеть Гордона здесь мог разве что закаленный идиотами Лукас со своим суровым педагогическим подходом. Жесткий, но справедливый – каждый раз говорила она себе, когда и самой влетало за мелкие проделки по юношеству.

Она и ожидала, что Гордон будет драться подло, но даже она не могла предсказать, что он начнет с этого бой! Талиссар скрипнула зубами. Ей было стыдно за обоих, хотя стыд – тут не самое подходящее слово. Она вспыхнула злобой… Ей предстояла рутинная работенка – весь этот сброд организовать и заставить действовать слаженно, как единый механизм. О, это будет слишком непросто! Еще тяжелее, чем казалось в начале! Особенно если учесть, что приструнить Горди не представлялось ей возможным, а он в свою очередь уперто будет гнуть позицию яблока раздора.

В конечном итоге Мора отлипает от Эцио, и жестом подманивает к себе подлого дуэлянта. Вид сохраняет спокойный, чтобы у парня не возникло и тени сомнения, будто его сейчас не хвалить, а карать будут.

Так вот отхватил Горди сразу же, как достаточно приблизился для удара: ловкая подлая подсечка под колено и парень открывает глаза именно в тот момент, когда женский сапог врезается ему в грудь, выбивая весь запас воздуха. Продолжая придавливать победителя к земле, Мора слегка наклоняется и сердито шепчет ему сквозь зубы, силясь не перейти на срывающий горло крик:
- Еще выкинешь нечто подобное на тренировке – тебе действительно придется искать другую работу. Но сомневаюсь, что инвалид кому-то пригодится.
Посчитав, что с него достаточно, Моргана убирает свою ногу, но только для того, чтобы закрепить результат поучительной беседы: стопа, задевая мыском всю подножную пыль, со скрежетом проносится между ног парня и останавливается, едва коснувшись концом сапога драгоценных орехов. Облако пыли обдает нерадивого аколита – грудь, лицо, все в пыли!
- Иди и стреляй! Пока в яблочко десять раз подряд с дистанции двадцать пять метров не попадешь, даже поссать в уголок не рыпнешься. Понял? Ступай! – рявкнула Мора и потеряла к придурку всякий интерес.

Уже на Эцио она смотрит с добродушной улыбкой, продолжая щуриться от солнца:
- Ну, так, на самом деле, тоже можно. В настоящем бою победа важнее этикета, только не путай с дуэлью. Но на занятиях удары по яйцам запрещены, имей это в виду! – строго побавила она в финале.
- Ладно! Все идите сюда, кроме Гордона! Ты свое задание получил.
- Торру, отряхнись и присоединяйся к нам. Я хочу понять, с чем в своей жизни сталкивался каждый из вас, в чем вы хороши, а в чем плохи. Было бы у нас больше времени, все это стало бы очевидным на тренировках, но сегодня особый случай, видимо кого-то из вас мне придется взять с собой в город. Но, в целом, на грядущее - я жду от всех вас слаженной работы, чтобы вы не мешали друг другу, а лишь дополняли друг друга, и прикрывали спины. Этого невозможно достичь, пока каждый из вас будет хорохориться, или вести себя по примеру Гордона – плевав на правила и уважая только себя. Не хочу на этом долго заострять внимание, думаю тут все понятно каждому из вас. Если возникнет необходимость, то проведу беседу с глазу на глаз, но позже. Итак, начнем пожалуй. Я уже озвучила то, что хочу услышать от каждого. Кто смелый и начнет первым?

Она не верила своим глазам! Лайонелл, Ким, Лиза и остальные члены экипажа! Они все были здесь! Живые, целехонькие! Наверное Бо сейчас выглядела не самым лучшим образом: поползшие на лоб брови, раскрытый от удивления рот, губы плавно вытягивались в идиотскую наисчастливейшую улыбку… Но прежде всего стоило отметить ее несравненно огромные в сей момент глазищи! И в них очень скоро заплескались слезы, да так, что пришлось вообще отойти в уголок и изобразить кипучую деятельность, чтобы не спалиться.

Что же это было? Неужели сон?! Нет, слишком реальный, осязаемый и долгий, до невозможного долгий! Украдкой видит, что те трое, что были с ней «во сне», тоже мальца не в себе. И этого словно никто из посторонних не замечает… Суетятся, живут, как ни в чем не бывало. Счастливые… Впрочем, в тех грезах, что довелось лицезреть Булочке, их судьба совсем скоро не будет таковой. Бони еще не определилась – верить себе, или нет, но уже определенно знала, что не сможет уже спокойно принимать участие в скором эксперименте. Нужно было что-то делать…

Ну а потом – Барсик. О, она точно знала, кто найдет этого пушистого засранца и где! А главное – какую роль в последствии сыграет этот блохастый комок шерсти. Но он был здесь, и говорил вполне себе на языке вполне человеческом! И сразу все встает на свои места. Хотя и не до конца. Бони еще сильнее чувствовала себя придурочной и, пока вообще искала нужные слова, поддакивала неистовыми кивками Заратустре, что первым решил высказать свое мнение.

Тяжелая рука опустилась на плечо психолога в финале пламенного монолога. Бо собралась, но была красная, как томат.
- Ладно, один из нас высказался. Честь ему и хвала, потому что считаю, что он выразил наше общее моральное состояние. Лучше скажи, как все это понимать, и что нам теперь делать дальше? Это вообще всё… реально?
Голос Булочки был приглушенным, от волнения и страха потерять это всё, что нормализовалось, у нее не было сил на эмоциональный диалог. Их едва хватало, чтоб контролировать свою нижнюю челюсть, которую сводило мелкой судорогой.

Получатели: Бони `булочка` Баттон.

- Я на это ни в коем случае не рассчитываю. Учитель. – опустив подбородок, отозвалась ученица, скрыв от наставника не менее лукавую ухмылку.
Во славу сестрам и черт знает еще чему, но Моргана чувствовала себя превосходно! Ничего не напоминало ей о прежних ранах и травмах, хоть сейчас в бой! И, конечно же, это был весьма удобный повод вытащить наставника на прогулку, козыряя необходимостью скорейшего возвращения в строй.

К сожалению Лукасу и впрямь пришлось ожидать напарницу не менее получаса. Нет, она конечно быстро справилась с ведром воды, и с ним же пришлепала к залу, но вовремя вспомнила, что не самая подходящая случаю одежда на ней сейчас была. Пришлось потратить время и на это. Хоть и было в ее монашеском наряде нечто такое, что вот совсем недавно… В общем вспомнилось нападение на Яшку: бесшумное мокрое платье, облегающее фигуру не выдавало крадущуюся в полумраке девицу ни шорохом. Сразу в шальную голову пришло желание и Лукасу устроить «темную», застигнуть его врасплох подкравшись тихо со спины, твердой рукой за горло притянуть его к себе, не грубо, как в бою, но и не вяло, как в освоении приема. Правда о том, что будет после Мора даже думать постеснялась. Из уважения к мастеру она не позволяла своим фантазиям заходить дальше. Да и, стоит признаться, его богатый боевой опыт никогда не допустит, чтобы какой-то возомнивший из себя невесть что аколит смог бы вот так просто застать его врасплох.

Додумывая эту мысль у порога в зал, Мора снова хорошенечко так намокла под дождичком. Наряд ее, не менее простой, но теперь не менее подчеркивающий преимущества женской фигуры, от сырости потемнел и местами прилип. Светлая рубашка и брюки, как у Лукаса, но по крою на даму. Всю повседневную одежонку здесь шили в одинаковом ключе, в конце концов Аббатство – не то место, где уместно демонстрировать модные нынче в городе новинки. Только вот плаща девушка не одела, а он бы уберег ее о воды… Просто в планах у нее не значилось топтаться у порога так долго, размышляя о том, что не реально.

- Надеюсь ваше ожидание будет стоить потраченного времени. – смахнув мокрые волосы с лица, парировала девица, с «аппетитом» в очах высматривая на стойке подходящий себе книнок.
Первым, чего коснулись пальцы, были рукояти ножей. Их лезвие было затуплено, но им по-прежнему оставался шанс проткнуть соперника по неосторожности. Слишком стремительный переход от кончика к основанию – специфика данного оружия. Увидеть кровь Лукаса – это последнее, чего бы она хотела.

Скорее бы уже услышать этот приятный, ласкающий ухо звон схлестнувшейся стали! С некой одержимостью в глазах Мора выбирала себе «союзника» по вкусу, хотя именно по вкусу ни одна железяка на свете не превзошла бы ее нынешнего соперника! В итоге выбор пал на два коротких меча. С ними бой Моргане казался более изящным, с ними ей было проще выстроить защиту в противовес тому, что мужчина был априори сильнее. В конце концов это Лукас собирался держать ее на расстоянии полуторника, а ей как раз хотелось подступиться к нему поближе, приставить «ножницы» к горлу и задрать нос, провоцируя у мужчины еще большее стремление к победе. Но так далеко ее самоуверенность не заходила, так – милые фантазии на перспективу. Переиграть учителя – дело не простое, и в нем пока Моргана еще не преуспела ни разу.

- Я готова. – как всегда в ее голосе сквозило уверенностью, - А вы?
Пара пробный взмахов левой и правой, три широких шага по зигзагообразной траектории. Мора чувствовала, что ей нужна разминка, в коей раньше в череде дней она не нуждалась, а теперь за длительным бездельем необходимо было вспомнить этот новичковый ритуал. Но было уже поздно. Завтра значит будут болеть не только свежие синяки…

Пессимистичный и тоскливый настрой, тошнотворная беспомощность, ограниченность во всем – в движениях, в информации. Мора под финал второй недели больничного режима хотела повеситься, не буквально конечно же, просто пожалуй впервые за двадцать шесть годков ее угораздило так капитально вляпаться в больничные пенаты. А режим, он тут такой, похлеще тюремного даже в чем-то, ибо полнейшая изоляция от вменяемых людей, вокруг только стонущие калеки, да проглотившие свои языки сестрицы. И полнейшая оторванность от всего, что происходит в городе. Быть в курсе событий – разве не это главное в работе охотника? Если и дальше валяться вот так, можно не только профессиональный нюх потерять, но и свихнуться заодно!

И, в общем-то, состояние ее не сумели обосрать ни визит старого «приятеля», ни причитания мадам Меримон. Единственный приятный бонус у такого положения был – башка так ныла, что вся лишняя информация пролетала насквозь, не находя практически ни малейшего отклика. На Гордона Мора, к примеру, смотрела, как на пустое место, ну а мадам она конечно же просто согласно на все кивала, чтобы калоша, получив удовлетворение, скорее свинтила подальше в свою алхимическую нору. Сколько еще предстояло жить вот так – сестры не говорили. Они вообще были на редкость неразговорчивыми, просто делали свое дело, а слова вроде как ни к чему.

Вокруг начали пропадать персонал и больные, и это тоже беспокоило тревожную душу охотницы. Неужто ее дела так плохи, что единственную в сознании пациентку из оставшихся беспамятных коматозников продолжали держать в больничной темнице? Любую попытка встать и разобраться осекала тупая боль в грудине, и Мора, озлобленная, кисло падала обратно головой в подушку. Такой Лукас и застал свою ученицу – уставившуюся в потолок пустым притупленным взглядом, лежащей так, будто солдатская выправка давно зафиксировала ее кости в позиции «смирно». Пока тень не промелькнула над ней, Мора даже не моргнула ни разу, но как только почувствовала чужое присутствие, по тихому исполнению сразу узнала его…
- Наставник… - проскрипела Талиссар, и, насколько хватило сил, подобралась в своей постели.

Видеть его ей давно стало волнительно, особенно в те моменты, когда эти встречи происходили тет-а-тет. Но не менее взволнованный вид мастера сейчас заставлял Моргану серьезно нервничать. Лукас не стал бы так дергаться по пустякам, а сейчас он был совсем сам не свой. Практически до неузнаваемости изменила его некая тревога. И Мора смотрела на него с нескрываемой опаской и… Молчала. Давала мастеру возможность объясниться самому, но шанс так и не представился.

В лазарете всегда было безопасно, светло и тихо. Но сейчас для Моры свет казался невыносимо ярким, и когда Лукас так нервничал, то и чувство собственной уязвимости лихо так разыгралось. Ничегошеньки не понимая, девушка, будто сама принявшая обет молчания, только и смотрела на своего учителя, интенсивно хлопая глазами. Бутылочку, что было велено выпить, она опрокинула в себя сию же секунду, как только был отдан приказ. Лукасу Моргана доверяла слепо: даже если бы знала наперед, что в бутылке смертельный яд. Если старший каратель решил, что так оно надо, значит на то была весомая причина.

- Кто, они? – уже потом осведомилась девушка, все пытаясь лично разглядеть неподалеку «их» приближающиеся силуэты.

Атмосфера продолжала накаляться, неведение становилось невмоготу, интрига активно высасывала остатки с трудом скопленных на выздоровление сил. Зато боль и прочие подарки падения отступили на какой-то столь отдаленный план, что при желании Мора могла бы и меч в руки взять сейчас. Но меча рядом не было, и доспеха тоже. Только роба, больничная тряпка, не защищающая даже от сквозняка.

Что сподвигло бывшего спасителя Гейри пожалеть о своем решении и добить ту, которую не позволил прикончить на арене? Неужто так разозлил его опрометчивый поступок союзника? Сорвало крышу… Бо уронила тарелку на пол. Увы, это все, что успела сделать женщина до того, как на голову крестоносца опустилась дубина палача. Эдмонд…

Пока протерианка обретала заново способность говорить, Баттон уже поднялась со стула и взяла его в руку, то ли для обороны, то ли для нападения. Ее лицо, все еще утомленное на вид, было багровым и влажным.
- Если бы не хотела, Эд был бы жив. – прохрипела Бони, неспешно, но уверенно приближаясь к протерианке со стулом в руке, - Могла ударить куда угодно, или вовсе увернуться, но ты решила, что твое спасение ничего не стоит.
Поравнявшись с Гейри, Бо задрала голову, и смотрела прямехонько в лживые глазенки муравьихи.
- У нас есть страховочка, Гари. Если не убьёшь Ренара самолично теперь, то перебей хоть нас всех прямо сейчас, а до стражей донесется истина раньше, чем ваша бесстыжая ложь. Догадаешься сама, чем это закончится?

Крестоносцу, стоит заметить, весьма повезло в том, что его выходка осталась без внимания. Бо, кажется, даже не поморщилась, похоже просто ожидая чего-то подобного. За последние часы плотной работы с Эдом удалось довольно точно установить, что за личиной набожного дядьки тихонько заныкался командир с садистическими замашками. Перверт что ли?

Пощечина лишь усилила оцепенение, а никак не отрезвила женщину, только недавно огребающую по мозгам на арене. Щека покраснела, но ураган запертых внутри эмоций горел куда сильнее обиженной плоти. В голове все раскладывалось по полочкам, все повествование Тойна, пересказанное в интерпретации Сореля. И, в отличие от Эда, женщина не чувствовала себя виноватой в том, что грозило человеческой расе в ближайшем обозримом будущем. Говорят, что незнание не освобождает от ответственности, и видимо на этом примере сей закон работал лучше всего. Бо была не согласна! Брать на себя вину за то, о чем даже не могла помыслить? Никогда! Но исправлять, тут она уже согласилась с Эдом, придется им. Если такое вообще еще возможно.

Проты, конечно, поступали как полные сволочи, но даже их было реально понять. Такая, чисто человеческая халтура, повлекшая за собой вереницу несчастий! И столь же человеческое желание спихнуть вину на соседа… Что бы там не говорил Гейтс, а люди теми еще сволочами бывают порой. И протерианцы пожалуй поразили Булочку тем, как схожи они с людьми все таки. Можно было бы прямо сейчас накинуться на Тойна с кулаками, требуя справедливости, склоняя членистоногое племя по всем падежам, но… После драки кулаками не машут – решила Баттон для себя, как и то, что лучше потратить энергию на поиск решений, чем на бессмысленные уже разбирательства.

Поход в душевую был отменен. Времени на расслабуху не было, а сама Булка еще никогда не была столь решительна. Как только женщина встала, вместо кресла, что было под ней, образовалась беговая дорожка. Избавившись от лишнего обмундирования, Бо безотлагательно принялась бегать. Превозмогать, воспитывать силу воли, не важно! Как бы не были милы ей ее складочки, но главнее то, что они мешали ей сражаться. Выдающиеся габариты делали ее прекрасной мишенью, не говоря уже о том, что изворотливость и подвижность сильно страдали. Уроки Эдмонда по большей части на арене работали лишь в тесной схватке, и то – у Булки на добрую половину из них не хватало сноровки. Лучшую тактику на арене она для себя определила – держать дистанцию и отстреливаться.

Топая по дорожке и раздувая ноздри, Бони гнала от себя мысли о неминуемом апокалипсисе, всеми силами стараясь настроится на необходимый лад. На поиск решений, на позитивный исход, на победу. Роль была совсем не важна. Творец, или болванчик для экспериментов – без разницы кем она выйдет в итоге, у каждого свое предназначение. Вклад каждого – это кирпичик в фундаменте миссии, и чем самозабвеннее люди посвятят себя ей, тем прочнее он будет. Только надо торопиться, времени слишком мало! С этой мыслью Бони, по второму, или даже третьему кругу обливаясь потом, побежала быстрее.

- А я, кажется, переоценила. – буркнула Баттон в ответ, мечтая как можно скорее примастить замороженного Макса на койку.

Отдав инженера на попечение специалистов, Булка устало пошаркала к креслу. Каждая мышца дрожала от слабости, а в голове все еще эхом отражался скрежет тесака по бетону и шипение режущего плоть луча. Кажется так туго ей не приходилось даже в лабиринте, хотя тогда она не знала, с чем вообще имеет дело.
- Ох, сейчас бы чего покрепче, - призналась женщина, принимая стакан из рук Эда, - но и вода подойдет.

Из-под шлема выползли на свет мокрые от пота слипшиеся кудри, после боя лицо все еще покрывала испарина. А в глаза ей было вообще страшно теперь смотреть – из-за окрашенных в красный склер в них не было ни капельки адекватности. Навигаторша пока сидела неподвижно, рассматривая пустоту перед собой. Половина пересказа Эдмонда влетала в одно ухо и пролетала насквозь, что-то из обрывков осталось в голове, но сложить из этого полноценную картину Бони пока была не способна. Не самое удачное время крестоносец подобрал для дела.

- Какие данные, Эд? Пиздец начался с самого порога! Гретта… упала сразу же, Макс прилип к этой своей… Кошмары как осы за жопу грызут! Думаешь было время для исследований? – Булочка говорила раздраженно, явно еще какой-то частью себя оставаясь на арене в кипучем бою, вот даже рукой махнула, случайно плеснув водой Эдмонду в грудь, - Там? Нет, Эд. Там ничего не выйдет. Не когда ты один уж точно. Потому что это было… Твою мать, я даже думать не могу об этом, но и не думать тоже не могу! Я не вижу во всем этом смысла… Эд…
Под конец женщина стушевалась, запрокинула голову назад и с силой зажмурила глаза, пытаясь вытеснить таким способом мельтешащие перед ними нелицеприятные образы.

Взревела после промаха как бульдозер на подъеме в гору, сквозь зубы, не тратя ни времени, ни сил на матерный поток, которым хотелось крыть союзника и соперников разом. Словами здесь не управиться, а одного лишь желания видимо было не достаточно… Еще один промах, Бони, еще один промах и все! За секунду эту фраза вспыхнула в голове кажется не один десяток раз. Так страшно не было даже в тот миг, когда трос строительного лифта оборвался, а кабина рухнула вниз, подарив Баттон несравненные секунды свободного полета. Даже тогда, цепляясь за воздух руками и ногами, ее тело не испытывало такого напряжения, как сейчас. Просто тогда от нее ничего уже не зависело, а сейчас, увы, зависело слишком многое.

Заступаться за Макса по сути уже не имело никакого смысла – горе гладиатор получил сполна и уже не представлял из себя боевую единицу. Но, если думать только в этом ключе, зачем тогда выходила на арену с командой? И не в духе Бони такой расчет был совсем, даже если это будет в ущерб себе. Если команда, то до конца!

Только за Макса, во имя надежды или хотя бы из мести, Баттон, вспомнив про висящие на поясе боевой подруги гранаты, срывает одну из них рукой. Мародерство, но Гретте они уже ничем не помогут. До крови прикусив губу, Бони прищурилась для меткости, замахнулась и пустила криогенную гранату в полет, в объятую кровавой схваткой пару. «Умри-умри-умри» - понеслись автоматной очередью проклятья в след за снарядом. Следующей целью, пользуясь пока возможностью, подаренной разорванной дистанцией, навигатор метит излучателем в грудь уже собственной кукле еще даже не зная, настиг ли цели ее предыдущий подарочек. Но щит в левой руке уже наготове, ждет столкновения, дьявольская марионетка ведь не будет ждать вечно, пока про нее вспомнят…

- Так точно… - устало вздохнув, отсалютовала Баттон, грузной походкой ковыляя к станку.

Уж кому-как, а Бони сейчас часок-другой покемарить бы не помешал! Тройная порция протореанской каши в купе с переживаниями давила на глаза. Но на стройке не ныла, и сейчас не собиралась. Зарплату конечно не платят, и за выполнение плана не имеют, зато когда речь идет о жизни и смерти – тут уж стимул выложиться покрепче будет!
- Макс, электроника и прочая фигня на тебе. Я на нарезке и помогу Эду со сваркой, а то от мелочевки у меня сейчас глаза на стол выкатятся.

Оголив руки, женщина принялась вертеть-крутить Гретту Сергеевну, замеряя ее габариты электронной рулеткой для проектирования костюма. Блокнот и карандаш были при ней – от некоторых привычек было сложно избавиться даже спустя годы общения с техников на «ты». Что-то же должно напоминать о том, из какой дыры тебя вытащили, – оправдывалась Баттон периодически, когда вместо кома ее рука тянулась к обыкновенной бумаге, - Люди двух эпох просто обязаны сохранить свою уникальность!
- Так-х… Гхдуть, талия, бедха… Хост! – все по той же рабочей привычке зажав в зубах карандаш, Бони проговаривала все свои действия вслух, полностью игнорируя выражение лица навигаторши в эти моменты, - Холофа, пфлечи… Фсе ф похятке, Гхетта Сеххефна, ф-фу…
Покончив с замерами, Бо заправила карандаш за ухо и подхлебнула слюну.
- Все в порядке Гретта Сергеевна. Возможно позже вы мне еще понадобитесь для уточняющих измерений.

Да, первым делом клепать доспехи было решено именно старушенции – людям в возрасте довольно сложно привыкать к новым «гаджетам», пусть подвигается, освоится. Авось надумает потом что-то до ума довести. Они ведь, страшки-пеструшки эти, все до чертиков разборчивые и привередливые – с первого раза попробуй угоди! А Гретта так вообще училка бывшая, та еще… училка поди… Характер суровый вон - весь на лице! И закалка там же… Такую халтурой не проведешь! Кол с минусом влепит и на галерку отправит, пристыдив предварительно перед всем уважаемым научным коллективом…

Следующей на очереди у Бони была Кейт. Дамы вперед, как говорится! А там уже можно было продолжить с Заратустрой, потому что тоже не добрый молодец, и далее в алфавитном порядке.

В свете последних событий Бо не знала уже куда потратить этот нарастающий с каждой минутой ком озлобленности! Видимо до сего дня в ней крепким сном спала воинствующая амазонка, уютно укутавшаяся в жировые складки, чтобы ничто не тревожило ее сладкую спячку. Она успела уже не раз пожалеть о том, как брезгливо отмахнулась от Клайва однажды, который неуклюже все пытался к ней хоть как-то подкатить свои шары. Последняя его выходка Булку довела до бешенства: парень, увивающийся за дамой сердца хвостом добрую половину дня, в конце концов не выдержал и не нашел повода пригласить ее в сотый раз к себе домой лучше, чем уроки самообороны! Так ладно бы просто на словах предложил! Нет же! Заломал Булке руку, от чего та взвизгнула, как поросенок на плахе, и сразу же, как оказалась на свободе, влепила «сенсею» по щам! Ох, пригодились бы сейчас эти уроки! Кровь бурлит, давление скачет, и все впустую! А то прямо бы сейчас нырнуть в боксерские трусы и на ринг!

Всю дорогу Баттон что-то бубнила себе под нос – похоже, что отчитывала себя за бездарно прожитые годы жизни, сложно было сказать наверняка – космическая «каска» все поглощала. А вот в проторианских чертогах притихла как зайка, все и всюду пытаясь запечатлеть в памяти на случай, если подвернется удача и шанс сделать ноги! Правда совсем скоро клубочек запутался в череде дверей и извилистых коридоров. Жуки они и в космосе жуки – отметила про себя женщина, находя схожими муравьиные норки с планировкой инопланетного корабля.

- Это что же, одна шконка на всех? – фыркнула Бо, когда землян загнали в их вечное узилище, - Я, знаете ли, люблю ходить в одних трусах!
Полет мысли прервал неожиданный грохот – это крошка Бо кое-что потеряла в негодовании своем. Биолога, если быть точным, который наотрез отказался от предложенной помощи. Навигатор и не намеревалась настаивать, уже прибыли и Мортису была дарована полная независимость. По-хозяйски Булочка прошествовала по просторному помещению, попутно вслушиваясь в инструкции чужого и болтовню коллег. За стеклом «аквариума» шастали туда-сюда труженики-таракашки, смотреть в ту сторону было тошно! Мимо семенят, хари свои противные на землян таращат… Кто-то постарался и «затемнил» стену, но Бони не проведешь! Уж как оно работает ей было прекрасно известно!

Настало время отложенной дуэли – Эдмонд, как настоящий самоубийца, покорно, но не теряя достоинства последовал за своей соперницей. Булка на сей раз ничего ему в напутствие не сказала, лишь в спину перекрестила рукой, как делала обычно ее матушка, провожая кого-то в дорогу.

- Все там будем. – вздохнула женщина, когда дверь за Гейри и Эдом закрылась.

Без сомнения – все, и Бони железно решила, что не желает оттягивать неизбежного!
- Я следом. – твердо заявила она, обращаясь к Тойну, ну а пока было время на разговоры, следом обрушила на чужого свой возможно малость бестактный вопрос, - А как вы размножаетесь? У вас есть матка? Нуу… в смысле Матка, тетка такая, которая вас тысячами штампует!
По голосу можно было подумать, что Булочка просто издевается, проверяя на прочность преторианскую выдержку. На деле же… да. Но интимный вопрос в последствии действительно зажег интерес не только в плане реакции, но и в познавательных рамках.

Притаившаяся в предвкушении ада поверженная женщина лежала на спине, плотно, до рези в висках, сомкнувшая веки. Сердечко яростно долбилось в ребра, мечтая наверное выпрыгнуть и убежать. Почему-то, как ей показалось, смолкли все звуки вокруг. Насторожилась пышка, даже не знала – стоит ли вообще открывать глаза? Минута слабости, затмивший рациональность страх за целостность собственной шкуры. Но эта минута стоила кому-то жизни…

Яркие всполохи замелькали словно перед самым носом, вырывая женщину из оцепенения. «Да, нет?»- распахнув бешеные от накала страстей глаза, Булка принялась ощупывать свою броню в попытке понять – вышел ли у нее дурацкий фокус, или попытка оказалась провальной и где-то через секунду-другую она уже будет выть от боли? Нет, благо все драгоценные складочки и формы были на месте и целы! Ощущения «себя» в порядке придало Булочке смелости и сил приподняться на локтях и оглядеть окрестности. А творилось вокруг черт знает что! Стоило на минуточку моргнуть, как навигатор полностью выпала из событий! Ученые перестали играться со световыми мечами, зато грянула на поле боя проблема пострашнее!

Чутье подстегнуло Булочку влить свои оставшиеся силы в оборону, затеянную напарницей, но даже вскладчину их не хватило, чтобы достойно противостоять мощи свирепствующего пламени! В зоне видимости явно уже кого-то из своих не доставало, но определить в суматохе кого именно не преставилась возможность. Концентрированные сгустки пламени намеревались испепелить всех и каждого, и, надо сказать, успешно со своей задачей справлялись… Как этому можно было противостоять?! Неужто исход предрешен?

От отчаяния Баттон принялась вокруг одного из ифритов соображать вакуумный пузырь – первое, что прилетело в голову из школьного курса физики. Огню ведь в условиях, лишенных кислорода, туго приходится. Странно даже: столько вливали в голову научностей при помощи гипноизлучателя, а выстрелил в итоге давно позабытый растрепанный учебник! Да толку-то! У одной Бони, без поддержки союзников, толкового ничего не выходило, тонкая прозрачная скорлупка образовывалась вокруг джина слишком медленно, вымучивая навигаторшу до пота.

А потом все разом оборвалось – треть пузыря просто осыпалась призрачной пылью, декорации поменялись, и пропала уверенность в собственных гипер-силах. Ифриты уже не плевались огнем средь мертвой пустыни, а медленно таяли под потолком кают-компании, казалось всеми силами стараясь зацепиться за жизнь в реальности, которая им неподвластна.

Много жизней унесла одна глупость, допущенная командиром преторианского отряда. Остатки их захватческой компании несли какую-то дичь, Бо не сразу включилась в их разговор, видимо уже по привычке считая все ими сказанное придурковатым треском. Все эти трели и щелчки потрясающе действовали на нервы, словно слабые электрические разряды, тыкающие со всех сторон! Бо кисло поморщилась не догоняя до сути и кажется только сейчас ощутила, как с распахнутых створок шлема на пухлые щеки ее стекает водичка. Особо ни с чем это не сопоставляя, женщина подобралась и встала на ноги, охая и скрипя при этом, как старая калоша. Приключение явно пришлось не по ее габаритам…

Придавленными к полу здесь были многие, что немного ободряло навигаторшу после собственного фиаско. Гейтс что-то протягивает и Бо с недоумением принимает «подарок», не решаясь при этом рассматривать его в открытую, от чего мигом прячем в закрома, пока никто не застукал. Кивает парню утвердительно, хотя понятия не имеет, одно ли и то же видели навигаторы и поехавшие мозгами ученые. От этих мрачных мыслей женщину отвлекает общее наречие - надо же! Потерпев провал, главный муравей и не думал на сим успокаиваться! Дуэли быть – говорит, а сам предусмотрительно не решается в нее ввязаться. Пристроившаяся у стены Булочка принимает вещи из рук Сореля и косится с презрительной ухмылкой на командира.
- Кишка тонка! – пробурчала она нагловато, подстать своему виду.

Уродливая бабочка вспорхнула под потолок, ястребом бросившись на человечишку, который напрасно казался ей легкой добычей. У Бони в тот миг замерло сердце, сковало трахею от трепетных переживаний за Эдмонда. В душе она ему во всю кричала всякие подбадривающие слова, что не рискнула озвучивать вслух, дабы не разрушить бойцу концентрацию. Зрелище увлекло ее настолько, что выдающийся акт надругательства Мортиса как-то проплыл мимо ее внимания. Зато знатные тумаки, прилетевшие ему в ответку, в миг заставили Булочку обернуться!

Бони зло рыкнула, прям очень сердито, практически на одном языке с чужими! Локтем от гнева вломила ни в чем не повинной стене. Единствкнный функционирующий излучатель все еще лежал в ее ладони, а прищуренный воинственно взор во всю пилил сочленение меж головой и телом таракана. Против летонита, увы, Бони нечего было выставить. Ни гнев, вложенный в кулак, ни посланный рассекающий в сочленение луч ничегошеньки не сотворят с самым прочным доспехом во вселенной! Оставалось только скрипеть зубами, корчиться от желания и невозможности, да плестись в сторону биолога, пока тому до кучи не прилетело…

Мортиса уже под свою опеку взял доктор, куда более расторопный без экзоскелета, и принялся «колдовать» над болячками. А чтоб ему никто больше мешать не посмел, Бони загородила ученых своей широкой грудью, выпрямившись во весь свой невыдающийся рост. Для убедительности, для поддержания образа недремлющего стража порядка… В общем Булка с грохотом приземлилась одной бронированной стопой прямехонько между ног Скальери, так что теперь его драгоценные причиндалы были под надежной защитой! Стражница сложила руки на массивной груди, закрыла створки шлема и теперь уже было непонятно, кому обращены ее огнем горящие глаза.

Молчаливой статуя простояла недолго – в извилинах случилось короткое замыкание, нужно было срочно на кого-то накинуться, чтобы немного остыть. Несчастный Сойер, впервые почувствовавший на собственной шкуре могущество гипера, услышал в свой адрес недовольное приглушенное бурчание, доносившееся из глубин «консервной банки»:
- Понравилось дурака валять? – все так же стоя спиной, не поворачивая головы, процедила Булка, взглядом лишь цепляясь за горсточки пепла на полу, - В следующий раз постарайся использовать открывшиеся возможности не так… тривиально! В гипере любая ошибка – это огромный шаг к пропасти. Слушай открывшееся чутье, ты теперь не только доктор, от тебя отныне будет многое зависеть.

- Что, все ЗОЖники что ли? – пожала плечами хмурая Баттон и принялась выколупывать стальной ручищей свою собственную пачку, - Ладно, где-то были свои… Вы уж потерпите, тетя Бо, когда нервничает, без сигаретки не может…

Наконец тонкая вонючая палочка самых крепких на Земле дамских «зубочисток» задымилась в руке навигатора. Сделав мощную затяжку, Булочка с наслаждением выпустила «выхлоп» прямехонько в сторону тараканов, случайно ли, нарочно – тут уж прямо не скажешь. Но не своих же обкуривать в самом деле! Теперь можно было приступить к письму и Бо неуклюже села за стол. Кресло жалобно скрипнуло, колено ударилось о крышку стола, железный локоть грохнул приглушенно сверху. Сигарета дымила, пепел падал прямехонько рядом с листком, пока женщина знакомилась с его содержанием.

Посчитав, что в тексте мало намеков, а точнее требовался более явственный и заметный для землян сигнал к усомнению, Булочка всю свою волю вложила в начертание подписи, заключающей в себе короткое послание. Современный земной язык с точки зрения исследовательского любопытства чужим мог быть хотя бы частично известен, а вот благополучно скончавшийся английский, вернее сильно мутировавший и слившийся с десятками языков прошлого, вероятнее всего заставит «шпротерианцев» поломать головки над ребусом.

Бо старалась писать красиво, с вензелями и крупно, гораздо крупнее, чем весь описанный выше текст. Еще бы! Объемная женщина – размашистый шрифт! Под именем Бони Баттон в красивых закорючках после инициалов спрятался главный текст на английском: захват-не спасти. Было бы больше времени- была бы возможность лучше продумать послание, но и этого вполне должно было хватить в качестве намека на то, какие меры были предприняты для подписания сего «мирного договора». Также Бони постаралась учесть и тот факт, что их попытаются вызволить. Слишком большой риск – резонно решила она, и это тоже значилось в подписи. Земля не готова к войне, и жизнь экипажа одного судна не стоила жизни целой планеты. Теперь они предупреждены и будут готовы себя защищать, а там уж и отвоевывать свое право на космос.

Покончив с наведением красоты на бумаге, Баттон вновь принялась пыхтеть своей «трубкой мира», и как только та окончательно истлела – сразу же закурила вторую.

Наконец все приготовления были заверены на столько, на сколько хватило времени. По экипажу распределили все самоделки, но этого к сожалению явно было не достаточно, чтобы противостоять огневой мощи соперника и их развитым технологиям. Вероятнее всего все эти пукалки и железки скорее развеселят чужих, чем напугают, и в сотый раз они убедятся в том, что человечество – отсталая форма жизни… Бони это с самого начала поняла, так же как и то, что порою в сложных обстоятельствах человеку просто нужно чем-то занять свои руки, чтоб не сойти с ума от безнадежности. Иногда это могло спасти жизнь. Иногда…

Нервы на взводе, и от этого Булке было просто невмоготу сохранять серьезность. Да и толку от мрачной мины никакого! Она искренне похохотала, когда Мортис вывалил на стол «защитные» колпачки, о которых к слову и сама вспоминала, когда конструировала шлем одного из костюмов. В поддержку ретро-идее Бо нахлобучила одну из них себе на голову, примяв тем самым свои великолепные кудряшки. Красота спасет мир – обыкновенно твердила себе женщина, когда в очередной раз шла в парикмахерскую, чтоб истязать свои волосы химической завивкой. Ах, если бы их врагом был взвод оголодавших викингов, тогда бы точно спасла… Если бы знала наверняка, с кем придется в будущем столкнуться, отращивала бы усики, а не маникюр!

Пока шла стыковка, Булочка торопливо пыталась упаковать свои телеса в экзоскелет, и на леденящую кровь красоту за «окном» у нее просто не хватило внимания. Как раз когда два корабля сцепились в крепком «рукопожатии», бронированный танк ББ1980 был полностью укомплектован и готов к военным маневрам. Если бы нервы можно было представить в образе пружины, то сейчас бы она была на пределе сжатия – либо рванет куда-то выстрелом, либо сплющится и сломается.

В кают-компании царила невыносимая тишина, в словах не было необходимости, все читалось на лицах собравшихся – смятение, волнение, выжидание. В экзоскелете Баттон чувствовала себя грузом двести, заблаговременно упакованным, чтобы потом не собирать ошметки по кораблю. В счастливый исход она, увы, ни капельки не верила.

Все, словно привороженные, смотрели на мониторах, как важно и хладнокровно движется по кораблю маленький отряд членистоногих гуманоидов. Бо не любила насекомых от слова совсем, даже бабочек, ведь когда-то они были гусеницами, отвратительными желеобразными гадами! Когда Мортис рефлексировал по поводу убиения таракана, Бони наверное с безумным улюлюканьем бегала бы по помещению с дихлофосом, радостно и щедро распыляя его по всем углам и плинтусам, закономерно ощущая себя победителем в этой неравной войне. Вот и сейчас она тайком мечтала, чтобы бог послал ей тапочек побольше – затоптать проникших на корабль паразитов. Ее весьма враждебный настрой подскочил до уровня критической отметки когда один из на-лицо-одинаковых уничтожил Элизабет так же хладнокровно, как люди давят вшей… Тут не у одного Эдмонда заскрипели зубы! Булка со злости смахнула с головы идиотскую фольгированную шапочку и смяла ее своим бронированным кулаком до размера горошины. Шарик так и остался в ее руке и утрамбовывался дальше, выступая видимо пока в качестве игрушки-антистресса.

Не желая выдавать свой настрой, Бони скрыла лицо за шлемом, изрядно краснея от злости по мере того, как наглость и самоуверенность пришельцев цвела пышным цветом. Их требования были возмутительными, их поступки – чудовищными, а планы – хуже самой смерти! Прячась за маской, женщина ядовито и беззвучно усмехнулась, когда претореанец объявил о наборе в «зоопарк». Все яснее некуда, да и на счастливое возвращение Бо губу не раскатывала. А теперь точка.
- Угостите даму сигареткой? – раскрыв створки шлема, чтобы покурить, Бони извлекла свою зажигалку и пару раз щелкнула кнопкой, после чего сурово, не хуже школьной училки, изрекла, явно утаив в своих словах некий скрытый смысл, - Si vis pacem, para bellum, как говорится.

Говорить на земном языке в условиях гипера было трудно, а цитировать мертвый язык так вообще! Лицо Булочки в тот момент от усилия покрылось испариной, на лбу проступила набухшая вена. Казалось, что проще перенести статую Свободы на собственном горбу на лунную базу, чем выговорить эти слова сейчас! Одна сказано было четко и чисто, к этому Булрчка приложила максимум усилий. Это был ее тихий, но яростный протест, ее вызов и она в тайне ждала, когда другие очнутся и услышат ее призыв!

Вот слушала Бони, слушала… И в какой-то момент пожалела, что вообще рот открыла, приняв личное участие в этом базаре. Нет, темы конечно решались насущные, только вот время подобралось не самое выдающееся для жарких дискуссий!
- Ладно! – гаркнула Баттон, шлепнув кулаком по ладошке, - Хорош сопли на кулак наматывать! Нет времени! И эти засранцы не думаю, что будут долго ждать, пока мы тут им все сочленения перемоем! С выбором определились, каждый получил задание, теперь переходим от слов к делу. Специалисты – разбирайте детективов в помощники, расследовать тут нечего, а лишние руки не помешают. Все, кто без дела, тоже распределяйтесь и помогайте в том, что вам ближе по уму. Грета и Марта пусть остаются в рубке и следят за приборами.

Женщина взяла паузу и обвела присутствующих взглядом, чтоб убедиться, что все свои обязанности поняли и готовы действовать, а не лясы точить. Не хватало лишь стартового выстрела, чтобы народ активнее зашевелил булками каждый в своем направлении.
- Что стоим? За дело! За дело! Мы справимся! – хлопая в ладоши, словно разгоняя стадо домашних гусей по гнездам, Булка попутно пыталась ребят подбодрить, а то какие-то кислые, сбитые с толку они, - Работаем быстро и продуктивно! Давай Кейти, не стесняйся! Помоги доктору Сойеру! Джеймс, подсобите со связью! Боренька, Уилл, Заратустра, вы тоже не стойте на месте!

Осталась одна маленькая деталька – Сорель, который удостоился у Бони отдельного внимания за недавнюю провинность. Его эта деловая колбаса решила оставить при себе, чтобы наверное зудеть у него над ухом всю дорогу про то, как он плохо поступил! Шлепнув Эдмонда по металлической заднице, Булочка шутливо пригрозила ему кулаком и наигранно сердито поставила беднягу перед неутешительным фактом:
- Эдди, а ты теперь под моим личным присмотром! Никуда не убегай, я буду тебе помогать! Отверткой и скотчем орудовать умею, не боись! Только одну минуточку обожди…

Наконец неиссякаемый фонтан энергии заткнулся и пошлепал в рубку. Нужно было закончить одно дельце…

Получатели: Бони `булочка` Баттон.
Через пять минут женщина возвращалась за своим напарником в кают-компанию с надеждой, что на этот раз он никуда не удрал, а вот остальные все же успели разойтись и приступить к своим делам.

Проводив Эдмонда «на задание», Булочка сбросила это напускное геройство, что было отыграно лишь для убедительности. На самом же деле Бони никогда не забывала, что навигаторам недопустимо разлучаться, но тут такой момент, хоть разорвись… И двигатель страшно оставить, и разделяться мягко говоря особой тяги не было. Правильное ли она приняла решение – покажет только время. Ну а пока за тайным нарушителем договоренностей закрывались двери лифта, его боевая подруга перенесла свой пост в чуть более безопасный угол – устроила засаду в лестничном пролете, откуда можно было спокойно наблюдать за отсеком и лифтом, одновременно контролируя ситуацию на аварийной лестнице.

Чувство долга заставило ее остаться на вахте, хотя перспектива стать калорийным обедом для неведомого чудовища ее совсем не манила! Вот ни капельки! Но ничего, сейчас заблокируют шлюз, и от Бони тут разве что шлейф от духов останется! Но минуты пролетали одна за другой, а в двигательный отсек не спешил ни диверсант, ни доблестный рыцарь, да и шлюз почему-то до сих пор не тронулся с места, будто сросшийся со стеной, в которую сейчас был спрятан. Что-то пошло не так – накатил очевидный вывод на Булочку, но вот что именно – в этом предстояло разобраться. А чтоб разобраться, нужно было покинуть пост и оставить сердце корабля на произвол судьбы! А как же обещание?
- Они там что, уснули все в рубке? – фыркнула Булочка, уже нервно притопывая мыском сапога с такт своему сопению.

Разгорелась настоящая драма: широкая душа жаждала оказаться в двух местах одновременно, дилемма покруче, чем борьба с собой за выбор меж пиццей Милано и двумя тройными чизбургерами! А когда у Булочки возникали проблемы по части выбора, то на помощь ей всегда приходила старая-добрая монетка, но, увы, под рукой ее не оказалось, поэтому, зажмурившись, Бо начала творить странные вещи… Вытаращив два указательных пальца, навигатор развела кулачки в стороны и вслепую начала их неторопливо сводить. Эффект должен был быть примерно такой: мысленно проговаривать варианты в ускоренном темпе, пока пальцы стремятся навстречу друг другу, и на каком варианте они соприкоснутся, тот и берется за основу. Но Бони, подсознательно чувствуя, что напарнику крайне необходима ее помощь, даже с этим простым заданием не справилась! Не удержалась, подсмотрела! Замедлила свою скороговорку подмахнув к нужному ей итогу. Да, выбор обрисовался в процессе, но ей все же проще было, для усмирения совести, свалить все на случай.
- …идти за Эдди… - растянув фразу как на зажеванной старой пленке, Баттон соединила наконец свои пухлые пальчики и победоносно прошипела, - Ништяк!

Словно что-то потеряв, Бони невозмутимо пошарила глазами по сторонам и выскочила, как подстреленная в задницу солью садовая воровка, из своего укрытия. Излучатель в полной боевой готовности крепко, даже чересчур, сжимала рука, пока ноги несли «спасательницу Малибу» к лифту. Судя по электронному табло кабина в последний раз отвозила человека в трюм, а это значит… У Бони не нашлось цензурных слов, чтоб выразить свои воспылавшие пожаром чувства! Она краснела, надувала щеки, пыхтела и сопела, сжимала кулаки и пропустила сквозь зубы пожалуй самую безобидную реплику из всех, на которые сейчас была способна:
- Мать-твою-за-ногу! Я убью тебя, если меня никто не опередит!
И, шлепнув пятерней на кнопку, Булочка подбоченилась в ожидании.

В трюме красотку-Бо поджидал крышеснос! Разбитая камера для котофея, вскрывшийся Энрико с излучателем в руке и до тошноты пробирающий запах паленой плоти… Булка подняла ворот комбинезона, чтобы не вдыхать его, потому что давно пустующий желудок начал болезненно корчиться в отторгающих позывах уже от первого вдоха через нос! А зрелище было еще «краше», хоть вслепую иди!

Что-то жестокое изменило Энрико практически до неузнаваемости и видимо еще при жизни, так что это явно был не излучатель, который оставляет лишь дыры. Бони медленно подошла к телу соискателя, ее глаза буквально приковало к лицу навигатора. Симпатичная мордашка испанца застыла в посмертной маске агонии и отчаяния. Пустые глаза смотрели почему-то в разные стороны, заостряя внимание на безумстве сложившейся ситуации. Женщина, как это водится, закрыла жгуче-карие очи красавца-Рика, шепотом пожелав ему «земли и пуха», от растерянности все перепутав. Излучатель осторожно умыкнула из посиневшей руки. В условиях гипера им может воспользоваться кто угодно.

Было тихо. Нагнетающей ужас казалась тишина в обществе покойника и Баттон двинулась подальше отсюда, очень надеясь обнаружить Эдмонда еще живым! Несколько минут бесполезного блуждания по полупустым помещениям вывели Бони на лестницу, откуда сверху доносились знакомые голоса. Забыв про все, про опасность, про осторожность, женщина ломанулась по ступенькам не щадя дыхания. Восемьдесят с лишним килограммов не слишком привыкли к таким нагрузкам и к компании Булочка присоединилась едва ли уже не падая.

Эд валялся протянув ноги, картиманец вовсю водил зажигалкой перед его мордой, видимо совершая какой-то картиманский ритуал. Только бы это был не ритуал погребения…! От напряженности момента даже казалось кудряшки рыжие подтянулись! На миг она задержала дыхание, которое заглушало все на свете, и смогла услышать что-то заветное про наличие пульса. На дохлого кошака пышка даже внимания не обратила, не успела видимо.
Подваливая ближе на полусогнутых и ватных после пробежки ногах, Бо, задыхаясь, решила въехать в курс дела:
- Ну чего там с ним? Лютый крышеснос, или чего похуже?

Это были те редкие моменты, когда Булочка была немногословна. Когда что-то шло не по плану, когда бригада выбивалась из графика и «с верхов» ожидался лютый нагоняй, обычно Бони выступала красноречивей всех, приправляя свои негодования отборной техасской бранью. А тут – молчок, впрочем и времена стройплощадок миновали уже давно, так что женщина успела немного воспитаться.

Двигательный отсек, во славу всем бригадирам, был чист и невредим. Надо бы закупорить от греха подальше сердце корабля – подумалось Булочке, и сразу же возродилось в ее груди желание ругаться! Внутренняя связь подохла как и вся заумная техника, ком превратился в жалкий кусок мусора именно тогда, когда в нем возникла острая необходимость! Едва удержавшись от порыва сложить его пополам сильными руками, Бо со стоном нетерпеливости выдохнула и убрала гаджет во внутренний карман. Набожного Эдмонда, если он конечно прислушивался, могло царапнуть шепотом выдавленное «че-е-е-ерт-тебядери».

Наспех принятые решения вынуждали команду ходить по кругу. Сейчас бы очень пригодились программисты, но о том, что многие из них восстали из глубокого сна Бони могла лишь догадываться. В поимке опасного негодяя без дистанционного сообщения и слаженности никак не обойтись, будут сутками его гонять из отсека в отсек, с этажа на этаж, а он на своем пути будет праздно творить вокруг себя хаос!

Ну, делать нечего! Шлюз необходимо было заблокировать вручную с главного пульта корабля, чтобы без острой необходимости к двигателям не смогла подобраться ни одна живая душа.
- Эд, - крякнула охрипшая с досады Булочка, - надо возвращаться в рубку и попросить девочек вручную заблокировать шлюз. Мы ведь не сможем сторожить тут движки до второго пришествия. А чтоб не бегать два раза, тебе придется идти туда одному, пока я буду охранять отсек от непрошенных гостей. Когда увижу, что шлюз закрылся, я вернусь к тебе и мы продолжим осмотр корабля.

Бони похлопала парня по плечу явно его подгоняя. Для его уверенности в том, что оставшаяся сторожить навигатор себя в обиду не даст, женщина «обнажила» излучатель и вручную отрегулировала мощность так, чтоб ни одной биомассе мало не показалось, но при этом корабль не получил бы серьезного ущерба.
- Не парься! Я сама внимательность! – Баттон указала «козой» на свои ясные очи и следом обвела все теми же рожками окружающее пространство, тем самым демонстрируя эту свою орлиную внимательность, - Шмальну в десяточку, если припрет!

Вид у Булочки был самый боевой! Решительно вздернутый к потолку нос, отважная стойка и бдительно прищуренные глаза. Упаковать бы ее в трико с огромной «W» на груди и в плащ ядовито-красный, стопудовая Wonder Woman тысячу бургеров спустя получится! Чудо-баба на секундочку отвлеклась от своего воинственного образа, но только чтоб повесить на напарника еще одну задачку:
- И еще вот что… Скажи девочкам, чтоб после тебя вход в рубку заблокировали. Нужна гарантия, что им никто не помешает вести нас через гипер, пока мы с тобой разнюхиваем след виновника. И пусть не открывают кому попало скажи! Мы не знаем, сколько человек выпустил Рик, и сколько из них спятило и жаждет сворачивать шеи. Ну, вроде все. – закончила Булочка довольно оптимистичным тоном, попружинила чуток на мысочках для разминочки и прислонилась лопатками к стене.

Казалось, что в гиперпространстве Булочка за несколько лет успела повидать многое. Тот же зубодробительный Лабиринт, через который соискатели чесали ничего толком не зная о возможностях и опасностях этого места. Но ничего, выжили и даже умом не тронулись. Но все это уже давно казалось мелочью по сравнению с той катастрофой, когда в гипер попадает неподготовленное существо. И, судя по царящему здесь хаосу, разморозился едва ли не весь анабиозный отсек. Естественно Баттон за те доли секунды не успела сделать никаких выводов, ее сердце подпрыгивало, пульс барабанил в ушах. Это еще не конец – думала Бони, но мысль явно не несла за собой привычный заряд позитива. Что-то плохое и страшное надвигалось на группу исследователей, чей-то безумный страх продолжал кормить гиперпространство, давая волю дремлющим в нем монстрам. А еще… Они потеряли одного члена команды – внутреннее чутье навигатора в этом случае редко ошибалось.

И грянул «гром»! Огромное безумное нечто ворвалось в рубку, сметая все на своем пути! А вот теперь конец - призналась себе Бо, с ужасом понимая, что девушку не спасти, вообще никого не спасти, пока у навигаторов полные штаны шока и они не в состоянии выстроить себе достойную оборону. Но все завершилось также неожиданно, как и началось! Опасность растворилась на подходе, а Булочка, хлопая огромными глазами, осела на пол на том же месте, где застыла. Почесывая озадаченно затылок, Бони осматривала масштабы трагедии и мысленно подсчитывала убытки в строю и по казенному имуществу. Так, для успокоения нервов, не из-за скупердяйства конечно же. И только сейчас, считая целые головы, женщина заметила рядом с собой настоящего рыцаря! Дело было даже в доспехах. Эдмонд, тихий, но предприимчивый парень, без промедления бросился к нуждающимся, как секундами ранее он бросился к самой Баттон, спасая от лютующей Ким.

И вот, чувствуя надежное и крепкое плечо рядом, Бони стало еще чуточку легче. Доверие, ранее зиждущееся на простом честном слове, было успешно подтверждено и подкреплено чувством долга теперь уже с ее стороны. Женщина вздохнула, покачала головой и принялась неуклюже, с кряхтением, отрывать налитую свинцом задницу от пола.

Вопросы не только Кейт клевали в голову. К слову бедняжка удивительно быстро пришла в себя и нашла в себе силы отпихнуть панику куда подальше! Бо улыбнулась, кисло, но улыбнулась. Нельзя «гасить свет», тем более что тьма еще не расступилась! Ощущение неправильности усиливалось с каждым шагом, с каждой секундой – усилием воли не удавалось изменить ни миллиметра окружающего пространства и Бо вытащила свои старинные часы, которые тоже, как и вся техника на корабле, уснули. Секундная тонкая стрелка нервно дергалась в диапазоне двух насечек и периодически замирала. А еще чувство направления, оно по-прежнему влекло навигатора как путеводная звезда. Сомнений в том, что экипаж не вышел из гиперпространства не было у Булочки, но зато существенные отклонения в его проявлениях не давали расслабиться и двигаться дальше.

Бедная Кимберли еще не ведала, каких бед натворила и глядя на Виктора к горлу Бони подскочил ком.
- Пресвятая дева Мария…- отворачиваясь от трупа, прошептала одними губами ощущая, что даже ее железная воля не справляется с наплывом горьких чувств.

Пока Булочка с трудом собирала в кучу свои мысли, пока снова вспомнила о своих обязанностях, Эдмонд уже собрался ускользнуть в одиночку, влекомый неистовым воем из коридора. До Брни наконец дошло – то выла не аварийка! И тут, как по щелчку, она словно очухалась, зашевелилась, засуетилась!
- Мы найдем его. – твердо заявила женщина, уставившись на Марту, после чего не менее твердо поставила Эдмонда перед фактом, - Один никуда не пойдешь.
И взяла его за руку, пока рыцарь не успел испариться. Медкомплект Булочка кинула в руки Кейти и вежливо да мягко ей отказала:
- Милая, ты лучше останься здесь и помоги Марте. Мы все проверим и вернемся.

На всякие амурные дела у Бони был стопудовый нюх! Эти мимолетные взгляды, язык тела… Не нужно быть агентом спецслужб, или мозгоправом, чтоб уловить отдачу, хоть и тщательно завуалированную! Инстинкты, природа, против них не попрешь! И Бо каким-то неизвестным науке органом прямо чуяла – все, самец клюнул, можно подсекать!
- Я вся так волнуюсь прям! – женщина изобразила нетерпение, ручками потрясла, потерла якобы озябшие от предвкушения плечи и потихоньку, по крошечным шажкам, начала подкатывать к мужчине сзади, пока тот отвлекся на какие-то дела, - Но вы не волнуйтесь, я свое дело знаю! Справимся мы, куда деваться! Нет права на ошибку – кажется так говорят, да?

Похоже спровадить настырный бочонок меда с первого раза не удалось – Булочка серьезно вознамерилась почесать языком с начальником экспедиции, а уж момент-то какой удачный подвернулся – все разбежались, как будто сама судьба столкнула их сейчас и всех разогнала по углам! А Булочка не привыкла ворон считать! Дают – бери, бьют – беги! Лупить пока вроде не собирались…
- Ой не люблю я эти этикеты офисные! – пролепетала и пожала искусительница плечами, а сама как дракониха на золотой слиток смотрит мужику в спину, ну совсем не невинно, - Один лед от него, отчуждение. А у нас коллектив, единый организм! И знаете, я совсем не против, если вы иногда, вот сейчас к примеру, когда никого нет, будете называть меня по имени.

Накручивая кудряшку на палец, малышка Бо не знала уж как подступиться, начальник все же! В охапку не схватишь, в пещеру не отволочешь… А знаете как там, в холостятской пещере, холодно? Там уже давно, кроме пыли, никто не водился! У навигаторов график, знаете ли, ого-го! Глазками стрельнуть порой некуда, платья свои нарядные некогда выгулять, никто слова ласкового не скажет! Вот так и забывают женщины, что они женщины… Бони, к примеру, вообще «повезло» - за несколько лет службы все напарники у нее были бабы, хоть вешайся! А тут почти сплошные мужики, малина!

Тишина недолго мучилась-царила, Булочка похоже так истосковалась по общению, что с трудом сдерживала эмоции! Слишком крупная муха прилипла к Лайонелу, так просто не отмахнешься… Ну а Бо тем временем снова насела на несчастного Смита своей болтовней, не давая сосредоточиться на деле. Она немного обошла его по окружности, желая повертеться в его поле зрения.
- А вы может кофе хотите? О, были бы мы на Земле! Я такой кофе варю, закачаетесь! Есть у меня несколько секретов, мамка передала, она по молодости в кафешке работала. Будет свободная минутка потом – обязательно загляните ко мне на чашечку-другую! Поверьте, потом больше никакой кофе пить не захотите!

В глазах полыхнул огонек, Бони широко и обаятельно улыбнулась в ответ Лайонелу.
- Ну, это я мигом! – суетливо в своей манере и радостно пролепетала Баттон, - Какой пре…
Вызов с кома оборвал женщину на полуслове, у Бо что-то больно щелкнуло в затылке от обреченной мысли, что придется отложить до лучших времен окучивание начальника. На лице у нее потускнела улыбка, и воцарилось разочарование. С чувством вины навигатор посмотрела Смиту в глаза, вытащила палец из бронзовой кудряшки и с чувством сокрушительного облома принялась извиняться:
- Тут такое дело… Доктор Сойер вызывает. Как только освобожусь от вездесущих щупалец медбота – сразу вернусь. Извините…

Бо уже пятилась задом к выходу, а потом и вовсе пропала в коридоре, торопливой походкой гусыни направляясь к еще одному классному парню. Булочка, ты сегодня прямо нарасхват! А что? У Дэниэля тоже симпатичная мордашка, и вечно задумчиво-печальный вид. Зато ради карьеры не стал издеваться над своей внешностью и это не могло не радовать! А вот капельки радости ему как раз не хватало! Не дрейфь Сойер, Бони уже в пути!

Перед тем как войти, Булочка распушила свою огненную шевелюру, пощипала щечки и покусала губки, чтоб при полном параде, если можно так выразиться, предстать перед доктором. Глаза ее как обычно сияли, улыбка не сползала с лица, нарочито ослепляя всех вокруг. К Дэниэлю ввалилось огромное кучерявое солнце, распростерло руки приветственно и тоненьким голосочком заверещало:
- Дэни, свет очей моих! Чем обязана? Опять холестерин в крови скачет? Ну, каюсь, каюсь… Иногда поужинать нормально времени не нахожу, приходится набивать чрево чипсами! Да что мы все обо мне! Выглядишь усталым. Чем тебя, солнце мое, опять нагрузили?

В отличие от многих, Булочку не удивляли ни присутствие кота в исследовательском составе, ни его любовь к пряткам! Этих котофеев знаете сколько на стройке ошивалось?! И все они были талисманами строительной бригады! Даже в некоторой степени им суеверные работяги приписывали пророческие способности! Например? Ну вот надул тебе в каску лужу Барон, значит что? Правильно! На улице дождь! Барон он на то и Барон, чтоб лапы не мочить и грязь не месить! Приволок тебе мыша слюнявого Саймон, значит, как пить дать, работы будет вал, до конца смены будешь только слюни пускать. А если мирно спящий в углу Цапка внезапно подпрыгивает и начинает гортанно орать на всю стройку – все, держитесь! Начальство пожаловало, только что к воротам стройки подкатило! И это лишь малая часть большого усатого семейства, но словом все они были индивидуалистами, важен был каждый хвост и нос! А сколько историй они начудили, у-у-у! Заслушаться можно!

Вот и экипажу Чертополоха по мнению Бони был необходим талисман! И хорошо, что им оказался кот, а не, к примеру, таракан! Во-первых тараканов не все любят. Во-вторых поди отыщи сбежавшего таракана на исследовательском судне! Когда тараканы об ноги трутся – ну прямо скажем не самое умилительное зрелище! А вот Барсельяно – совсем другое дело! Да, для такого упитанного и холеного кошака кличку Барсик Бони посчитала простоватой, а еще у него была белая грудка, словно ворот рубашки, выглядывающий из-под рыжего фрака, ну прям дворянский кровей!
- Ну, это не иголку в стоге сена искать! – погладив урчащее прожорливое пузо, прогремела со знанием дела Булочка, - Сейчас мигом найдем!

Гора (а иначе Баттон в ее объемном костюме назвать было нельзя, потому как на ее габариты пришлась только мужская модель космической защиты) развернулась в противоположную сторону и, задевая собравшихся боками да локтями, при этом вскользь извиняясь и охая, поперла проверять каюты, в надежде обнаружить в одной из них рыжего исследователя.
- Барсельяно! Тетя Бо не обещает тебе свежих хомяков, но обещает пустить в холодильник и выбрать лучший кусок колбасы! – заглянув за первую дверь, Бони встала на четвереньки и принялась осматривать все под мебелью, продолжая при этом приговаривать, - А кто любит шуршащие бантики? Кыс-кыс!

Когда на общий канал протрубили, что пропащий котенок был обнаружен и пойман, Булочка как раз ползала на пузе во второй каюте, просвечивая экраном кома по низам. Шмякнулась затылком об откидной столик когда неосторожно резко принялась выпрямляться, потерла кучерявую голову и, как ни в чем не бывало, шустро перебирая пухлыми ножками посеменила обратно на мостик. Сперва конечно хотелось навестить холодильник, проверить – не перегорела ли в нем лампочка к примеру, но долг велел – сначала дело, потом трапеза! Шесть часов до заветного прыжка, а четкого плана у навигаторов пока не было. Пища для ума была первостепенна, ее потом с бутербродом вместе переварить можно быстрее и продуктивнее!

- Мистер Смит, обрисуйте коротенечко, для особо одаренных, план на ближайший прыжок? – покачиваясь словно буек на ветру, просипела Булочка, желая получить хотя бы примерный ход предстоящей работы.

Главная подозреваемая по делу пирога внезапно оказывается в той же лодке, что и навигаторша, обе не у дел… Наверное это и сблизило девочек окончательно. Белла долго не могла решить, что ей с собственной-то жизнью делать теперь, а Коре и решать было нечего – если никто не поручится за нее, то отправят восвояси, и не спросят – чего она сама хочет. Нда… Мир во всем мире, тотальный контроль, демократия, медицина на высшем уровне, технологии, безопасность, словом все на благо людей, а далекие колонии… Да никому они не нужны получается… Ничего по сути не изменилось в мире, просто «центр» разросся до масштабов планеты, а периферия все в той же жопе.

На следующий день Фрост и Гайгер встречи не искали: Белла старалась не мозолить детективу глаза после того, как вчера навязывалась, чтобы в случае, если он передумал, ему не пришлось из-за неудобства притворять обещания в жизнь, или выкручиваться. А Маркус… Девушке были неведомы его настоящие мотивы, поэтому главной ее версией как-раз был вариант «болтнул лишнего, а теперь кусаю локти».

Она нашла себе «головную боль» сама, решив – раз никто не хочет за судьбу картиманки похлопотать, значит это судьба! И пошли уже планы: куда устроиться на работу, какое образование дать Корелли, как и где устраивать совестный быт… Разумеется прежде, чем предложить девушке свою дружбу и свое плечо, Белла должна была все тщательно обдумать и спланировать!

Своим внезапным предложением курсантка озадачила Кору непосредственно перед тем, как начала производиться посадка, прямо у трапа, когда уже все до единого зашли внутрь. У картиманки было два часа до морозильника – достаточное время, чтобы решить.

Еще до взлета Фрост попросилась в анабиоз – она заметно нервничала, все это напоминало ей… В общем ничего хорошего. И до самого лунного порта девушка спала мертвецким сном, длиною в краткий миг. В порту никогда ничего не менялось- все та же суета, и было в этом постоянстве что-то умиротворяющее. Маркус сразу же куда успел испариться – его спина мелькнула в толпе, которая тут же его поглотила. От Луны до Земли Белла сопровождала Кору, так и не воспользовавшись нуль-кабиной, но потом им пришлось на время расстаться. У Фрост в ежедневнике значилась масса дел на неделю вперед, и было решено не откладывать их в долгий ящик, не давая себе возможности окончательно здесь раскиснуть и потерять время.

Первый пункт намеченного плана – разговор «по душам» с Артуром об увольнении. Изабелла и не думала, что Блейз просто возьмет и подпишет бумаги – их нервозная беседа длилась около двух часов, после чего мужчина сдался и пообещал поспособствовать с жильем в кратчайшие сроки. Вместе они разработали стратегию по «прописке» Корелли на земле: к кому обратиться, кому «дать на лапу», и куда жаловаться в случае чего. Тут Белле пришлась очень кстати ее первая премия за злосчастный самостоятельный полет и участие в спасательной операции: сразу же сняла квартиру на окраине, нужным людям раздала конверты, и уже через пару недель они с Корой обживались на новом месте, а через полтора месяца принялись дружно обставлять новое жилье, которое выделили бывшему навигатору за столь короткую службу.

Пока возились с мелким ремонтом, с дизайном и прочими радостями, обсуждали - куда картиманка пойдет учиться, а Фрост – работать. В этой кипучей череде дней забывались все горести и печали, строились планы, корректировались постоянно, жизнь обретала для них новый смысл. Через полгода одна из них уже училась дистанционно на юриста и подрабатывала, а вторая, благодаря Ларье, нашла свое место в «Крокусе». Сначала в роли менеджера по работе с поставщиками, а через полгода, с такими амбициями и стремлениями, ее повысили до начальника инженерного отдела, когда предшествующий вышел на заслуженный отдых. Вдвоем девушки ни в чем не нуждались, помогали друг другу во всем и жили на удивление мирно и дружно.

Вот Кора начала встречаться с каким-то состоятельным парнем, а у Беллы личная жизнь не клеилась. За год не сходила ни на одно свидание, зато прекрасно подмечала тот факт, что вскоре подруга покинет ее и придется дальше как-то жить и снова искать стимул… Подумать над этим Фрост решила почему-то именно на Мальдивах взяв заслуженный недельный отпуск.
***

Слитный купальник черного цвета, широкополая белая шляпа, серебристое парео развевается на ветру... Горячий белый песок, лазурное ясное небо, бирюзовая волна лижет ноги… Белла прилетела всего пару часов назад, даже не успела разложить свои вещи – почти сразу помчалась к морю, что манило ее из окошка бунгало, которое частично заслоняли раскидистые шикарные пальмы. Выгуливать свой наряд Фрост отправилась на общий пляж, явно испытывая необходимость в общении. Но в такой солнцепек всего один человек рискнул развалиться на лежаке не боясь обгореть! По куче пустых коктейльных бокалов было очевидно, что этот кто-то был явно настроен сейчас на одиночество – лежал кверху пузом, закинув руки за голову, в таких черных-черных очках… С кокосом в руке и задумчиво потягивая коктейль через трубочку, Фрост прошлась пару-тройку раз туда-сюда словно потерялась, или что-то забыла. Очки… Они не давали ей покоя, издалека кажущиеся слишком знакомыми. Подбираясь все ближе, девушка пристально всматривалась в черты лица отдыхающего, что по мере сближения казались совершенно знакомыми!
- Как тесен мир! – радостно и звонко отсалютовала Фрост, нагнувшись над старым знакомым, тем самым нарушая его безмятежный отдых.

Когда Цапля оторвалась от земли стало уже железно ясно, что у Юрия сорвало крышу и основательно! Сказать, что напарница пребывала в тихой панике – не сказать ничего! Белла не знала что делать, тело вдруг охватила леденящая пелена, ей только и оставалось смотреть кораблю вслед и молиться всем известным идолам, чтобы напарник, теперь уже скорее всего бывший, не натворил еще больше глупостей.
- Юрка вернись! Юрка вернись! – сквозь зубы твердила шепотом девушка, прекрасно осознавая, что этого не произойдет, - Выпустил пар и довольно!

Она была практически на все сто уверена, что у Серегина хватит самообладания, чтобы не нырнуть в гиперпространство прямо на орбите планеты. Почему-то Белла продолжала в него верить. Когда ничего другого не остается, когда ты бессилен что-либо изменить, только и можешь – надеяться, что все решится само собой. Юрка не смог… Не оправдал возложенных на него надежд. За его плечами стояла родная планета и Изабелла, они в нем нуждались, но космонавт не смог вынести столько возложенных надежд сразу. Сорвался, не осилил. У девушки едва отыскались силы, чтобы не заорать ему вдогонку проклятий, которых он все равно никогда не услышит. Ее растерянность, по мере того, как корабль превращался в точку, перерождалась в гнев и обиду. Почему, если уж она такая слепая, он не поделился с ней наболевшим?! Это быть может сблизило бы их еще сильнее, и вдвоем они бы смогли переплыть эту реку перерождения. Эх…

Яркая вспышка ослепила планету всего на долю секунды. Но в этой вспышке у Изабеллы промелькнула перед взором целая жизнь! Она снова ощутила эту отвратительную поступить воды и приступ клаустрофобии посреди диких просторов Марии Целесты… Страх, нет… Ужас схватил за горло мертвой хваткой, запрещая девушке дышать. Уровень соленой воды уже был выше макушки, когда незримые стены лопнули как распираемый брагой бочонок и целое море хлынуло на поверхность планеты, то выталкивая Изабеллу наружу, то вновь утягивая ее на дно.

Это была отчаянная, совершенно безумная борьба! Ослепляющее желание жить вопреки всему, вопреки законам мира. Она рвалась из последних сил на поверхность и каждый раз ее уносило обратно, словно к ноге был привязан якорь… Она звала на помощь, неистово билась, сопротивлялась пока не поняла, что больше не может.
«Не получилось…» - проплыла апатичная мысль и Фрост расслабила сведенное судорогой тело, поплыла по течению, позволяя воде снова решать ее судьбу.

Как только это произошло, как только девушка перестала тянуться к поверхности, вода схлынула, расступилась, бережно опустив обмякшее тело на голую землю. Опустошенная, едва ли с виду живая Фрост лежала на спине, стеклянным отсутствующим взором уставившись в высь. С неба пропала черная точка, небо вообще теперь стало иным, как мелкая рябь океана в угасающем шторме.

На самом деле идея была первоклассная: в случае успеха – причинить эльмари некоторые неудобства, мелкая пакость если хотите, а в случае провала – попросту уйти в отруб не так уж и плохо! Последнее с Кассией и произошло, череда быстро сменяющихся сюжетов вскружила ей голову до одурения, до потери сил, а потом и сознания. Она и так не собиралась уходить отсюда вместе с остальными, а теперь ей было уже побоку. Нет ни чувства вины, ничего нет, пустота. Касс совсем скукожилась, слегка обмякла и «ушла»…

Но, как известно, свято место пусто не бывает – ушло одно сознание, а телом, чтоб не пылилось понапрасну, завладело другое. Вернулось наверное, чтобы нести бремя хозяйки, ушедшей в отруб, потому что Анна «включилась» не в самый благополучный момент. Прошлое вместе с воскрешением нахлынуло на истосковавшуюся душу, страшные, дикие образы швыряя в глаза словно снег, но все это в итоге казалось злой шуткой какой-то чужой памяти, или обрывками кошмарных снов, ведь Эрик рядом, вот он – рукой подать! Значит и дети… Они где-то поблизости и мать начала волноваться, нутром чувствуя, как что-то темное надвигается, страшное и опасное.
- Эрик, где дети? – с тревогой спросила девушка поднимаясь с колен.
Бедный Шино снова был втянут в чехарду спутанного сознания разведчицы. Он тряс другую, рыжеволосую деву, дышал тяжело и громко. Анна не сомневалась – ее муж не способен на неоправданную жестокость, а значит эта женщина была опасна для его семьи. Он защищался, защищал жену и детей, как и положено главе семейства! Но тишина все больше настораживала: два сорванца, не умеющие и минуты усидеть на месте молча, куда-то запропостились.
- Уилл, Санни! Вернитесь! – кричала мать, шагнув то в одну сторону, то в другую, - Эрик, дети!

Спокойно выслушав претензии и указания, относящиеся внешнего вида, санитарных норм и профессиональной подготовки, к концу Белла уже с трудом держала себя в руках, чтобы не повалиться от смеха на пол сжимая сведенный судорогой живот. Нет, устояла, ни одна мускула на лице не дрогнула, ну разве что взгляд ее стал значительно менее суровым, да и кровь к щекам прилила.
- Так точно, сэр! – вытянувшись по стойке смирно, откликнулась курсантка и теперь уже не в силах была сдержать улыбку, - Будет исполнено!

К исполнению Фрост и приступила: все с той же стебливой улыбкой выскочила из костюма, метнулась мыть руки и после уже облачилась в белый халатик. Надо было давно выклянчить у Маркуса дозу знаний, а потом вытеснить его же из лаборатории, отправив на заслуженную рыбалку. Мужики ведь любят это дело? Свесить палку над водой, развалиться на травке, опрокинуть в себя бутылочку крепенького, а потом прийти домой и сказать – «я тащил этого пятиметрового сома зубами вцепившись в леску, он, гад, меня чуть не сожрал и уплыл, так что я устал, завтра попробую еще».

И, хотя с современным уровнем автоматизации, Белле не нужен был интеллектуальный допинг, чтобы взять у пациента кровь, от такой возможности разве она могла отказаться? Конечно же нет! Настанет время, и любое знание ей может пригодиться! В академии вот строго следят, чтоб курсанты не перегружали свои головы, и до всего, чего желаешь, сразу добраться просто невозможно. Так что пока Гайгер здесь – надо пользоваться!
- Я готова. – уже полулежа на кушетке оповестила девушка своего «учителя».

Она судорожно и нервно кивала Маркусу в ответ. Белла была одной из многих, которым, чтобы действовать, нужна какая-то надежда, пусть даже призрачная и Гайгер, по всей вероятности, понял это сразу, подобрав искусно шифр к ее начинающейся тихой панике.
Тревога неторопливо отступала на второй план и мысли уже в голове не метались, как взбесившиеся пчелы в улье. Наконец-то док сказал картиманке то, чего Фрост сама все порывалась ей открыть, но берегла на особый случай. Кора, впрочем, поразила Изабеллу строптивостью! Похоже та еще не до конца отдавала себе отчет, что лишь усугубляет этими взбыками свое положение. Глупая. Еще одна монетка звякнула в копилочке картиманской глупости. Белла уже была «на ножах», готовая их метнуть в любого неосторожного на слово, или действие человека.
- Хватит. – курсантка вскочила со стула, принявшись наматывать круги подле Коры, словно мангуст вокруг обороняющейся кобры, - Хватит ломать комедию, мисс Корелли. Вас пока еще не обложили фактами, так что губки надули вы рано. А копаться в чужом грязном белье, знаете ли, не самая приятная работа, но неотъемлемая часть сыска в цивилизованном обществе, где ищут и находят виноватых, а не швыряют с обрыва того, на кого указали шаманские кости.

Резко остановившись прямехонько перед беглянкой, Белла, которая была несколько выше своей «жертвы», склонилась к лицу Коры, стремясь заглянуть той в глаза. Строго, чтоб поняла, что цирк тут не прокатит!
- Сотрудничайте с нами, мисс Корелли. – процедила настойчиво Фрост, стараясь установить зрительный контакт с собеседницей, - Я допускаю, что в… в пропаже людей вы невиновны. Но здесь, на базе, назревало кое-что еще, и я хочу знать, какое отношение имеет к этому каждый исследователь, в том числе и вы. Так что будьте любезны, расскажите нам, что вас связывало с каждым из контрактников, и какие настроения тут ходили последние пару недель. Поведайте о взаимоотношениях внутри группы. Наверняка что-то замечали.

Нда, малолетний любовник спекся умопомрачительно быстро, чего и следовало ожидать. Джена, впрочем, и не сомневалась почти, что именно так все и закончится. Уже хорошо усвоив урок, когда у этих самцов текут слюни и чешется в брюках, рядом никогда не оказывается ни резинки, ни аптеки, привыкла заботиться о себе сама. Если бы Гивер заглянул к ней в рюкзак, то обнаружил бы там кучу препаратов, ликвидирующих мужскую беспечность, хотя и замысловатые названия вряд ли смогли бы ему о чем-то таком намекнуть. Незнанием парня Дженнифер и воспользовалась. Полезный урок ему на будущее преподать решила:
- Да, неплохо. – свалившись рядом на подушку, пробормотала девчонка со вздохом, - Поздравляю.
Малолетка, желая посмотреть Гиверу в глаза, повернула его мордашку, уставившуюся в потолок и пояснила:
- Сегодня ты стал не только мужчиной, но папочкой в ближайшей перспективе. А твой батя – дедулей.

Тут Джена сама отвернулась, силясь справиться с очередным накатом распирающего веселья, и, стоит отдать ей должное, на сей раз удалось шедеврально и прямо-таки мастерски сохранить интригу.
- О штампе в паспорте и думать забудь. Свою кайфовую жизнь менять из-за случайной интрижки я не собираюсь. Об аборте тоже не мечтай, я не убийца. Вот появится на свет твое дьявольское отродье, приволоку тебе его, а дальше сам. Денег у вас много, на няньку хватит.

И, чтобы обмыть свою триумфальную речь, Дженнифер потянулась к тумбочке, да только вискарик кто-то уже подрезал! Похоже появление Джона здесь никто не заметил, поэтому исчезновение бутылки так и осталось загадкой.
- Черт. – пискнула она злобненько, вскакивая с койки, - Ну да ладно. Мне в ближайшие девять месяцев и нельзя. Правда ведь, папуля?

Она уже не видела его лица, да и не смотрела в его сторону вообще, занятая тем, чтобы собрать в кучу свое раскиданное бельишко.

- И, все же, не могу согласиться. – мотнула головой девушка, - Если только она не спятила, чему могло поспособствовать развитие вируса в ее организме. Тогда да, а так – нет. Коварные мести обманщикам-любовникам удел сопливых девиц и дамочек постарше, но с узко мыслящим мозгом, скорее даже истероидного, или шизоидного психотипа. Я лично с Инессой знакома не была, но то, что о ней довелось узнать, говорит о том, что это баба-кремень, и отдает отчет своим действиям.

Еще одна особенность Изабеллы состояла в том, что в довольно волнительных обстоятельствах ей было трудно проглотить даже корочку хлеба. Она могла пить, пить литрами воду, кофе, но еда, ее вид и запах, вставали поперек горла. Сейчас было утро по меркам Земли, и до обеда она вполне могла побегать без дополнительных калорий. В ответ на настояние Маркуса Белла лишь твердо и отрицательно покачала головой.
- Я займусь починкой дроидов. Если надо, то прямо сейчас. Только не спеши допрашивать Кору без меня. Хочу кое-что в начале проверить, чтоб от части убедиться, что она к отраве не имеет отношения. Про пирог ей ни слова, хорошо?

Так как бзик у нее на порядке имелся хороший, то тарелочки со стола опустевшие перед выходом она все же отправила в посудомоечную машину. Что-то еще во время придирчивого осмотра помещения ей не понравилось, и все было исправлено, расставлено по местам, так что столовка больше не напоминала эпицентр несостоявшегося празднества, с которого сбежали все приглашенные гости. Идиллию нарушал только Гайгер, вальяжно расплывшийся на диванчике, и в своем черном фраке напоминал сейчас набитый мусорный мешок, который поленились оттащить на свалку…

- Может все-таки в комнату, м? – в своем стремлении раскладывать вещи по местам, Белла не удержалась и от этой просьбы.

Выпрыгнув из флаера, Белла помчалась наперехват, но тут уже Гайгер в стремительном прыжке завалил отчаявшуюся беглянку на землю и спешить уже было незачем. Трусцой, задыхаясь от бьющего по мозгам адреналина, курсантка приближалась к парочке, распластавшейся на усыпанной листвой траве.
- В флаер ее и на базу. Похоже ей нужна медицинская помощь. – откинув шлем защитного костюма, с хрипотцой отозвалась она, попутно рассматривая кого там именно Маркус придавил своей тушкой.

Узнать в этом израненном и грязном теле Кору было практически невозможно, Белла и не узнала впрочем. Присев лишь на колени рядом, похлопала детектива по спине приободряюще и с участливым видом спросила:
- Ты как? В порядке?

Похоже сложности действительно стирали границы субординации – вот уже Фрост совершенно о них забыла, и без особых проблем, что ранее ее волновали, перешла на «ты». Мимолетная ли это слабость, или явление, принявшее отныне постоянный характер – скоро предстояло выяснить. Но Маркусу, пожалуй, удалось добиться к себе расположения Изабеллы. В деле этот неприятный мужик преобразился в настоящего профессионала, и сомнения курсантки относительно его профпригодности были развеяны полностью. Как же приятно иногда ошибаться – подумалось ей, и весьма добродушная улыбка впервые озарила ее лица сегодня.

Ну тут все такие опытные сразу принялись учить! Алкоголь, трава, не одного поля ягодки… Джена лишь глазенки свои уже изрядно покрасневшие закатила и промолчала. Ну а чего добавить-то? Мол те, кто еще не успел шары залить, пыхнуть в свое удовольствие могут? Не, очевидное на то и очевидное, а если Джону поумничать захотелось, то кто же ему мешает… Но два раза Дженнифер обычно не предлагает, кто не успел, тот опоздал.

И Гивера туда же! Увидев что-то серьезнее косяка, так сразу хвост поджал, типа не такой! Ага, да в штаны он наложил просто, и все тут! Тухляк короче, а не тусовка! Все защемились по углам, маньяк, маньяк… Да хоть бы пришел этот маньяк! Может он не обосрется и засосет дорожку с Дженой за компанию!
- Ну и хрен с вами… - отползая назад к двери, ведущей в комнату, пробормотала еле слышно девчонка, опустив кулак с заначкой. – Детишки, мать вашу.

Скрывшись от компании нытиков в комнате, Дженнифер с комфортом распласталась на кровати, да развалила перед собой свои нычки решая - сейчас себе настроение поднять, или потом? Вот же блин компания тухлых яиц подобралась, сплошь понты, а как до дела доходит – понты в трусы, язык в жопу и все сразу мамку любят! Как же мамка узнает, что я вчера дорожку нюхнул! Помрет наверное! Или выпорет!
Подумав о ремне, Джена расхохоталась. Как-то раз мамаша пригрозила ей поркой, обнаружив в рюкзаке дочери пластиковую бутылку с дырочками. Ей уже давно было насрать, что у дочурки в портфеле вместо учебников прописались пустые бутылки из-под крепкого и пачки сигарет, а тут взялась... Взялась и сразу же забила, видно поняла, что сама для нее не лучший пример, и, в наказание, под дождем отправила девчонку в магазин за сигаретами и тампонами. На том тогда и порешили – мать не лезет в жизнь дочери, дочь не лезет в ее жизнь. Полная амнистия, поди эти забулдыги доморощенные втихаря от зависти слезами умываются, таская на себе хомут родительской опеки день за днем.

Поржав от души, девушка с трудом вылезла из прилипших к ногам мокрых джинсов, сбросила их на пол и только тогда поняла, что сухая одежка осталась в рюкзаке, а рюкзак – в гостиной с упырями. Ну и плевать! Прям как дома, прям как феминистки почти!

Алкогольный запал начал сходить на нет, потому в ход первым пошел косячок, ибо бутылка виски также осталась забытой в гостиной с сопливыми и тухлыми нытиками. Одна Джена тут еще пыталась веселиться, валялась себе на кровати, ногами болтала, песенки напевала популярные, маринуясь в сизой дымке в гордом одиночестве.

Тяжелее всего наверное пришлось именно Дженнифер: несколько суток до путешествия девчонка зависала черт знает где, черт знает с кем и вообще не соображала – удавалось ли ей в перерывах меж той, или иной компанией урвать хотя бы полчасика сна. Потому и опоздала слегка – успела лишь домой завалиться, душ принять, да рюкзак набить на дорожку. Оседлала велосипед и по вечернему мареву, петляя с бодуна рулем, потащилась к заправке.

- Мертвые не потеют, - бубнила Джена себе под нос чувствуя, как спина под рюкзаком становится липкой.

Не взирая на головную боль, страшный сушняк и ломоту во всем теле, девчонка колесила, улыбаясь себе блаженно и задумчиво. Видно было, что вспомнить, или напротив – в башке пустота, ни единой мысли. Если не помнишь, что было – значит оттопырился очуменно, кайфанул, размазался, поймал фею за хвост, вкусил свободы угар…

Впрочем отходняк никогда не являлся для нее причиной замедлять ритм жизни, если есть, куда двигаться дальше. Не успела поспать – не беда! Коктейль кофе-кола за воротник, и еще минут сорок хрен ты уснешь под лютую тахикардию! А если учесть, что Джена не пожмотилась и набадяжила себе этой смеси практически литр, то пару часов расколбаса себе обеспечила! Едет себе серпантином, вцепившись одной рукой в руль, из трубочки попивает, смакуя каждый глоток бодрящего пойла. Угрюмый городской пейзаж оживает, окрашивается в яркие цвета – вот что значит хлебнуть газировочки на «старые дрожжи»!

На подъезде к заправке, увидав толпу ожидающих, Джена остановилась, дохлебала свою отраву и вышвырнула картонный стакан куда-то за спину. К знакомым велосипед направила, загодя начав активно размахивать ребятам бледной пятерней, приветствуя их хмурые рожи.
Переминаясь на месте, здесь уже тусовались: малыш Сэм, большой Уил и… Джон. Последнему подружка-знакомая никак не могла выдумать кликуху. Средняк парень, ничем особо не выделялся, нигде не облажался и прозвища не сыскал. Ну ничего, это дело поправимое, Джена никогда не отличалась постоянством, изобретая все новые кликухи. Бедные люди порою не сразу догоняли, что их беспощадно переименовали и даже не упредили предварительно. Ну а так как с этой компанией Джена тусовалась мягко говоря не часто, то им повезло больше, их кликухи остались на месте.
- Солют кислому отряду! – криво, но добродушно ухмыльнувшись, прохрипела прокуренной глоткой подружка.

Рука нырнула в карман, и вскоре Дженнифер задымила, плевав на правила безопасности, предписанные на заправках. Разве что за колонну спряталась, уютно устроив свою задницу прямо на тепленьком асфальте. Потянуло не просто табачком, а косячком, и всем, кто был знаком с травкой, скоро это стало очевидно. Припрятанная в пачке бомбочка на дорожку должна была осветить девахе долгий путь, путь к очередному отрыву.

Дождались последнего, кого за опоздание Джена за глаза нарекла Тормозом. А раньше-то он был Милягой, нареченный за свою смазливую физиономию. И, не жуя сопли, разношерстная компашка двинулась покорять трассу. Конечно же, погодка не могла не подкинуть свинью – разразилась горьким плачем, переходящим в слезливый гнев природы. Дженнифер не напрягалась вообще – косяк сделал свое дело и половину дороги девчонка периодически угорала черт знает над чем. А потом просто поплыла, мерно раскручивая педали ватными ногами. Мурлыкала себе под нос песенки, дождик заливал ей радостно в рот, застилал краснющие глазища и жалил холодком. Постепенно Джена трезвела, с лица смывал ливень блаженную улыбку, и стало совсем ей неуютно, лишь когда пати свернула на грунтовую дорогу.

Колеса вязли в грязевых соплях, брызги летели из-под колес, окропляя позади плетущихся. Среди них и Джена была – глотала сжиженный «выхлоп», утирала нос, и снова огребала следующую порцию. Но облом состоял даже не в этом! Чертова погода завернула девчонке кайф покурить, наслаждаясь пейзажами по пути! Никотиновая, и хрен уже знает какая ломка реально обосрали настроение! Да еще такой рейв под звездным небом свернула! Гадина одним словом!

Приехали, блин. А их и не ждет никто – замок на ворота повесили. Да и ворота, надо сказать, сильно постарели с предыдущего визита. Джена не заметила подлой подмены – сейчас бы под крышу, боты промокшие скинуть и загасить тоску сигареткой, да выпивкой. А вот и приглашение – выпавшая секция забора жирно намекает – милости прошу к нашему шалашу, все собаки сдохли, хозяева на каникулы к бабушке в деревню укатили.
- Шикардос. Приехали. – звонко хлюпнув носом, прогундела вечно позитивная Джена, - Заваливаемся, надоело грязь месить.

Подув теплым воздухом на замерзшие ладошки, девчонка схватилась за руль и повела свой чумазый байк к проплешине в заборе. Все равно не ворваться в эту ночь с кайфом и басами, звезд нету, выключили свет. Значит спать завалиться судьба. Отстой и облом…

От этой бесовской пляски у Санька в глазах зарябило, в ушах зазвенело от улюлюканья чудаковатого! Самое время от страха задрожать и ломануться в топи глубже, пятками сверкая. Только вот Сашка нутром чувствовала – нельзя! Нельзя бояться, нельзя бежать. Эти длинные мохнатые лапища куда проворнее казались детских хилых ножек, путающихся в траве да скованных тяжестью рыбацкой резиновой обувки.

- Э! Э-э-э! Не хороша человечина! Вот, конфетку забирайте, а про человечину забудьте! Только обертку снимите, да не глотайте разом. И зубами грызть не советую, целая она слаще стократ и дольше радовать будет.

Не унимался странный двуногий зверь! Скачет, хихикает, мальчика с толку сбивает! Что же он так теперь всю дорогу вокруг него как заведенный скакать и балаболить будет? Это напомнило Сане Бурана в его лучшие годы, молодые годы так сказать. Все носился себе, прыгал, резвился, скулил визгливо и радостно, когда ребятня его вниманием окружала. Вот и в рослом страннике что-то такое было, от ребенка что ли… Потому-то он и не казался таким зловещим, хотя… Если честно, Саня и сам поди уже «того», раз еще разговаривает с чудищем одиноким, про человечину толкующим!
- Стоп, стоп! Не торопите! – решил разобраться мальчонка, а то от сумбурного монолога чокнутого рогача у Сани такая каша в голове осталась, - Так вы что, из шахты сами сбежали? А теперь вот так просто согласны туда вернуться?

Какой-то подвох чуял паренек. Ну либо великан мохнатый не очень с головой дружил, чтоб возвращаться туда, откуда еле ноги унес. Еще про магию костей ему толкует – Сашке даже тошно стало! Гнилое дело – покой мертвяков ворошить! Магия, не магия… Это же еще и ночи дожидаться надо, а Динка с парнями уже там поди давно, и в беде! Не бросать же их теперь, ведясь на странноватые, отдающие безумием речи странника! Да и, по правде сказать, Сашка еще рассчитывала, что до заката ребят из шахты заберет и все они к вечеру уже во дворе окажутся. Нечего мелюзге по ночам да по болотам шариться. В чем-то взрослые все-таки бывают правы…

Холодок по загривку пробежался.
«И чего это он там бормочет? Страсти какие-то!»
Нет, Санька конечно же насторожился, сгорбился маленько, плечи приподнял, втягивая голову. Ну а что? В сырой-то куртке зябко очень даже! От слов чужака и от болотной сырости плохенько вдвойне, неуютно совсем. Плату требует ехидный, так еще и разоблачил! Вот от этого вообще не по себе! Глаза двуликой сразу по сторонам стрелять начали – не услыхал ли кто лишний?

К костерку паренек приближаться раздумал: уж лучше с неделю носом пошмыгать, чем на шашлык! Вот только дорогу знать ему и правда сильно приспичило, друзья к шахте ушли, а коли Саня дорогу домой выберет, так вернуться же – со смеху над ним помирать будут! Ага, Макс в особенности! Кукиш ему, а не повод!

- Лицо не дам! – сразу Сашка предупредил, - И Ждуна не дам. Он сам себе хозяин. А раз все знаете, то либо лжете, либо дорогу тоже знаете! А что взамен?
Тут ребятенок призадумался, глаз прищурил, губу поджал. Чего страннику предложить? У Санька ни денег, ничего, только авоська с припасами пикниковыми. Ну тут и смекнул он, глядя на то, как бедно пирует дядька.
- Мяса не буду, спасибо. А вам за помощь могу предложить… Короче кто же мясо без хлеба доброго ест? Вот хлеб, у меня с собой. – потряс мешком своим шуршащим мальчик, - У людей традиция такая – хлебом гостей встречать. А уж если и хлеб вам не благодарность… Одинокий, говорите?
Парнишка вновь прищурился, всматриваясь в отбрасываемую шляпой тень. Худо ему, одному, сам говорит – грустит! Ну а коли сожрать бы хотел, без разговоров бы и сожрал, без торгов. Ну, а так как Санька все равно и сам один-одинешенек…
- А так - взамен на мою просьбу я вас с собой возьму. Буду по дороге вам всякое рассказывать, только вы меня по пути верному вести должны. А когда придем к шахте старой, то еще и накормлю вас, еда у меня есть! Немного, и не совсем деликатесы… Чем богаты, тем и рады, как говориться.
Нырнув моськой в пакет, Сашка начал страннику перечислять чем богат:
- Вон тут хлебушек есть. Есть вобла, есть яблочки… Баранки к чаю. Правда чая нет, но есть вода. О! Леденцов же еще карманы полные! Конфетку хотите, дядь? – и тут мальчик наглядно чудаку продемонстрировал красивый красный леденец в прозрачной обертке.

Зажатая меж пальцами конфетка-барбариска, в шуршащем нарядном фантике, заманчиво поблескивала, похожая на драгоценный камушек, чуть мутноватый, но пропускающий сквозь себя свет, который зажигал в ней махонький алый огонек.

      Ласточка услышала Зиму, только смотреть в его сторону совсем не спешила, чтоб лишний раз не смущаться и не смущать компаньона. Так что ей неоткуда было знать, что тот вовсе и не смущается. Собственная нагота сейчас волновала ее меньше всего, согреться бы и поесть – вот единственное сильное желание.
      Судя по шуршанию за спиной – Зима уже куда-то навострился. Солист приходил в себя, но с трудом, как если бы был с бодуна – шевелился, мотал головой, но глаз упорно не желал открывать. Частота сердечных сокращений – первое, что проверила Ласточка, и там действительно все было в норме, парень размеренно дышал и не был похож на умирающего солдата. Прежде, чем встать, девушка похлопала по холодному плечу Солиста и требовательно произнесла:
      - Ты не разлеживайся, тебе только пневмонии не хватало. Я пойду, помогу Зиме найти вещи.
      На ходу, не пытаясь изгаляться с тщетными попытками прикрыться листочком, или двигаться бочком, в общем шествуя совершенно без стеснения Колери лишь приобняла себя за плечи, силясь справиться с ознобом. Дала Зиме вялую отмашку, и стуча зубами поспешила оправдаться в своем выборе:
      - Ты уже приходил в себя, а Сол… В общем я подумала о худшем. Ты ведь это не серьезно, правда?
      А когда уже поравнялась с ним, добавила, с трудом натянув улыбочку на лицо:
      - Можешь расслабиться, я медик. Чего только не видала.
      Последнее касалось странной походки Зимы, так что Эмилия старалась обходить его взглядом, раз ему так не комфортно. И каждый занялся своим делом – рылся в помойке. Среди обломанных ветвей валялись искорёженные запчасти капсулы и ни намека на что-то полезное и уцелевшее… Странное, даже настораживающее спокойствие обволакивало Ласточку, будто не она чудом из аварии спаслась, а просто прогуливалась по лесу, наткнувшись на груду мусора. В воздухе, среди запахов жженой резины и осенней гнили практически неуловимо ощущался какой-то тошнотворный… Запах горелой плоти, загустевшей крови, что и странно, ведь ни на ней, ни на Зиме с Солистом не было ни единой царапины. Сделалось неуютно, и мельком вспомнилось – одного не хватает! Стоило Колери вспомнить о Кирпиче, которого на поляне она не обнаружила, как напарник сам на него наткнулся. И не сказать, чтоб его реплики в связи с представшим зрелищем были обнадеживающими.
      - Что такое? – всплеснув с досадой руками, Колери рванула со всех ног к проводнику.
      То, что она там увидела… По правде говоря изначально было удивительно, что все они четверо не лежали в этих обломках с мозгами на траве, а только Кирпич! Бедняге досталось больше всех: припечатало парня, сдавило тисками, арматура пробила насквозь… Голова безжизненно висит, а грязное лицо казалось уже трупно-синюшным… Минутная слабость подкосила девчонку – Эмилия сделала два шага назад, но даже так не смогла отвести глаз… Одно дело – лечить совершенно незнакомых людей, отправлять трупы в морг всегда грустно, но когда… Свой… Когда смерть приходит за кем-то из своих – всегда стократ больнее. Будь ты солдат, или медик, на трупы сослуживца никогда не сможешь смотреть хладнокровно. Замелькали в памяти вспышки: сальная шуточка Кирпича при знакомстве, его неизменно строгий взгляд… Закаленный боец, за ним было не страшно, его надежное плечо не раз прикрыло Ласточку в перестрелке с кибер-зомби… А теперь его веки опущены, запечатаны коркой грязи. Великан обрек себя на верную смерть, отправившись с горсткой явных неудачников на дело… Колери почему-то ощущала свою вину, так ведь часто бывает, когда понимаешь, что уже ничего не изменить. Но, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться…
      Девушка чуточку отстранила Зиму, чтобы протиснуться к телу Марка. Два пальца прильнули к сонной артерии, в надежде нащупать жизнь. Скорбно склонив голову, Лия поняла, что Кирпича уже не вернуть. Мотнула головой, сообщая Зиме плохие новости и уже хотела убрать свою руку… Краем глаза случайно подметив, как дернулось веко на мирно «спящем» лице, Ласточка еще чуточку сильнее прижала пальцами главную артерию, взволнованно считая редкие и слабые удары.
      - Живой… - растерянно, словно не веря себе, прошептала она, совершенно обескураженно пялясь на Кирпича.
      - Живой! – прозвучало уже убедительно и суетливо, - Скорее тащи сюда Солиста! Его надо вытаскивать отсюда! А я… Я должна найти свои вещи! Был у меня тюбик геля! Только бы его не уничтожило взрывом!
      Словно помешанная и безумная, Колери, едва не врезавшись в Зиму, ломанулась со всех ног на бегу «сканируя» очумелым взглядом все, что разбросало по земле. Если найти рюкзак, пусть даже выпотрошенный, то не составит труда отыскать и его содержимое! Задача оказалась не из легких… Осколки резали ноги Эмилии, но тратить время на осторожную поступить… Чего уж там, в борьбе за жизнь Кирпича все это казалось мелкими неудобствами, не особо докучавшими. Девчонка, как одержимая, всюду совала свой нос, тягала увесистые обломки, натыкаясь на разные раздолбанные вещи, свои и чужие. А ребята пока трудились над вызволением тела Найтстрайка из обломков.
      - Придерживайте его там! Не дайте упасть! – суетливо подсказывала она иногда, продолжая торопливо рыться.
      В итоге нашелся чудом уцелевший сканер и спасительный тюбик медгеля, да кое-что из аптечки. Собрав все в охапку, Колери посеменила к ребятам помогать, преисполненная решимости вырвать сегодня Найтстрайка из костлявых лап смерти! Не потому, что долг платежом красен… Просто если однажды врач опустил руки – ему больше не стоит быть врачом.

На бесстрастном лице Беллы не было никаких эмоций. Ну, почти. Она презрительно стрельнула глазами в мишень в виде очков, Маркус, прячась за своей маской, четко мог почувствовать – девушка смотрит ему прямехонько в бесстыжие глаза, будто видела насквозь черных непроницаемых линз. Следом одна ее бровка-галочка чуток приподнялась и изогнулась, демонстрируя что-то из серии «а ты ничего не попутал?». Но тут за даму вступился Юра, и Изабелла расслабилась, правда лишь на время, пока Маркус вновь не начал своим языком отчаянно крушить стальную броню самообладания девушки.
- Не стоит. – коротко ответила она, на всякий случай спрятав обе руки за спину.

Она могла бы ему доходчиво объяснить, что такое звездная школа, чему там учат, и кто такие женщины навигаторы, но не снизошла, решила, что без толку возиться с пьяным. Учить его манерам было тоже поздно, мама плохо воспитала, а мамино воспитание хрен перевернешь, когда детине уже за сорок. Ну или сколько там ему было… Быстрый анализ поведения по психологическим критериям и стало очевидно – начальника проще пожалеть, чем исправить. Белла и жалела, там, где-то очень глубоко в душе, слишком глубоко, чтобы как-то ее жалость можно было рассмотреть. Ну наверняка одинокий, скорее всего разведенный, не оправдавший возложенных надежд матушки, взрослый ребенок, таскающий за собой единственную игрушку-робота, по совместительству заменяющую ему и мамку, и подружку.

Что же, добавить Фрост больше нечего было: пьянчужка сам вспомнил про тот случай с жительницей колонии. Значит хватку не пропил, и это не могло не радовать. Лишь Юре она, на всякий случай, решила напомнить:
- Проверь память дроидов, отчет о их работе за последние сутки. Если роботы отключались, это должно быть зарегистрировано в их системе контроля. Разумеется не со слов почтовиков проверяй, а лично подключись к машинам и проверь данные. А лучше скопируй отчеты на свой КОМ, чтобы в дальнейшем изучить их подробно. Также запроси у почтовиков графики за последнюю неделю, проверь отметки маршрутов на соответствие времени и подтверждения приемщиков, чтобы выявить отклонения от расписания. Если таковые отклонения имеются – смело запрашивай у них объяснения. Они наши единственные подозреваемые на данный момент.
Длинная нудная лекция с пошаговой инструкцией была зачитана Юрию, который и сам, наверное, понимал, что ему делать и как. Но Белле показалось, что после перелета Юрка был немного рассеян, потому решила по дружбе немного помочь. После своей тирады, девушка развернулась к Маркусу:
- А я, пожалуй, на кухню. Ведь женщине там самое место. – проворчала она, - Провожать не нужно, дорогу знаю.
Развернулась и ушла, оставив Юрку на съедение, в провонявшем перегаром кабинете.

Дорогу она и правда знала, и в услугах Джека не нуждалась, как и в напоминании, какие процедуры надо совершить, чтобы выйти на поверхность луны.
В тяжелых ботинках, при сниженной гравитации, Белла шагала не так шустро, как по коридорам базы, но все же быстрее обычного, поскольку лишь теперь, оставшись наедине с собой, решила немного выпустить пар.
- Идите и делайте то, что умеете лучше всего! – презрительно бубнила она себе под нос, широко размахивая руками в такт своим шагам, - Уборка, готовка, бабские дела! Взбей подушечку, подоткни одеяло! Сексист, нарцисс и беспомощный слизняк!
И так продолжалось до самого звездолета… Фрост склоняла имя детектива по всем падежам, распаляясь все сильнее и сильнее. У несчастного Маркуса наверное горели не только трубы с перепоя, но и щеки с ушами теперь заодно! Заткнулась Изобелла, лишь когда поднялась по трапу, и внутрь корабля уже зашла молча, хотя внезапно проснувшееся красноречие буквально распирало девушку.

Включила подачу кислорода и гравитацию, сняла тяжелый костюм. Вновь припала кончиками пальцев к запястью и начала считать ритм сердечных сокращений. Сто двадцать два удара в минуту! Это никуда не годится! Белла теряла контроль, а это в сложившейся ситуации злило ее еще сильнее! Девчонка заметалась, не зная за что браться, чтобы как можно быстрее умаслить свое стремление к порядку и спокойствию.
- Стоп, Белла! – сдавленно прикрикнула она сама на себя, отсекая суетливые попытки разорваться на части и разом броситься проверять каждый уголок корабля, - Сначала электроника. Потом комплектация.

Порядок проверки Фрост выучила наизусть – что где должно лежать, и что как обязано функционировать. Согласно этому плану, полностью погрузившись в ответственный процесс, девушка принялась за проверку. В конце, на всякий случай, заглянула в трюм, чтоб убедиться, что не подбросили экипажу никакой свиньи злые заговорщики, которые теперь чудились ей всюду и везде! Биолокатором просканировала каждое помещение, после того, как собственные глаза ничего не обнаружили.

Нарушений было выявлено не много: кое-где из открытого технического люка торчала проводка, дверь пищевого блока не была закрыта до щелчка, что могло спровоцировать посторонние звуки при взлете, фильтры на иллюминаторах в каютах не были опущены до конца. Мелочи, которые Белла не поленилась поправить, чтобы все было идеально и соответствовало стандарту. Затем уже вернулась на мостик и загрузила маршрутную карту в компьютер. Оставалось лишь ждать появления напарника и детектива.

Засунув один наушник в ухо, Фрост откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу и прикрыла глаза. Спокойная инструментальная музыка в лучшем исполнении и качестве, на минимальной громкости, умиротворяющей волной прокатилась от головы по всему телу, унеся прочь все тревоги и суету. Заслуженный отдых и излюбленное одиночество. Что еще нужно навигатору перед прыжком в гиперпространство?

- Хочешь покувыркаться? – улыбнулась Белла в ответ как-то лукавенько, - Над душой инструктора не стоят, так что… Оборудование, вещи – всё закреплено, я проверила. Почему бы и нет? Ладно уж, отстегивайся, будет тебе аттракцион.

Цапля мчалась стрелой, рассекая черное космическое полотно, а на борту кутил и развлекался, как дети, ее немногочисленный экипаж. Вернее Юрка, поддавшись давнему соблазну, вовсю наслаждался спецификой космического пространства, а Фрост продолжала восседать на своем троне в объятиях ремней безопасности, периодически бросая взгляд на мониторы и в лобовое окно. У нее был собственный способ развлечься – тихая дискотека жужжала в ее ушах, музыка в стиле кантри здорово поднимала ей настроение. В чем определенно знали толк эти янки, так это в музыке. Конечно ирландцы, а в просторечии у англичан – Педди, тоже блистали своими зажигательными шедеврами, но какой британец в здравом уме вообще позволит себе проникнуться ритмами рыжих дикарей? Деревенщины янки в своей необузданности конечно стояли рядышком с Педди, но территориально британцев волновали меньше. Впрочем, что Форбс до этих конфликтов, при жизни они ее не коснулись никак, роль в выборе играли лишь знание исторических фактов и склонность подражать землякам в качестве дани своим английским корням. Причем это стало совсем ярко выраженным именно когда все границы в мире оказались стерты, странно, но факт остается фактом.

Полтора часа пролетели, как две минуты: перед входом в гиперпространство навигаторы успели всласть развлечься и отдохнуть. Белла «сплавала» за ланчем на кухню, тоже немного насладившись чудесным влиянием невесомости, Юрку к «столу» позвала и говорит:
- Ну, полно. Давай перекусим, скоро нырять.

Оба навигатора пришвартовали свои пятые точки в кресла, гравитация стала обычной, земной, обрушившей на людей всю тяжесть их тел, о которой они успели так быстро забыть. Дроиды принесли напарникам горячий чай и начался скромный пир. Белла в промежутках между глотками рассказывала о тех ужасах гипера, которые пережила со своей командой в лабиринте, Юрка слушал и мысленно согласился, что гипер «уже не тот», в том плане, что когда знаешь с чем имеешь дело – не так страшно, и слава богу!
- … и плелись мы чертовски долго, потому как ни одного продвинутого в плане прогресса человека в нашей команде не было. Нас всего-то и было – трое. На плоту плыли, пока гигантская рыбина не перевернула его одним взмахом своего изогнутого плавника. В экипаже мчались, пока один из наших не свернул с верного направления мысли в пылу погони. Про это можно целый фильм снять. «Через тернии к звездам»!


- Чувствуешь себя как? - спросила напарница у Юрки.

      Она продолжала идти, подчиняясь стадному инстинкту. Все идут куда-то, и она следом плетется, в хвосте, отставая на десяток шагов. Не было бы никого вокруг, просто разлеглась бы на песке, уткнувшись пустым взглядом в черное небо, позволяя черному солнцу выжечь ее глаза. Но, пока есть за кем идти, Ласточка будет продолжать шагать.

      Не видя спин впереди идущих, девушка топала лишь по их следам – взгляд поднять было чертовски больно. Лишь эти впадины на песчаной глади и шорохи впереди были ее ориентирами. Марево, голод и жажда… И ни одной мысли в голове. Ни одной. Ни о прошлом, ни о будущем, ни тем более о настоящем… Словно бы ничего не было до, и ничего не будет после. Ленно, больно напрягать голову. Есть только пустыня, и три пары ног, рисующие на ее «коже» пунктиром витиеватые линии.

      Детский плачь… Он доносится отрывистым эхом издалека. Кажется, что это вовсе завывает ветер, но ветра в пустыне не было, ни малейшего сквознячка. Какие-то всполохи голосов, всё также далекие и невнятные, от того и совсем неважные, никак не привлекающие к себе внимание Ласточки. Левой, правой, левой, правой, левой… Шагает Эмилия, сонно прикрывая веки.

      А глаза закрываешь – совсем белым-бело, до слепоты, до рези болезненной, до тошноты. И звуки далекие шумят все сильнее и четче, приковывая рассеянное внимание к себе.
      - Ты мать! Но ты все время пропадаешь на своей работе! Совсем забыла о ребенке! – голос казался смутно знакомым и принадлежал мужчине.
      - Я хотя бы не просиживаю штаны в баре и пытаюсь хоть что-то заработать! – отвечал женский голос, тоже звучавший знакомо.
      - А что мне остается делать?! Дома шаром покати, тебя же не дождешься! А мать твоя и пальцем не пошевелит лишний раз! Только пилит и пилит! Куда мне идти от вас, стервы, если не в бар?
      - Вот и проваливай! И ночуй там, где пьешь!

      Фоном всех этих склок звучал детский плачь. Волей неволей начинаешь сопереживать тому маленькому и беспомощному человеку, до крика которого нет никому дела. Сердце потихоньку начинает щемить, будто слабым электрическим разрядом сжимая мышцу – этот плачь звучит роднее всего, привычнее, и уже словно бы идет из ее груди, вибрирует, вырывается, поднимая бурю эмоций, на которые и сил-то нет уже давно.

      Звонкий шлепок, шум шагов, грохот захлопнувшейся двери. Тишина. Плачь смолкает. В этой тишине ее безмятежно качает. И снова доносится голос, где-то над ухом, почти что шепот, немного охрипший, немного взволнованный. Размеренный, напевающий давно забытые куплеты:
            Тихая, безлунная
            Наступила ночь.
            Всё о сыне думала,
            А сказали: «Дочь».

            Всё такое синее,
            На столе - цветы.
            Думала о сыне я,
            А родилась - ты.

            Ты прости, непрошенный
            Ёжик сонный мой.
            Я тебя, хорошую,
            Отнесу домой.

            Будут папа с мамою
            Доченьку любить.
            Ты расти, хорошая,
            Научись ходить.

            Летом за цветами
            Мы с тобой пойдем,
            А зимою стылой
            Хворост соберем.

            Осенью листочков
            Хоровод закружит,
            А весною ранней
            Побежишь по лужам.

            Пролетят годочки,
            Вырастет невеста.
            Сыну, или дочке
            Спой мою ты песню.

            А пока качаю
            На руках тебя –
            Спи, моя родная.

            Спи моя родная…

            Спи моя родная…

      Продолжая размеренно шагать вперед, с блаженным выражением лица, Эмилия улыбалась, одними губами нашептывая эту внезапно всплывшую в памяти песенку. Впору лечь, укрыться зыбким покрывалом песка и уснуть навсегда, счастливой, умиротворенной утонуть в этом песке, впитаться в него. Не страшно.

      Но снова в груди нарастает какой-то ком тоски. Будто бы взяли и обрубили половину души, а затем, через миг, и вторую. Разом стало пусто внутри, одиноко и горестно. Не звучит больше песня, забыта она навсегда. Все тягостнее идется Эмилии, ждет руку помощи… И внезапно та самая рука предстает перед взором. Бледная, в рыжих звездочках, кожа сухая и в мелких морщинках. Манит, завет за собой, не дает прикоснуться, заставляя идти. Так хочется схватить ее, прильнуть щекой к теплой ладони и, наконец, расплакаться, дать свободу всему, что болит…
      - Не бойся Лиечка. Заходи. – ласково нашептывал приятный женский голос, и Лия не сомневалась уже, кому именно он принадлежал.

      Чуть помедлив у двери, что-то безумно-притягательное и родное рассмотрев за ней, девушка кротко шагает через порог, вслед за Зимой, который в момент растворился в проеме.
      - Ба? – прошептали пересохшие уста, а затем свет полностью поглотил ее сутулую фигурку.

Уже повернувшись спиной к мужчинам, Белла незаметно улыбнулась, акцентировав для себя внимание на отдельном отрезке милой перепалки с детективом:
«Подхалим! Вино, красивые женщины, ха!»

Маркусу пришлось шустро шевелить ножками, чтобы догнать стремительно идущую по коридору Фрост. Ноги длинные, шаг широкий, стук каблуков, походка в лучших традициях дефиле! Сзади послышалось медвежье шлепанье ботинок на вскидку сорок пятого размера, да бряцанье стеклотары. Белла чуть замедлилась, чтоб детектива не хватил приступ одышки. Она-то уже практически была возле пищевого блока, вот-вот мимо пролетит, пока Гайгер старательно наверстывал расстояние.
- Это здесь. – дернув за дверную ручку, она указала детективу в открывшийся проем.
Когда тот подоспел, девушка первой прошмыгнула внутрь, окинула взглядом помещение и завела новичку экскурсию по космической кухне:
- Здесь хранится вся еда, а здесь вы можете ее подогреть. Температурный режим выставляется вручную, дверцу запрещается открывать до звукового сигнала. В этом ящике столовые приборы и посуда. Это паровой блок для очистки посуды. Это стиральная машина, это сушка. Кулер с водой находится за этой дверцей, а свои запасы вы можете…
Девушка забегала глазами во все стороны, перепроверила все верхние ящики, но кейса для хрупких вещей не обнаружила.
- Секундочку. Должно быть он под нижней панелью. – с замешательством в голосе сообщила она.

Пришлось немного повозиться: ниши под панелями были глубокими, в них обычно хранились чистые постельные принадлежности, полотенца, разнообразные инструменты и всякий хлам, который перевозил с собой экипаж. Какой-то очень добрый стояночный обслуживатель запихнул кейс куда подальше, вместо того, чтоб закрепить его в нужной нише.
- Нет… Это контейнер с фильтрами… Это бокс с крепежами… Это баллон сжатого газа… А это… Сифон? – Изабелла, сидевшая на коленях, выныривая из ящика, едва не треснулась головой, поскольку была крайне удивлена находкой.
Приложив браслет к губам, девушка немедленно сообщила напарнику хорошую новость:
- Будет тебе газировка! Среди хлама на кухне я нашла все для этого необходимое.
- А вот и кейс! – снова вынырнув из складских недр, но уже победителем, сообщает Белла Гайгеру.
Он автоматически протягивает ей руку, она автоматически опирается на нее и встает. Установив на стол черный «куб», размерами примерно семьдесят на семьдесят, девушка открыла замок и распахнула кейс, внутри которого находилась какая-то желеобразная материя, призванная фиксировать и сохранять хрупкие предметы.
- Здесь обычно перевозят медикаменты в хрупкой таре. Для бурбона вполне подойдет, даже будет прохладным перед употреблением. Кладите сюда все свое богатство. Кейс закрепите потом в этой нише.
Ну а пока Маркус возился с выпивкой, Белла сподобилась ответить ему на вопрос, который снова был с подковыркой. То ли он не умел по иному общаться, то ли просто изначально ее лицо вызвало у детектива стремление язвить – не ясно. К этому просто надо было привыкнуть. Как говорят: чтоб комариный писк не нервировал – надобно в лесу пожить.
- Вы даже не представляете, что практически близки к истине! – заговорщицки улыбнувшись, пролепетала она, - В своей прошлой жизни я заговаривала мужиков от пьянства, гадала на картах и закончила на кострище благодаря инквизиции. Жизнь прошла, привычки, знаете ли, остаются. Ну а вы? В свободное от работы время практикуетесь в остроумии? Ходите на свидания, и там доводите женщин до сарказма? Или у вас есть более любопытное хобби, помимо изучения рельефа дивана?
О, Белла была в прекрасном расположении духа! То ли что-то задумала, то ли начала подстраиваться под специфичный стиль общения Гайгера.

Касс, после того, как девушки пришли к согласию, обняла Иду еще крепче, прижавшись щекой к ее плечу. А потом отпрянула и к Лёну на коленках подползла. Смотрит, возвышаясь над ним, на едва сияющее лицо, и от чего-то не сомневалась, что все он чувствует. Сегодня она его уже целовала, но этим не сумела обмануть сердце, больше Ласточка не собиралась его обманывать.
- Только не касайся его в этот момент, ладно? Это важно.

Сев у изголовья эльмари, девушка взяла его прохладную ладонь в свои, горячие руки. Склонилась над лицом его, только не для того, чтобы целовать. Лбом лба коснувшись, Кассия закрыла глаза и замерла в этой позе на некоторое время.

О несчастная Белла! Она с таким ужасом посмотрела на звенящий стеклом пакет! Недавний кошмар начинал сбываться – Маркус действительно собирался синячить на протяжении всего расследования! Девушка до сих пор не могла понять, за какие к черту заслуги им в помощники дали вот этого окосевшего хомяка? Груз ответственности за расследование все больше переваливался на плечи навигаторов, от чего рождался резонный вопрос- а точно ЭТОГО детектива они должны были взять с собой?
- Интересно, вы в курсе, что не на курорт собрались? – ткнув пальцем в сторону пакета, осведомилась Фрост. – Или у вас такой метод, стиль пьяного мастера?

Все попытки Маркуса спровоцировать Изабеллу на словесные перепалки разбились о стену самоуверенности. Фрост решила, что самое время для «государственного переворота», раз Гайгер не желал брать себя в руки, Белла ему в этом поможет.
Девушка покинула свой «величественный трон» и стремительной походкой приближалась к детективу. Сложно было так быстро определить ее намерения, но вот ловкая рука хватается за пакет и тянет этот мини-бар на себя.
- Постелька готова, мистер Гайгер. – надменно задрав подбородок, глядя на мужчину чуть свысока, жестко проговорила навигатор, словно гвоздь забила в хмельную доску детектива.
Это не было походе на любезное приглашение в опочивальню, скорее уж звучало, как приказ, чем как просьба.
- С этого момента вы на диете. Как только закончите расследование, сразу получите свой пакет назад. А пока пусть полежит у меня. Не сопротивляйтесь, разобьем ведь.
Для убедительности Белла довольно сильно дернула за свой кусок полиэтилена, погремушка жалобно звякнула и затихла. Девушка приподняла одну бровь в ожидании положительной реакции, мол "решать вам, из горла хлебать будете, или же с пола слизывать".

- Снова здравствуйте, мистер Брайн. Мы опять в дорогу, не видали нашего… - Белла, застывшая в дверях под ручку с Юрой, осеклась, увидев в кабинете постороннее лицо.
А пассажир вот он – тут уже сидит, дожидается. Белла выпустила руку Юры, плечи расправила, приосанилась, да пригляделась к новому компаньону. Глядеть особо было и не на что, особенно когда тот активно принялся здороваться, обдавая навигаторов знатным перегаром. Недельная щетина, красноватый нос… Детектив. В стельку. Ага.

Вид у Фрост в тот момент, когда Маркус пришвартовался губами к ее руке, был не самым счастливым. Она вообще была весьма брезглива еще при жизни, а смерть лишь усугубила некоторые ее бескомпромиссные качества. Ничего, пережила потоп, пережила и этот слюнявый поцелуй. Ручонку из лап детектива якобы ненароком умыкнула, спрятала за спину и машинально потерла ей об одежду, скорее всего даже не задумавшись – а виден ли этот жест кому-то? На Рейвен Белла кинула всего один короткий взгляд, лишь обозначив для себя присутствие машины. Так смотрят на кастрюлю, или на утюг, внезапно попавшийся на глаза. Для девушки роботехника по сути и являлась хозяйственной утварью, не взирая на то, что те же дроиды обладали высоким интеллектом. В конце концов именно человек наделил их разумом, ему они и должны служить, а не наоборот.
- Приятно познакомиться, сэр. – деловито и строго произнесла она, словно бы стояла сейчас перед начальством.

На самом деле Изабелла и впрямь считала Маркуса Гайгера своеобразным начальником: навигаторам ведь было велено помогать детективу во всем, расследования – его конек, дилетанты вроде их с Юрой на подхвате. Так что ничего удивительного в том, что девушка решила соблюдать субординацию. Следовать правилам, подчиняться порядку и следить за тем, чтобы другие подчинялись – это уже был конек Фрост. Пунктик, если хотите. Сублимация – так бы сказали в голос оба ее психолога.

Чего уж там, детектив сумел немного поразить Изабеллу не только своим перегаром. Оказывается ищейка уже порылся не только в данных на предстоящую работенку, но и в скромное расследование навигаторов умудрился лапу запустить! Не то, чтобы это возмущало, скорее просто озадачило – на кой черт ему понадобились наработки летчиков? Впрочем детективу виднее где и как черпать информацию, потому Белла промолчала сделав вид, что не удивлена.

- Сэр. Вы читали доклад почтовиков? Не думаю, что они способны рассказать больше. А если и способны, то боюсь, с течением времени, в стрессовых обстоятельствах, ребята больше нафантазировать успели, чем могли бы что-то припомнить. Как показывает практика, очевидцы, чем больше времени проходит, тем более склонны искажать факты. Не намеренно конечно. Так работает психика.

О-о-о! О том, как работает психика, Белла могла многое рассказать! Уж нахваталась она у своих опекунов, да и сама не поленилась поглотить всю доступную ей в этом направлении литературу.

- Если желаете, Джек вас проводит. А я, с вашего позволения, поднимусь на борт и проверю, все ли укомплектовано в соответствии с регламентом. - отрапортовала она, отвечая одновременно на вопрос напарника.
«И подушечку взобью.» - прокатилась ехидная мыслишка, как резонанс на не слишком удачную шуточку Маркуса.

Нда… Не самое приветливое и приятное место для шашлыков выбрали! Сырость-то кругом какая! Мошкара доставучая! Промозгло, гадостно и совсем не романтично для пикника на природе. Есть в пригороде места и посимпатичней! У реки вон, или у железки даже. У Саньки на болоте что-то аппетит совсем не просыпался, с такими-то дивными ароматами вокруг!

А вот и компания мясоедов! Сиротская какая-то, всего один тощий дылда у огня мясо уплетает. Копошится там себе, сидя к незваному гостю спиной, и, на первый взгляд, увлеченный своими делами, Санька не замечает. А мальчонка даже растерялся. Не то он ожидал увидеть, а теперь и не знал – стоит ли беспокоить одинокого скитальца, или не стоит. Но видно слишком долго решал, долго искал ответ, сверля взглядом пирующего в компании мошкары чудака. Голос из-под шляпы доносится, приметил скиталец мальчишку, странно так говорит, словно иностранец.
- А я что… А я и не прячусь. – гордо и бойко заявил Саша, неспешной, но уверенной походкой направляясь к костру, - Я гулял, почуял запах шашлыка, и подумал, что друзья мои тут пируют. Дай думаю, загляну на огонек. А тут вы.

Парнишка деловито подтянул штаны, одернул промокшую курточку, щеки грязные рукавом утер и принялся из сапог великоватых Афониных воду выливать, стоя на одной ноге, аки цапля, очень неуклюжая цапля.
- Вы, дядь, не знаете, в какую сторону шахта заброшенная? – кряхтя и балансируя на одной ноге, вежливо попросил помощи мальчик, - Я чутка заплутал в тумане-то.

- Я думала мы на «ты». – прервала его Белла, - Если еще нет, то пора бы.
- Хорошо закончилось. – подтвердила она, неспешно шагая рядом с Юрой к автомату, - Ничего дурного в моем признании не было, вина действительно была моей, и я ее не стесняюсь. Что же остального… Мокко? Капучино? Лотте?
Она посмотрела на напарника, подставив стакан в выемку, и продолжила говорить, а Юре осталось только нажать нужную кнопку с напитком.
- Согласна. Штаны через голову – верно подметила врачиха. Давно бы пустили все силы на изучение, авось уж изобрели бы пилюлю для современных людей, позволяющую им пережить гипер без опаски. Хотя чему удивляться? Человечество всегда стремилось перешагнуть через ступень. Я вообще удивлена, что оно достигло таких высот за такой короткий срок. Но… Если все останется как есть, пробел этот рано, или поздно, сыграет роковую роль. Не надо быть экстрасенсом, чтобы это предвидеть.

Когда Юра определился с выбором, Белла передала ему стакан и жестом пригласила его уютно устроиться на диванчике у окна, под навесом раскидистой пальмы, которая скорее всего была искусственной, Белла не проверяла.
- Думаешь надо нам с почтовиками разговаривать? Чего они нам еще-то нового скажут. Объяснительную накатали, сами ничего не нашли, а то, что видели они, увидим сами, когда прилетим.

Ну и ну! Пока Саня озадаченно озирался по сторонам в попытке понять – от чего же смолкли травы и ветер, листочек, окроплённый жидким золотом, исчез, как не бывало! Мальчонка в ступоре почесал затылок, все не веря своим глазам, а тут ворона! Как подлетит! Как раскудахтается! Сашка даже перепугался весь, едва сам не вспорхнул – так руками замахал со страха!

- Да понятно! Понятно! – отозвался ребенок с каким-то нетерпением, несогласием в голосе, отвечая вороне.
От чего-то ему показалось, что в птичьем вопле запрет яростный прозвучал. Да и мальчик в общем-то не собирался всю траву из пузырька поливать веселья ради, и пить тоже пока не торопился. Пусть лучше полежит зельице, авось пригодится!

Вот только в чем, для чего оно сгодится-то? От Жданчика прятаться? От друзей? От друзей он и так хорошо спрятался невольно, вон – не найдут никак! Но в душе все равно трепетно: это же надо такое в руке держать! Силищу такую! Секретище такой! Это ведь всей науке, всем учебникам скучным – находка небывалая! Отдать на опыты, или себе присвоить? Тут Саня и растерялся… И страсть обладать самому таким даром сильна, и миру поди пригодится – жадиной быть не охота.

Дилемма совсем закружила ребятенку голову! Если бы не манящие запахи шашлыка, Саня бы так и простоял час-другой, расписывая самому себе все «за» и «против» дележки находкой. А так он хоть, все погруженный в мысли, автоматически побрел туда, откуда веяло костром и жареным мясом. Шашлыков вроде бы компания не сговаривалась брать с собой, но может быть там другие ребята пировали, такие же прогульщики? Можно ведь и к ним примкнуть? Все лучше, чем одному, с вороной…

Обычно Белла после полетов стремилась сразу вернуться к себе в покои – душ принять, полежать с плеером в кровати, созерцая белый потолок. Правда чаще всего после каждого учебного рейса ее вызывали психологи и часами расспрашивали о ощущениях после полета, о чувствах, о всякой ерунде, которая якобы должна была говорить о ее нынешнем психическом состоянии. Медикаменты действовали безотказно, Изабелла функционировала, как сошедший с конвейера дрон, или просто приладилась к этим докучливым допросам, чтобы сокращать процедуру до минимума.
Сегодня, в виде исключения, по советам тех же психологов, девушка осталась в гостиной с Юрой, чтобы обсудить очередной пережитый полет вместе, но разговор как-то не клеился, что не мудрено: о задании психологов Юрий ничего не знал, а Белла, не вынимая наушника из уха, видимо ждала, что мужчина начнет диалог первым. Торопиться было некуда, приятная классическая инструментальная музыка казалось полностью завладела вниманием напарницы – она вальяжно откинулась на спинку дивана, закинула ногу на ногу и по привычке пялилась в потолок.

Краем глаза, можно сказать она украдкой следила за тем, что делает сосед.
«Пригласил бы что ли куда.» - мелькнула шальная мысль, когда Юра рассматривал проекцию карты. Ну пригласил бы он, и что? Все равно бы отказалась, затворница ты принципиальная, решившая, что новый мир не заслуживает твоего внимания? Тогда чего ждешь, дурочка? Хочешь почувствовать себя нужной? Зачем тебе это? Психологи научили, что так надо?

Да нет уж. Ничего особенного в этом желании не было, просто все, что она загнала в глубины своего «Я», рано или поздно должно было вырваться на поверхность. Вопреки ее желанию прожить свою вторую жизнь в тени, незаметно, бездушным роботом. Не то, чтобы Белла сама нарисовала себе именно такую мрачную картину и план на остаток жизни, просто замкнулась она в бронированной скорлупе своей, думала, что там ей будет уютнее, а на самом же деле, мазохистка, варилась в собственном аду, рассчитывая, что сможет его победить в одиночку.

- Ну и как… - начала девушка с вопросительной интонацией, переборов свою лень вперемешку со скованностью, но голограмма комендантши вовремя нарушила смущающее уединение курсантов.
По правде говоря, Изабелла равнодушно отнеслась к той срочности, не подозревая под ней ничего, кроме стремления отчитать курсантов за какие-то оплошности, возможно случившиеся во время перелета, о которых Артуру просто доложили. Ну, тут на самом деле имелся повод поволноваться: сегодня Белла была немного не в форме для полетов, гиперпространство таки сумело растеребить ее рану своими образами, из-за чего дело едва прахом не пошло. Такое случалось редко, а точнее – никогда, впервые сегодня. Нет, она не испугалась, она просто… Разрыдалась, как малолетка, во время полета, на минуту потеряв контроль на ситуацией. Но тут Юра пришел на помощь, возможно сам того не зная – как вовремя пришел.

В любом случае Изабелле не было стыдно, и боязно за грядущие тумаки не было. Все же нормально прошло! Чего воздух сотрясать?!
- Не вижу ничего странного. – поморщив предварительно нос, ответила напарница, вставая с дивана. – Красные огоньки и сирена, все тебе будет, когда по шапке огребать придем.

Идти всего ничего, особо и не поболтаешь. Не хотелось Изабелле, чтобы Юрка за нее огребал, потому-то сразу, распахнув дверь кабинета, еще глазами не «нащупав» самого Артура, девушка принялась того отговаривать ругаться на напарника.
- Сэр, это была моя ошибка! Юра тут совершенно ни при чем! Впредь такого не повторится. – механически отчеканила она, громко, четко, как при официальном докладе.

Вымокший, грязный, с разбитой губой ребятенок удирал, что есть сил, от соперника! Отобрала! Справилась! Сразу девчачьи какие-то мысли в голову лезут. Ничего не болит пока, дух победы сильнее и ощутимее! Радость переполняет, земля будто из-под ног уходит.
- Ма-а-а-акс! Смотри, что я нашла! – словно без памяти кричала девчушка, бежавшая куда глаза глядят.
Бежала, руку с трофеем вперед выставив, и тут прямо на глазах эту руку сияние полыхающее охватило! Пузыречек тепленький, приятный, и пламя это волшебное приятно согревало руку. Даже опасений никаких не возникло, мол потушить бы надо, нет. Саня приняла это, словно бы ждала чего-то подобного, словно почти совсем не сюрприз. Даже отрадно как-то приняла эту красоту, только что дальше с пузырьком крохотным делать никак решить не могла. Без поверки чужое и незнакомое кушать родители ее не учили, учила соседка на прошлой квартире из центра. Хорошо выучила, много уроков дала Анастасия Степановна, иногда неприятных, с выволочкой, но Сашке и по сей день ее иногда не хватает.

Когда уже показалось, что преследователь сдулся, Сашка остановилась отдышаться, огляделась по сторонам, дыхание затаила, чтоб не заглушать посторонних звуков. Вроде никого поблизости нет… На сокровище свое глядит зачарованно. Что делать-то с ним, а? Пить не проверив, не, не станет. Вот на чем-то испробовать надо, на живом. Листик округлый, что из-под сапога торчал, срывает, осторожненько флакон крохотный открыла и малюсенькую капельку такую на листик капает. Сосуд обратно крышечкой закупорила и спрятала в джинсы. Смотрит, любуется, наблюдает, как белая жемчужинка по листочку катается. Реакции ждет, подтверждения какого-то.

Нет, это место не было похожим ни на деревенский домик, ни на базу отдыха. Что-то здесь казалось неправильным, фальшивым что ли… Пародийным и от того чуждым. Снова появилось ощущение обманутости, будто лабиринт снова принялся играть на чувствах соискателей, залезал в голову, выдирал воспоминания и искажал их по своему разумению. Но тут что-то тревожно запищало, оборвав мигом все домыслы и чувства.

Вероника сразу же попятилась назад, уперлась в грудь Уильяма спиной, который не был столь решительно настроен на отступление. Она развернулась, ничего не сказала, лишь как-то отчаянно на него посмотрела. Чего обычно ищут случайные гости? Хозяев. А тут и так все непривычное, особенно после проделанного пути, да еще и пищит нечто непонятное! Конечно же Ника, в памяти которой еще свежи были чучело с лангольерами, запаниковала снова. Напрасно конечно, но кто же знал, что хозяйка дома попросту очень крепко спит?

Вроде бы встреча с еще одним живым человеком успокоила ее разыгравшееся воображение. Девочка вскочила с кровати и принялась сумбурно что-то растолковывать, а добрая половина ее слов вообще показалась Веронике каким-то диким смешением языков, от чего общий смысл рассказа умело ускользал. Дальше – еще поразительней! В комнату, едва шумя моторчиком, влетело чудо инженерной мысли родом из фантастических рассказов современников. Шлепок по спине застал снова врасплох, зато подействовал чудным образом – вся речь хозяйки стала вдруг понятной.

Ника несколько раз пыталась вступить в диалог, но девчонка трещала без остановки, видимо знала, как напуганы гости, и стремилась их скорее успокоить. Только вот ее слова… О будущем, о прошлом… В голове все укладывалось с огромным усилием, да и девочка не блистала ораторскими способностями. В огонь масло подлили, когда хозяюшка еще и имена их откуда-то разузнала…

Решив отложить все вопросы, Вероника осторожно взяла листок – так трепетно, будто бы это был тончайший лист стекла, которому требовалась всего пара фраз, чтобы адаптироваться под язык читателя. Кореянка замешкалась, как если бы ее неожиданно вызвали толкать тост на корпоративе. Когда не готовился – всегда так, неловко, стыдно и немножко страшно.
- Природа слабодушна и рыдает,
Но разум тверд, и разум побеждает.
Почему-то первыми пришли на ум именно эти строки, хотя ее история и была далека от Шекспировской. Листок моргнул, анализируя язык, и показал читательнице текст.

По мере поглощения информации лицо Вероники несколько раз менялось: то с усилием сосредоточенное, то понимающее, то искаженное удивлением… Разумеется текст не смог ответить на все вопросы, однако девушка таки смогла с неким облегчением выдохнуть.
- Если наша участь была предопределена временем, то я бы не стала уж называть этот эксперимент чем-то бесчеловечным. Кто откажется от второго шанса? Думаю и вы бы на него согласились.
А запахи горячей пищи тем временем лишь раззадорили аппетит. Не смогла устоять Вероника – к яичнице вилкой притронулась и прежде, чем отрезать кусочек, решилась на первый вопрос:
- А те, кого мы освободили… Если то была не иллюзия… У них еще есть время, чтобы дойти до конца?
Разумеется она в первую очередь пеклась о судьбе тех смельчаков, что рискнули всем и пошли тогда за соискателями к башне. Сразу же зажегся крохотный огонек надежды: был ли у них с Ингой шанс снова встретиться? Увидит ли она Богдана? Сложно наверное казаку все это понять будет, тяжелее, чем Нике. В разы тяжелее!

- Быть вежливым… - вслух произносит она, словно отмечает какой-то пунктик в своем списке.
Что же, ответом Шарлотта была удовлетворена полностью. Ну а что? Быть вежливым – всегда хорошее дело! А вот пышку Диану даже стало немного жаль, не сумела она завоевать Уэсли своим шестым, или даже восьмым! И улыбки, и радушия тоже оказалось мало этому парню. Что-то другое он искал, или уже давно нашел. Но все это лишь пустые догадки любопытной девчонки! Захочет – сам расскажет о себе. А Шарлотте в этом коротком диалоге больше нечего было добавить, и так парня смутила, аж самой неловко стало. Припустили они оба, воды в рот набрав.
***
С новым охранником она поздоровалась лишь кивком, припоминая, как и на этот скромный жест вчера отреагировал пожилой дежурный. Она спешила в кабинет, внутренние часы подсказывали – что-то они припозднились. И правда! Комендант сразу же сделал на этом акцент.
- Доброе утро, мистер Рейнарт! И простите, что задержалась! – оправдывалась запыхавшаяся Шери перед своим новым начальством.
Вид у нее и так был виноватый, да еще и потрепанный – она ведь так и не успела привести себя в порядок после стычки с Хартиганом. Тем не менее Виллоу уже об этом не думала, всячески пытаясь настроиться на работу. Художница уже успела мимолетным осмотром оценить все, что для нее приготовили и подметить то, чего не хватало.
- Сер… Это масляные краски. Нужен растворитель и льняное масло. И какая-нибудь ткань, которую потом не жалко будет выбросить.
Выходило так, что сразу она приступить к работе не могла – сейчас ведь кто-то побежит добывать недостающее.
- Я могу пока сделать пару-тройку эскизов карандашом, чтобы вы смогли выбрать понравившийся вам ракурс и композиционное решение. Это быстро, так что я еще успею сварить вам посредственный кофе. Ну так как? Карандаш с бумагой найдутся?
Скромница так и стояла у порога, будто бы боялась подойти к шефу ближе. О встрече с Хартиганом Шарлотта не заикнулась – вот это точно бы сейчас разозлило коменданта, не хотелось ей запечатлеть его на портрете в плохом настроении.

Вот и все – подумала Ника, когда зубастая пасть лишила их самолетик дружбы крыла. Несчастная машина изо всех сил подыгрывала пилотам в их стремлении оторваться от преследователей, но в итоге стала жертвой этой погони… Они летели вниз, в мягкое облако тумана, Уилл, Вероника и обломки их первого совместного проекта. Конец – эта мысль колоколом звучала в голове по мере приближения земли. Вероника не кричала даже, с обречением мчалась вниз, напоследок не слишком рассчитывая что-то успеть надумать для смягчения посадки. Но…

В этом поистине волшебном месте, как оказалось, и без парашюта возможно было приземлиться без травм и Ника была тому живым подтверждением. Уильяму досталось, однако это она заметила не сразу - лишь в белом боксе, когда туман рассеялся, девушка увидела отпечаток боли на его храбром лице. Но ничего она не успела сказать – Глисс снова разрушил тишину, произнося совершенно дикие на восприятие вещи. Теперь уже и Нике стало не по себе от мысли, что место это – творение человека из довольно далекого будущего. Теперь она могла разделить с британцем те противоречивые чувства, что вспыхнули у него, когда девчонка призналась из какой она эпохи. Действительно! То, что ты оказывается уже давно история – осознавалось с трудом! Разум, имея совершенно сумасшедший опыт в этом месте, отказывался что-либо принимать.

Вскоре закончилась и эта мимолетная передышка. На сей раз соискателям выбора не предложили – тьма рассеялась, являя взору путников серенький пейзажик. Скучный даже какой-то, приевшийся, обыденный, но… На вид и по ощущениям казалось, что он настоящий. Обман, снова обман – решила Ника, тщетно пытаясь что-то поменять в этом месте, исправить, добавить красок, но ничего не вышло. А самое главное она поняла после, что надломило ее дух чуточку сильнее. Чутье, чем-то схожее с тем, что вело их на финиш, подсказывало – они с Уильямом снова говорят и думают на разных языках! Она почувствовала укол в груди. Неужели и вправду конец? Они ведь только спелись и… Всё?

- Аre you okay? – с тревогой посмотрела на Уилла Вероника, - Something hurts?
Пришлось вспоминать далекие школьные годы и институтские пары. Счастье, что ей не попался француз! Британца она могла хоть как-то понять, и что-то на примитивном для англоязычного человека уровне рассказать.
- Remember I said, that… - девушка засмущалась того, что могла говорить для британца совсем непонятно, - I can hardly speak English. But I will try, I promise…
Кореянка, рожденная в России пыталась говорить с британцем на ломаном английском… Она улыбалась ему виновато, взяла его под руку и снова спросила, взглянув на разбитое колено мужчины:
- Does it hurt? Can you go?

Саня слушал, да не прислушивался! Лживый Жданя, лживые речи его, подлые мысли его… Говорил только странные вещи, будто бы и не Жданя вовсе. Так эти сомнения в душе и расцвели. Под впечатлением этого дня Сашка был, столько всяких всякостей уже случилось, почему бы не случиться еще одной? Мало ли какая горгулья, особо хищная и голодная, спикировала с крыши и Жданом обернулась?! Все-таки тринадцать лет – возраст неуемной фантазии, из-за которой ночью порою страшно воды попить на кухню выйти, или когда лампочка в подъезде мерцает, вырисовывая на стенах причудливые тени. А тени, в стремительном полете мысли, приобретали ой какие страшные образы! Сашка жил на пятом этаже, но от страха по вечерам пролетал ступеньки меньше, чем за минуту наверное! Тени же, не в силах сойти со своих «холстов», жадно тянули лапы ему во след.
- Яд говоришь? – Саня не боялся. Он знал, что если бы притворщик его не боялся, то давно бы уже напал и отобрал то, на что так алчно сейчас смотрел. Слабый и трусливый противник пытался хитростью завладеть сокровищем.
- Меня убьет, а тебя значит нет? – нагловатым тоном говорил Сашка, прищурив один глаз лукаво, - Думаешь я хоть одному твоему слову поверил? – мальчишка хмыкнул, мол разбежался, - Друзья не ныкаются, и воровать у других не предлагают. Воруют и прячутся подлые одиночки, осознанно выбравшие жизнь изгоя.
Больше ни слова не сказав, мальчонка бросился в лужу, выставив руку вперед, чтобы моментально схватить крошечный пузырек, опередив соперника.

Пока Уэсли мило общался с официанткой, Шарлотта выбрала столик поближе к стойке, самый крайний, и села так, чтоб к говорящим оказаться спиной. Причуда, которая могла показаться Диане вершиной неприветливости и отчужденности, на самом деле имела совершенно другой смысл. Во-первых так Шарлотта не видела, как официантка ее буравит взглядом, во-вторых таким образом она самоустранилась из диалога давно знакомых людей, посчитав, что так будет этичнее. Но все равно это выглядело странно. Странная девчонка, в таком неподходящем для нее месте… Диану никто бы не пожурил за интерес.

Остаться одной, пусть даже когда вся уголовная масса схлынула на работы… Виллоу эта перспектива не понравилась. Сейчас либо официанточка прилипнет с вопросами, либо тот плешивый пес, шкрябающий вилкой по тарелке. У Шери был серьезный вид, какой-то уж совсем пасмурный и сосредоточенный.
- Куда это я с острова сбегу? – подстать своему ненастному виду, сурово и резковато ответила девушка, давая свое согласие адъютанту.

Проводив Уэсли Андерсона пристальным взглядом, Шарлотта отметила про себя все его достоинства и недостатки. Последних правда практически у Уэсли не водилось, впору хоть влюбляйся. Только Шери была не из влюбчивых. Много раз обжигаясь, она кое-что усвоила – не стоит первое впечатление выдавать за истину! Да, он был мил, и не более того. Но мундир ему действительно чертовски шел! Форма вообще мужчинам к лицу, а этот был просто рожден для того, чтобы ее носить! И чувствует он в ней себя как подобает, если судить по гордой осанке, по уверенной походке и… Шарлотта поймала себя на том, что уж слишком много о нем в последнюю четверть часа думает! Это же надо было прозевать! Давно ли Диана стояла тут, по левое от гостьи плечо, держа наготове блокнотик?! То есть она все это время наблюдала за тем, как Шарлотта сначала проводила офицера глазами, а затем и вовсе с виду уснула с каким-то странным выражением на лице? От столь близкого присутствия официантки Шери передернуло, но, сделав непринужденный вид, совершенно ровным, равнодушным тоном ей надиктовала:
- Как сказал мистер Андерсон – чай. По утрам я пью с молоком. Два тоста с любым джемом, и глазунью из двух яиц.
Она замолчала, опустив глаза на пустой стол, а Диана еще чего-то ждала.
- Это все, спасибо. – буднично добавила Виллоу не поднимая на нее глаз. Уж не округлые ли достопримечательности официантки были виноваты в подобном проявлении осознанной отстраненности? Шарлотте точно перед ней нечем было похвастаться, что обычно барышень удручает и вгоняет в депрессию, как только почудился неуловимый импульс соперничества…

С подушкой в обнимку, накинув сверху еще и одеяло, Шарлотта отправилась открывать дверь. Нечто бесформенное, еще по всей видимости спящее и нежелающее пробуждаться, встретило Уэсли на пороге.
- Доброе утро… - подавив зевок, промямлила девушка из глубин своего укрытия. Было сложно представить что-то более нелепое и умилительное одновременно: массивная «мантия» спрятала фигурку Шери и ее голову, под подбородком торчал кусочек подушки, которую она стискивала в объятиях, растрепанные волнистые локоны выбивались из укрытия, торчали во все стороны и змеились по одеялу.
- Я скоро. – послышалось из недр складок и Шарлотта удалилась, даже дверь позабыв прикрыть.
Или специально она оставила дом открытым, приглашая Уэсли подождать ее в прихожей? Она не пояснила, но было видно, как девушка с вещами удаляется на кухню, где из прихожей сложно было что-то разглядеть.

Шарлотта вернулась в комнату действительно быстро - одетая, причесанная, но все еще на вид сонная. Расхаживая по комнате, зажав какие-то непонятные проволочки губами, девушка сначала заплела свободную косу, а затем свернула ее в пучок, закрепив прическу металлическими шпильками, которые сразу «утонули» в волосах. Тазик стоял в комнате не просто так, это конечно не раковина с краном, к которым она привыкла, но это не являлось отговоркой, чтобы пренебрегать правилами утренней гигиены. Зубки начистила, умылась с мылом, а потом уже и кровать заправила. Кто же теперь за нее это делать будет? Если нет домработниц, то и повода нет все в бардаке оставлять!

Ну вот, совсем другое дело! К адъютанту вышла Шери совсем другим человеком – ухоженная, посвежевшая и даже вполне бодрая леди! Присев на табуретку обулась, с удивлением обнаружив в сапожке деньги, которые на сей раз она, отвернувшись, перепрятала в мешочек, что был подколот у нее булавкой с внутренней стороны вчерашней блузки. Только юбку одевать не стала, заменив ее сегодня на удобные брючки. Плащ накинула сверху, так как накрапывал дождик, вышла из домика и заперла крепко дверь. В руке девушка что-то держала. Что-то, что до этого лежало на табуретке.
- Я действительно голодна, - наконец подала голос Виллоу, поправив свободной рукой капюшон, - Сто лет не пила нормальный чай кажется. Так что идем скорее!
Последнее она заявила так бодро и жизнерадостно, будто бы направлялась на прогулку с другом. И правда, забылась немножко, едва Уэсли за локоть не схватила, чтобы идти под ручку. Осеклась, намереваясь это сделать, и застыла на полпути, сцепив руки за спиной.
- Идем. – как-то уже совсем сухо добавила она, отступая на шаг назад.

Конверт Шарлотта спрятала во внутренний карман плаща. С «ночным посланием» следовало еще разобраться, но уместнее это будет делать в кабинете коменданта.
- Кто-то ночью приходил. – говорила она на ходу, держась от адъютанта чуть в стороне, как положено заключенному. – Стучал в дверь, до смерти меня напугал и ушел. Дежурные ведь так не развлекаются, правда? А значит кто-то нарушил правила.

Изогнув бровь, Вероника на миг взглянула на мужчину с непониманием, а потом видимо смекнула, и ответила весьма размыто, выражая лишь главную суть. Просто не время сейчас вдаваться в подробности и зачитывать лекции по истории, которая до сих пор являлась предметом споров.
- Победила жизнь. – не выдержав напора во взгляде попутчика, звонко отрапортовала девушка, после чего решила пояснить уже в более спокойной манере, куда более привычной, - Гитлеровцы проиграли. О том, какой ценой миру досталась эта победа я расскажу тебе, если захочешь, но по дороге. А Великобритания по-прежнему здравствует, как и ее королевская династия. Европа и Штаты живут хорошо, Советский Союз рухнул, в стране так называемая демократия теперь.

О том, что мир по сути после победы над фашистами практически не вылезает из войн, пусть менее масштабных, но не менее жестоких, она умолчала. Корея, Въетнам, Арабо-Израильские конфликты, Ирак, Афганистан, Чечня, и многое другое осталось за кадром в ее скупом рассказе. О том, что мир на грани третьей мировой… Зачем ему сейчас все это? Он ведь задал вполне конкретный вопрос, и Вероника честно на него ответила.
- London is the capital of Great Britain. Five-o’clock tea. Как-то так, да? Все на своих местах. – с загадочной улыбкой процитировала она школьный учебник английского, - Так ты британец? Это замечательно! Давно хотела подтянуть свой английский.

Мысль о том, что Уильям был военным, немного опечалила ее, как печалит все, что связано с войной. Значится он погиб, сражаясь за свою родину, тогда его стрессовое состояние оправдывалось вдвойне. Молодой, симпатичный, наверняка уже обзавелся семьей, и теперь ужасно страдает, ничего не зная о ее судьбе. Как бы хотела Ника утешить его и сказать, что живы его родные люди… Только, не зная наверняка, она не стала бы лгать, даже чтобы немного приободрить британца. А еще… Что-то подстегивало ее скорее отправиться в путь. Чувство направления, невесть откуда взявшееся, укоризненно раздражало все нутро, когда девчонка топталась на месте.
- Поедем на машине, или… - она озадаченно посмотрела на взлетную полосу, что была бесконечно длинной, и вполне себе могла заменить автомагистраль. – Ну ты видел моего монстрика, я слишком мало знаю о самолетах, чтобы заставить мечту воплотиться. Надежнее на машине.

«Он так и не понял?» - приложив палец к губам, подумала Вероника, рассматривая растерянного незнакомца внимательнее. Его одежда походила скорее на некую форму, чем на модный фасон из современности, но и далеким предком его нельзя было назвать. Она пошла ему на встречу неторопливым шагом, с озадаченным видом, убрав руки в карманы курточки.
- Мы умерли. – констатировала на ходу Ника, и продолжила пояснять по мере сближения, - А это место называется лабиринтом Глисса. Не думаю, что в какой-либо из религий, или в мифологии можно встретить упоминания об этом лабиринте, однако, как ты убедился, он есть. Зачем его проходить? Видишь ли… Нам ничего не объяснили с самого начала, и вопросы задать было некому. Так что цель яснее некуда – идем, чтобы узнать, зачем мы шли, и что в конце.

Поравнявшись с мужчиной, Ника осторожно положила ладонь ему на плечо и пристально, с некой тревогой, заглянула в его глаза. Казалось, она прочитала его мысли, хотя это было не сложно - на лице у соискателя было все написано:
- Нет. Мысли о сумасшествии оставь для более абсурдных обстоятельств, которые, поверь мне, здесь иногда возникают. То, что ты чувствуешь – нормально, но оно лишнее. Ты не смог придумать, как за две минуты исправить то, что с тобой случилось. Теперь просто прими свою гибель, как уже случившееся и неизбежное, и тот факт, что после смерти есть что-то, чего мы, земные люди, далеко не сразу можем понять. Тут интересно, на самом деле интересно, и всяко лучше, чем просто сгинуть в небытие. Есть тьма.

Она осторожно взяла его за руку и развернула лицом к качающемуся вдалеке лесу:
- Ты волен лепить из нее все, что пожелаешь, если поверишь в то, что действительно способен на это. Леса, взлетная полоска – это моя картина. А что изобразишь ты? Попробуй, это не сложно. Главное – поверь, вырази словом свое желание, оно почему-то так проще дается.

Шагая с опаской, настороженно озираясь вокруг, Саня во всей красе ощутил себя потерявшимся ребенком. Хотя позади еще мелькала Воздвиженка и туман не успел сокрыть путь к отступлению - назад Саня не смотрел, с упорством догоняя заманчиво переливающуюся всеми цветами радуги непроглядную пелену. Где-то за ней быть может его уже заждались друзья: Динка нервничает, Макс ехидно подтрунивает, мол испугался дружок и домой убежал, а Афоня должно быть виноватым себя чувствует, что самого младшего потерять умудрился. Потому-то мальчонка шел без оглядки: Динни и Афоню успокоить, а Максу щелбана дать, для профилактики язвенной болезни языка.

Туман зачаровывал своей необыкновенной красотой, шел за ним Санька, как загипнотизированный уже, будто в ласковые объятия матери шел, а не в неизвестность. Страх притупился, в груди лишь волнение некое, трепещущее – не может такая красота к беде привести. Мало сказок Сашка читал, от того и не догадывался, что ой как может!

По склону крутому осторожно ступал – добротные Афонины сапоги не скользили по мокрой траве. Друг? Друг! Вспомнив это, мальчишка только сейчас, словно очнувшись от сна, услыхал хруст под ногами и мусор разбросанный по округе. Нда, не сказка вовсе, а помойка обыкновенная. А друзей все не видать… Неужто ушли, не дождались? От такого даже в куртке Афонасия зябко стало! Теперь Воздвиженки уже не видно, кругом трава два метра ростом и кисель под сапогами хлюпает, гнилью нос щекочет. Саня куртку-то на нос натянул, а когда снова взгляд поднял – все вокруг задрожало, листвы хоровод вскружил над головой, травища тянется обнять…

Тут мальчугана совсем паника подхлестнула! Руками над головой машет, отбиваясь от осенних хрупких «птиц», траву от себя отгоняя, настырно тянущую свои ленточки-лапки. И не помойка комариная вовсе теперь перед взором лежит! Заросли до горизонта тянутся со всех сторон, куда ни глянь! Совсем, сосвсем-совсем теперь потерялся ребятенок! Куда бежать? А! Куда угодно, здесь все одинаковое! Припустил Сашка опять, камыш по щекам хлещет, жмурится… И снова на комарином болоте, среди мусора, не бежит вовсе, а стоит, будто ноги увязли!
- Как…? Что? – моргает он, бросая вопросы свои в никуда и понимает теперь, что вроде как здесь, и не здесь одновременно. Понимает – конечно же круто сказано, видит скорее, а понимать не хочет даже. Издевательски пейзажи продолжают чередоваться, стоило только моргнуть, или взгляд в сторону отвести.

- Мамочки… - дрогнул голос девчонки и прозрачные руки коснулись лица, совершенно не препятствуя видеть то, чего не хотелось. Больно-больно обида щипнула глаза, наполняя их влагой горьких слезинок. Сникло дитё в камышах проклятых, пригнулось в горе своем, притаилось, схоронилось. А как лай собачий услышала да запахи знакомые уловила – сразу вскочила девчонка, с надеждой искрящейся в глазах стремясь отыскать друзей:
- Д-и-и-н! М-а-а-а-а-кс! – закричал Санек не своим, девчачьим голоском, но ощущение присутствия друзей поблизости снова улетучилось.

Причудилось всё? Мальчишка повесил голову и дальше пошел, уже даже стараясь не моргать. Слышит шелест за спиной подозрительный, сжал кулачок скорее от страха, чем в стремлении обороняться. Глядь – ворона черноокая летит, в догонялки играть хочет. Вороны Саня не боялся, но и шаг не убавил, а прямо на ходу в пакет свой залез – хлеба отщипнул и в сторонку мякиш бросил, мол угощайся, крылатая сестрица, на помойке все равно вкуснее хлеба ничего не сыщешь. Вот тут, любопытством руководствуясь, мальчик чуть притормозил поглядеть, как птица его гостинец примет?
- Эй, чернокрылая, ты друзей моих случаем не видала? - спросил Санька, не особо рассчитывая, что птица ответит.

Стоило заговорить о искусстве, как Шарлотта сразу же подняла голову. Конечно же она сможет! И еще как! Лишь бы поменьше маячить по колонии у всяких уголовников на виду.
- Хоть краской, хоть углем. Да хоть пальцем на песке. – скромно улыбнувшись, ответила девушка, и вкрадчиво добавила, - Вас будет интересно писать, у вас, сер Рейнарт, у вас лицо фактурное. Если будет потом желание, и найдутся материалы, я бы могла заняться вашим бюстом. Скульптурный потрет. – добавила она, на всякий случай.

Вот теперь настало время для кофе – хмурые тучи тоскливого настроения расступались, и тонкая бледная ручка потянулась за чашкой. Первый глоточек был осторожным и маленьким, всё-таки комендант упредил, что его помощник не очень умело варил напиток, однако Шарлотте не в чем было упрекнуть молодого парня, их служанка варила такой же кофе. И либо они оба это отвратительно делали, либо Хэл Рейнарт сильно принижал способности напарника в этом деле.
Шери пожала плечами, мол кофе, как кофе. Как ты его не вари, а пережаренные зерна все равно будут горчить, и аромат будет резковат. Она никогда не воспринимала этот напиток как нечто, предназначенное для эстетического удовольствия. Вся соль напитка заключалась в его исключительной способности «лечить» усталость, давать энергию, разгонять кровь. Вот и сейчас у Шарлотты застучало в висках, но дело было не только в кофе…

- Я понимаю, сер… Вы все доходчиво объяснили. Ох… - слова явно давались ей тяжеловато.
Девушка очень быстро опустошила чашечку – нервничает бедняжка, совсем вот забыла, как пьют кофе леди, смакуя каждый глоток. Опрокинула в два глотка, как дома привыкла, и придирчиво поставила сосуд на блюдце, точно попадая донышком в кружок. Так она тянула время, не осознанно конечно. В руках ничего не осталось, их нечем было занять. Раньше, в волнении, она крутила пальцами карандаш, или мяла кусочек бумажки, то сейчас принялась щипать и теребить складку юбки.
- Сер. А вам не нужна уборщица? Я бы могла! И папки ваши в порядок привести, за порядком следить, и кофе буду варить! Я, конечно, не умею варить кофе, но я научусь! – здесь она мельком глянула на Уэсли, не посчитал ли тот ее наглой и ушлой соперницей?
Случайный взгляд автоматически задействовал неудавшегося бариста в ее далеко шагающем плане. Хотя план – сказано слишком громко, скорее уж призрачная мечта, тлеющая на просторах надежды, как застывшее в закате солнце.
- А Уэсли… - немного задержав взгляд на парне, продолжила тихо щебетать леди Виллоу, и снова обернулась к изначальному собеседнику, - Если вы мне позволите помогать вам тут… Он мог бы просто провожать меня до домика, и… - дальше девушка совсем решительность растеряла, снова начала голову к груди клонить и мямлить, - Иногда… Возможно изредка… Встречать меня по утрам у дома.

День как-то не задался! Вернее утро-то было прекрасное, тихое да прекрасное, но стоило друзьям двинуться в путь, как понесись косяки за косяками! Сначала спор – какой дорогой идти, потом возвращение домой из за неподходящей экипировки, затем Жданчика повстречали, что по примете не лучше, чем повстречать на пути черную кошку… А после компания и вовсе развалилась! Тьфу! И ворона вот улетает! Не догнать!

Сашка затормозил. В колени, согнувшись, ладонями уперся, и дышит, отдышаться не может. Далеко за вороной бежал, долго, а влажный гнилистый воздух всю дыхалку измотал! Фух, не продохнуть! Под курткой Афониной настоящая баня! Зато вновь ощущение гордого одиночества улетучивается, слышит Сашка неподалеку кто-то так же тяжко дышит. Глядь – никого! Лишь трава высокая колышется! В прятки играет значит? Ну тут Саня, ясно дело, на Ждана-проныру грешить начал, уже рукава закатал, чтоб, как обещал сам себе, по носу вездесущему и длинному съездить! Но тут опять над головою шшших-шшших – то ворона возвратилась обратно, парит, крыльями интенсивно машет. Тяжело ей, вон какую штуковину в клюве принесла! Блестит побрякушка в мутных солнечных лучах, взгляд мальчишки к себе приковывая. Так если же это украшение-находка, так его и продать можно будет! И настоящий пир ребятам во дворе в честь отъезда устроить! И матери новые сапоги на зиму купить… Скоро совсем морозы ударят, а у нее на зимней обувке дырка на дырке! Да, не ребенка дело о матери заботиться, а наоборот, но раз уж так вышло… Винить кого-то бессмысленно. Нужна Сане побрякушка, очень нужна! Не для себя же!

В кустистую траву прищуром стреляет и на ворону возвращает взгляд. Не отдаст Сашка воронью находку трусу, что в траве прячется! Не заслужил! А Саня заслужил! Не разнылся на болоте, в одиночестве оставшись, не забыл про друзей! Не отдаст партизану проклятому!
«Кыс-кыс-кыс» - в голове шипит, да только ворона не кошка, чтобы кыскать подзывая! Да как же ее позвать-то, дикую?! Кар-кар? Самому смешно стало! Но обмен для птицы хороший имелся у Сани, по вкусу пришелся крылатой вчерашний батон. Его-то мальчишка и достает, и, кусок добротный отщипнув, вороне кверху руку с хлебом протягивает:
- Иди сюда, моя хорошая! Давай меняться! Я тебе хлеб, а ты мне вот ту штучку!

Шарлотта была не из тех, кого хлебом не корми – дай правила нарушить! Прогулки после десяти вечера, увы, вошедшие в привычку, придется позабыть, а остальное девушки вообще не касалось. Она просто кивнула в ответ, соглашаясь со всем вышесказанным. А тем временем место, где ей суждено было провести остаток жизни, обретало все менее ужасающие очертания. Если есть такой комендант, крепкий орешек, у которого всегда можно попросить защиты, значит и относительно спокойно жить можно будет.

А вот с работенкой вышел казус! Действительно, городская леди была совсем непригодна к добыче и ловле, и вряд ли «кадровое агентство» здесь нуждалось в художниках. Надо было что-то ответить, вот Шери и ответила:
- В столице я была довольно известным художником. – опустила она глаза, будто чувствовала в этом признании свою вину, - Не слишком подходит ведь, да? – взгляд в сторону окна проплыл через все помещение и остановился на потолке. Пауза немного затянулась – Шарлотта не могла вообразить, на что она здесь сгодится, - Шить и вязать еще умею. Готовить не пробовала, но в столовой могла бы мыть посуду.
Она посмотрела на свои нежные ручки с сожалением, будто они состарились вот прямо сейчас, на глазах.
- Полы мыть… Не пробовала, но это должно быть не сложно… - еле пищала она. Очевидно же было, что девушка перебирает варианты, а сама совершенно не готова ни полы драить, ни тонны картошки чистить. Казалось эта «опасная преступница» сейчас заплачет, вон – нос совсем повесила, говорит все тише и тише, и даже чашечка горячего кофе не утешала ее, стояла нетронутой и остывала.

- А где я жить буду? – огромные глаза уставились на Рейнхарта, - Я боюсь… Боюсь тех людей, что летели со мной. А тут ведь все такие. Они же меня…
Девушка осеклась, хлюпнула носом и снова спрятала глаза в пол. Да и смысла продолжать не было, уж кому, как не коменданту колонии знать, что может случиться с юными девами в обществе убийц, насильников и плутов.

- Души нет, и предназначения… - призадумалась Ника.
Вокзал вот он, рукой подать, беги без оглядки! А Вероника не может уйти так вот сразу, чувствует, что должна попытаться как-то изменить это безвыходное положение. Он, город этот, хоть и узурпатор, но не от того, что такой сам по себе, а от того, что по другому его никто не научил. И людей мучает, и сам бедный страдает! Жалко и людей и его, мучают они друг друга получается. Они его – недовольствами вечными, он их – ущемлениями.

- Не говори ерунды! – решительно заявила она, отвернувшись от вокзальной площади, - Не имея души невозможно нуждаться в ком-то. Вон, одиночество тебе не по вкусу! Так зачем наговариваешь? А что если ты сам попал сюда, но попал так давно, что забыл, кто на самом деле есть, потеряв прежний облик, и теперь являясь сущностью этого места? Ничто из ничего ведь не появляется! Может быть ты сам тосковал по родному дому так сильно и безутешно, что стал частичкой воспоминаний о нем? А с течением времени воспоминания имеют свойство меняться, и вот ты уже и сам не знаешь, как должен был выглядеть тот, твой родной дом, и образы черпаешь теперь из тех, кто к тебе попадает.

Теория Веронике показалось весьма занимательной, так хоть существование города наполнялось каким-то смыслом! Причина и следствие… Если он сам не вспомнит, она ему уже ничем не сможет помочь для обретения покоя. Только устранить шероховатости посоветует.
- Ты сам придумал вокзал, или он здесь был всегда? Я понимаю, это звучит странно, ведь он – часть тебя. Но люди… Они порою замыкаются от бед, и находят выход лишь внутри себя, преодолевая какие-то внутренние пороги. Метафорично быть может, но ты бы мог попробовать сам себе разрешить «уйти»? Давай попробуем? Вместе! Но обещай мне только…

Она замялась, с грустью во взгляде рассматривая окна домов. Ей очень хотелось оказаться правой, не правоты ради, а ради справедливости! Душа города тоже ее заслуживала, не смотря ни на что.
- Обещай мне, что если не получится ничего, ты обязательно подумаешь надо всем, что я тебе тут сегодня говорила! Если и есть у тебя способ иной обрести счастье, то только не через захват и не через лишение воли выбора. Возьми это. – Ника протянула мужчине свой сотовый телефон, - Пусть у тебя будет. Если ты не сможешь найти выход в себе, то сможешь тренироваться в созидании по образу тех фотографий, что я тебе показала. Я верю, что у тебя получится, потому что ты – не зло, и душа у тебя есть, одинокая просто. Но сначала… - она взяла его за руку и потихонечку начала подводить к вокзалу, - Найти в себе выход. Отпусти себя на волю. Не попробуешь – не узнаешь правды. Тем более, что это не страшно!

Люди, коих не много, и не мало, стекались к вокзалу, свободные люди. Вероника ощутила легкость в груди, словно цепь, окутывавшая сердце, разлетелась и осыпалась. Так – правильно. Хорошо, что он смог это понять и найти в себе силы поступить правильно.
- «Надеюсь ты рад не меньше этих людей. Теперь все будет по другому. Теперь все будет хорошо!» - думала девушка, взглядом провожая людей к вокзалу. Она знала – он услышит ее. «Прощай, Славный! И удачи…»

Вероника присоединилась к потоку людей. Вокзал изнутри точь в точь напоминал ту самую белую коробку, из которой каждый начинал свой путь по лабиринту. И точно также, как тогда, раздался голос Глисса. Его слова ее удивили! Значит вот как! Был шанс вернуться назад и изменить свою судьбу, тем более Нике для этого пары минут хватило бы с лихвой! Она задумалась и поняла, что в действительности не имеет права ничего менять. Как же там было? Визг тормозов удар… А до этого?

Припарковав свою машину напротив здания прокуратуры, Вероника схватила в охапку толстую стопочку бумаг. Какие-то были запечатаны в конверты, какие-то в твердые папки и обычные файлы. Не нашлось у секретарей пакета, пришлось всю эту гору в руках нести. Неуклюже закинув лямку рюкзака на плечо, Ника обняла свои документы и потопала к зебре. Было скользко, ноябрь месяц выдался дождливым, а к утру подморозило, и вот тротуары и проезжая часть уже превратились в каток. Не все автовладельцы успели переобуть своих стальных коней, Ника и сама вела машину, нервничая на каждом повороте и перед каждым пешеходом. На ногах, хоть и сколько, но как-то спокойнее, и она решила, что обратно поедет на метро. Только в прокуратуру заскочит, бумаги отдаст и в лечебницу обратно. Табло тем временем отсчитывает буквально последние секунды до красного, как раз Вероника едва успевала. Народу на улице практически нет, лишь машины летают туда и сюда, не боятся совсем что ли?! По дороге девушка идет, продрогла вся, коляску толкает вперед, ни на что не смотрит, нос в воротник запрятав. Не глядя по сторонам, дуреха, чешет. А потом… Все случилось будто бы одновременно! В одним миг! Мамаша скользит на тонкой корочке льда и падает на пятую точку, а коляска… По инерции едет дальше, пересекая границу третьей полосы движения, по которой мчался, силясь затормозить, серебристый «Брабус». Его швыряло из стороны в сторону, на скользком асфальте при торможении его начало заносить. Водитель, видно, перепугался, тормоза визжат, мать лежит на спине, не успевает подняться и тоже визжит. Вероника срывается с места, едва не повторив маневр мамаши, листопад белых бумаг взмывает в воздух… Все, что успела сделать Вероника, это оттолкнуть коляску как раз за долю секунды до того, как ей в бок въезжает машина, вышвыривая хрупкое сломанное тело на перекресток. Смерть ее была не мгновенной: она видела, как кувыркается мир, как пошел мелкий снег. А потом она очутилась здесь…

И тут она начала вспоминать те, последние две минуты своей жизни до аварии, и понимает, что ничего изменить не получится. Сильнее жать на педаль, чтобы успеть предупредить мамочку? Нет, не получится. Две минуты назад она стояла в потоке на светофоре, быстрее не выйдет. А пешком не добежит, не успеет. Подъехать и кинуться сразу? Тоже не поспеет в срок – мамочка в момент ее остановки уже неспешно переходила дорогу, а Вероника неслась на зеленый, чтобы успеть перебежать. Значит и менять нечего. Пусть остается так. Пусть дитё вырастет.

Она вдохнула, с облегчением вздохнула. Значит судьба ее – это узнать, что в конце лабиринта. Ну, а раз уж Глисс предлагает выбрать самому вид транспорта, то Вероника уже загодя знала, каким он будет. Раз уж оставаться, то брать по максимуму от этого места нужно! Тем более когда оно такие возможности предоставляет!

Не медля больше ни секунды, девушка отправляется к единственной для себя двери. Полетать на маленьком частном самолете – ее мечта, которую уже лет пять вынашивала. Не умела она такой штукой управлять, а тут и не надо! Представила себе две педали, штурвал крутящийся и с вертикальным ходом – вот и все управление у Никиного самолета. А она хозяйка своих фантазий, значит и самолет ее полетит, никуда не денется!

Толчок со скользкого, коварного обрыва, гнилое болото приняло в свои объятия – так бы описала Шарлотта свои ощущения, когда окончательно осознала, что все это не чья-то злая шутка, не случайность, и не ошибка, и даже не предупредительный «выстрел» судьбы. Все кончено. Надели наручники, как на рецидивиста. Да, так было положено, исключений стражи порядка не делали никому, хотя это был довольно грубый аксессуар для тоненькой нежной ручки и девушка при желании могла бы освободить запястье.
Шарлотта не понимала ничего, шествуя по улице предрассветного города под конвоем. Небо оплакивало ее, пронизывающий морской ветер напрасно пытался осушить эти слезы. Черные зеркала элитных кварталов мрачно смотрели во след, осуждающие своим молчанием. Люди еще мирно спали в своих постелях, но уже скоро об этом будут шептаться…

***
Сначала, в первые дни путешествия над бескрайней водой, казалось, что ожидание убьет ее раньше, чем дирижабль коснется твердыни. Слишком мало комфорта, подозрительные и внушающие опасения личности окружали ее, одаривая плотоядными, недвусмысленными взглядами, да оскалами хищными. Хотелось съехать по кожаной спинке кресла и схорониться между рядов, закрыть глаза и, открыв их в следующий миг, очутиться в другом месте! Голова разрывалась от догадок и версий о том, кто так жестоко смог с ней свести счеты: родственники, отвергнутые женихи? Или та дама, которая на одной из выставок, налакавшись шампанского, решила публично высказать свое негативное впечатления от картин художницы? Шарлотта тогда не сдержала эмоций, и сухо ляпнула той что-то про отсутствие вкуса. А еще припомнилась давнишняя история, в которую ее приплели за компанию: подпольная газетёнка, критикующая власть, редакция которой состояла всего из двух человек. Писателя взяли на месте, а вот художника-карикатуриста найти не смогли. Шарлотта попала под подозрение якобы по доносу, но суд тогда нехотя оправдал девушку, не имея по делу ни одного вменяемого доказательства. Еще тогда ей бы следовало задуматься – а кто и за что решил ее оклеветать? Еще тогда ей следовало уехать, как предлагала тетушка, но Шери наотрез отказалась, наивно посчитав случившееся недоразумением. А теперь то что на судьбу сетовать? Она давала ей шанс, а Шарлотта не замечала его, ослепленная успехом, привороженная яркими огнями столичных вечеринок.

Так можно было сойти с ума! В конечном итоге Шери наотрез отказалась страдать – достала блокнот и угольки, абстрактно выражая все свои переживания на бумаге. Черные рваные линии заполняли практически весь лист, и с первого взгляда можно было ничего не увидеть. Но стоило приглядеться, расположив картинку на вытянутой руке, и восхититься тонкой игрой светотени в замысловатой штриховке, играющей на грани глубокой ночи и тусклого сияния холодных звезд. Здесь, в глубине эскиза, царили мрак и темнота, такие же иссушающе-безнадежные, как в душе у самой художницы. Едва заметная фигурка в центре, подсвеченная всполохом падающей звезды, склонила голову к земле, в скорбящем жесте обхватив ее руками. Существо казалось беззащитным, хрупким, едва ли не раздавленным в тисках черноты. Но если приглядеться внимательнее, то картина менялась, полностью переворачивая первое впечатление. Еще более призрачным силуэтом, практически неразличимым на черном фоне, вырисовывался пожалуй главный герой композиции: ангел-хранитель, нависший над сломленным созданием, будто бы купол. Бескрылый ангел в просторных одеждах обнимал свое дитя так тепло и самозабвенно, как обнимают только матери свое горюющее чадо. Шарлотта, забыв на мгновение обо всем на свете, засмотрелась на черный лист, и легонечко вздрогнула, явственно ощутив теплое прикосновение к шее. Приятный морок, растаявший в ту же секунду, стоило ей моргнуть. От сердца распространялось тепло, согревая застывшее тело и мысли. С этим изображением в руках Шарлотта впервые за много дней заснула спокойно.

Очнулась девчонка спустя много часов, когда разносили еду. Впервые здесь, на борту, она ела с большим аппетитом, решив, что силы ей еще пригодятся! Так очередные сутки пролетели куда более стремительно, чем предыдущие. За день Шери умудрилась нарисовать несколько портретов, преображая свои страхи, придавая им более приятную форму. Разумеется она изобразила ту пробирающую до мурашек троицу заключенных, что всю дорогу сверлили ее со всех сторон. Лысый и пронырливый с виду шарлатан на бумаге выглядел обаятельным кавалером из высшего общества, стоило лишь его «причесать» и чуточку облагородить самые яркие его черты, верно расставив акценты. Угрюмый тип, смахивающий на кровожадного мясника, стал похожим на сварливого дедушку, когда шрамы, уродовавшие лицо мужчины, превратились в самые обыкновенные морщины. Со здоровяком было сложнее… Обрисовать как-то менее мрачно пустующую глазницу Шарлотта догадалась не сразу. Но в итоге вышел харизматичный пират, с бросающим вызов прищуром и лукавой улыбкой, в шляпе и с дымящейся трубкой в зубах.

Казалось – страхи побеждены, да и дорога подошла к концу. Но не успела Шери с долей облегчения вздохнуть, в поле зрения вновь очутился недавний пират, красноречивее всяких слов, одним лишь глазом и мимикой выразив все, о чем думал. Шарлотта почувствовала, как резко начала покрывать холодным потом ее спина. Взгляд одноглазого резко осадил, буквально расплющил девчонку, ставшую серой от переживаний за свое будущее. Она не смогла выдержать этот взгляд, и сразу же спрятала свои большие от страха глаза, вперившись в пол.

На выход Шери поплелась последней, когда конвоир уже навострился ее, засидевшуюся, выгонять. Она взглянула на него умоляюще и не смогла проронить ни слова – беспристрастные глаза мужчины четко дали понять, что любые слова попросту ничего не изменят. Шарлотта кивнула, будто бы согласившись, подобрала свои вещи и, как бы душа не сопротивлялась тому, сошла на землю.

- Испытания - это дорога, которая обязана куда-нибудь привести. - пожала Ника плечами, - Быть может пройдя ее, мы очнемся в своих постелях, как после дурного сна. А может быть мы просто заново родимся. Не обязательно самими собой, но кем-то новым. Но ты, на всякий случай, скажи мне свои полное имя, дату рождения и адрес домика. В моем времени ты конечно будешь продолжать жить в своих родственниках и мне было бы интересно узнать тебя в них.

Вероника говорила серьезно. Она и вправду собиралась отыскать хотя бы могилу Инги. Ей будет, что рассказать новой знакомой, пусть даже если та не сможет ответить. Положить свежие цветы, провести ладонью по памятнику и чувствовать - они прошли это испытание вместе... Это казалось девушке важным.

Дав время Инге ответить на свои вопросы, Вероника кивнула, похлопала секретаршу по спине, легонько ее обняв, и тихо прошептала ей прямо на ушко:
- В любом случае я постараюсь.

Больше не сказав ни слова, девчонка решительно подходит к двери и заходит внутрь.
- Здравствуй, город Славный! - с порога начинает она, закрыв за собой плотно дверь. - Меня Инга Витальевна привела к тебе! Принимай невольную гостью новую, как положено гостей принимать!
Она немного волновалась. Единственное, что внушало успокоение - это надежда, что там, за дверью, сейчас происходит что-то хорошее. Она решила отпустить Ингу сразу, не дожидаясь, получится ли у них найти выход и решить проблему с контрактами. Она бы сделала это для всех, но один невольник - всего лишь один счастливый билет на выход. Ника верила, что город примет ее от лица Инги и отпустит сразу, не хотела она верить в другое.

Несколько раз Сашка оглядывался – не плетется ли Жданчик следом, не высунул ли нос свой вездесущий из-за угла? Нет, не видать. А спокойнее от этого «не видать» не становилось. Все вокруг мальчишке стало чудиться иным, не таким радостно-осенним и ярким, а каким-то пожухлым, серым, одиноким и тревожно застывшим. Не на встречу будто бы шли, а убегали от чего-то. Только от чего именно – Саня затруднялся ответить даже самому себе. Ну не от Ждана уж точно!

Бредут они вдоль старых стен домов, чудовища камнем застывшие на них сверху скалятся, ехидненько так, до костей пробирающе! Как ни посмотри на гримасы страшные – все кажется взгляд за тобою следит неотрывно, с любого ракурса прям – все равно глаза мертвые в твои, живые норовят заглянуть. Бр-р-р! Рыжик передернул плечами, когда Динку с Максом на месте не обнаружил. Да и компаньон единственный, если Бурана не считать, с виду тоже насторожился, и тут вдвойне тревожно Сашке стало! Вот прямо бы сейчас деру дал! Только не в топи, а домой! Но друзья… Они-то пошли в противоположном направлении…

Афоня действовал без заминок: ищейке четвероногому выдал задание и сам стремглав бросился в сторону топи. Видно знает чего, чего Саня не знает. Младшенький, совсем не желая оставаться тут в компании горгулий, и полностью поддерживая стремление скорее смыться из-под их сверлящих взоров, следом рванул с места и… Упал. Тяжелые сапоги, на пару-тройку размеров больше. Наступил на собственную пятку мыском непоспевающей ноги и все, полетел воробушек! По правде говоря, если со стороны смотреть, то упал он, как невезучие герои в комедиях падают – карандашиком, а вовсе не полетел, потому как даже руками взмахнуть не поспел. Ибо земное притяжение притягательнее всяких рефлексов! Вот горгульям ехидным потеха! Даже за спиною чуть слышно смешки зашуршали. То ли чудилось, то ли нет… Жуть!

Чудом нос не разбил. Взгляд Саня поднимает – Афонины пятки далеко впереди мельтешат, а вот уже и в траве густой скрылись! Может и хотел мальчонка друга окликнуть, мол обожди, да не успел. Да и нужнее он там, а не здесь, раз так торопится, то точно это знает! А Санька из грязи тем временем поднимается, одежду отряхивает от листвы налипшей и грязи. Глазами водит вокруг – ни души! По загривку от тоски и тревоги сквозняк ледяным языком облизывает… Один.

«Блин!» - подумал Сашка, шмыгнул носом холодным, и неуверенной походкой побрел туда, куда Афоня с Бураном на пару побежали.

- Ой нет! – протянул тихонечко Санька, когда на его пути замаячил силуэт дворового стукача.
К Афоне ближе жмется, а сам смотрит куда-то и говорит ему:
- Погляди. – кивает он в сторону Ждана и шепотом говорит, - Повезло же нам Нежданчика встретить! Это наш местный подхалим и трепло, ты с ним не водись, мерзкий он типчик. Только бы за нами хвостом не привязался, а то живо растрындит всему двору, что Дина и Макс школу прогуливают. Ребятам влетит потом от родни.

Сане кляузы Ждана не страшны были: учился он в другой школе, а к родителям его этот балбес вряд ли сунется, но за друзей потом обидно будет, если гаденыш прознает, что они с уроков слиняли и родителям их настучит! Ох сколько раз Саньке хотелось вмазать Нежданчику по носу, да только потом его батя Сане уши быстро открутит! Хотя чего теперь-то бояться? Пускай бате жалуется, а Сашку ищи-свищи, далеко он уже от двора родного будет, ой далеко! И тут злоба такая на Саню накатила! Такая лютая, что даже лицо красным стало! Сейчас ответит Нежданчик за язык свой без костей! Кулачки паренек сжал, по струнке вытянулся, на голове даже волосы от чего-то взъерошились, иголки напоминая. Взгляд сердитый-сердитый, из под бровей Ждана сверлит, вот-вот дыру в нем прожжет! Ух сейчас получит за все огрызок болтливый! Пусть только попробует за ним увязаться, мигом в глаз!

- Эу, Нежданчик! – окликнул его Санька, хотя паренек и без того шагал в сторону ребят, - Ты чо по дворам шаришься, м?!

Санек прямой угрозы не выдавал, кулаки расслабил, пока. Но тон – уверенный, весь сквозит наглостью и смелостью, взгляд – орлиный, вызов бросающий. Поза расхлябанная пацанская – руки в карманы нырь, острые локти пошире расправил, плечики узкие чуть назад отвел, нос зазнайски задрал. Ну что, Нежданчик, страшно тебе?

- С уроков слинял? А батя в курсе? А ремня не боишься батиного? – фыркает Сашка весь из себя защитник интересов друзей.

Ногу вперед выставляет, чтоб поза еще нахальнее издалека смотрелась. Будь бы Санек росточком выше, да плечистее чуточку, стал бы дворовым грозой. А так – задиристая школопендра. Впрочем размеры весьма компенсировала врожденная изворотливость. Еще бы! От мамкиного тапка уклоняться, от подзатыльников батиных… Научишься тут, хочешь, не хочешь! А кулачки? Ну и что, что маленькие! Зато острые да шустрые! Вон, по физике задачку Саня видел: чем проволоку перекусить быстрее, пассатижами, или клещами? Интересно стало, ответ в конце учебника прочитал: так как площадь давления у пассатижей больше чем… Бла-бла, скука! Клещами в общем быстрее и легче! Гвоздем картонку пробить легче, чем пальцем! Вот и кулачок маленький острее, пузо не пробьет конечно, но синяк хороший оставит, долго болеть будет.

Большинство детей не очень любят ходить в школу и вставать спозаранку, и это не считается выходящим из ряда вон событием. Большинство детей по утрам будят мамы, или бабушки, ласковым прикосновением, или суетливо, потому что сами опаздывают на работу. Большинству детей не нужны эти противные будильники, потому что у них есть заботливые родители, которые позволят своему любимому чаду поваляться в постели лишние пять-десять минут, и обязательно накормят вкусным завтраком, проверят – тепло ли оделся, ничего ли не забыл, а то и подвезут до школы.

Вот и Саня вовсе не нуждалась в будильнике, но совсем не потому, что полностью полагалась на родительскую заботу. И завтраки-то ей никто никогда не готовил, и домашку никто не проверял, и портфель не собирал. Саня просыпалась сама, еще задолго до положенного времени, часов в пять утра. Спит Саня в одной комнате с родителями, на старой скрипучей раскладушке, в самом темном углу помещения. Над головой ее висят огромные пыльные часы, тикающие с таким усердием и так громко, что каждое движение стрелки - будто щелбан по темечку. Но даже под эти дивные звуки девочка умудрялась худо-бедно спать, еще бы – за день набегается, там уже и под колокольный звон уснуть можно! Но под утро, нутром уже предвкушая очередной кошмарный день в школе, сон Сани становился чутким - сразу все звуки били по ушам: отцовский раскатистый храп, треск секундной стрелки, шелест метлы дяди Вани по асфальту за окном, периодическое сонное помявкивание Барсика, дрыхнущего в ногах. А дальше – всё. Взгляд через голову на часы и пошел отсчет на минуты. Все мысли о том, как же не хочется тащиться в школу, вовсе не потому, что лень вылезать из теплой и мягкой постели. Насмешки сверстников, пренебрежительное отношение учителей - все это никак не способствовало стремлению идти за знаниями вприпрыжку, скорее уж напоминало сущий кошмар и рвало на куски детские самооценку и психику. Два часа внутренней борьбы и рывок с постели. Тихо берешь свои вещи и на цыпочках прокрадываешься на кухню, чтоб не разбудить родителей. Там же умываешься холодной водой, чтоб немножечко взбодриться, быстренько одеваешься и… Стоп, мы совсем забыли про завтрак! Волшебный и питательный стакан воды из-под крана натощак, портфель в руки и бегом на автобусную остановку! Всем соседям по дороге хмурое «здрасти», в ответ ловишь улыбки, сквозящие сожалением, но все же улыбки. Они ей были очень дороги, эти чужие улыбки по утрам… Хоть что-то доброе дарит ей этот взрослый мир, потому что потом, выбежав из автобуса напротив школы, ее ожидало лишь порицание, угрюмые взгляды и недовольные вздохи. Сердце Сани непременно бы почернело от ненависти к этому сложному и жестокому миру, если бы не добрые соседи и двор, в котором местным ребятам совершенно безразличны Сашкины неурядицы с учебой и родней. Они не оглядывались на ее проблемы, не трещали весь день об этом, а просто принимали ее такой, и помогали отвлечься от всего, что грузом лежит на ее хрупких плечах.

На ее хрупких плечах… Нет, все соседи и ребята были совершенно уверены в том, что Саня- мальчишка. Бойкий, диковатый, рыжий-конопатый пацаненок, которому не повезло с родителями. Впрочем, Александру очень устраивало такое положение вещей: отличная маскировка, ведь от девочки всегда ждут каких-то манер, бантиков и прочей милой мишуры, а мальчики есть мальчики, шкодники и забияки. Да и с парнями ей всегда было интересней играть: погонять в футбол после школы, побегать по крышам…

Но сегодня Саню ожидало настоящее приключение! Во-первых она впервые прогуляет школу, чего раньше никогда не делала, боясь лишний раз спровоцировать на себя гнев родителей. Сегодня уже не страшно, скоро она вообще будет от них далеко. Во-вторых эти жуткие слухи про шахту уже давно терзают фантазию ребятни, но никто так до них и не собрался с мужеством туда сходить. Первопроходцы – звучит гордо! Будет чем похвастаться перед трусишками, которые сегодня вновь променяли интересное приключение на скучные уроки. Только бы Макс не струсил и пришел! С ним не так страшно идти в шахту, почему-то…

Как обычно, Саня проснулась около пяти утра, и впервые тяжелые мысли о предстоящем дне не придавливали ее к раскладушке. Наоборот, пацанка тихонечко выскользнула из комнаты в коридор, нашла пакет покрепче, и принялась складывать в него все, что осталось после бурного родительского застолья. Ассортимент был весьма печальным, но не с пустыми же карманами отправляться в дорогу!

Все что могла взяла с собой, оделась и выскочила прочь из квартиры, прихватив с собой портфель, который потом все равно бросила в подвал, чтоб книжки и тетрадки не нагружали плечи в опасном быть может походе. Улицу еще солнышко ленивое едва освещало, но безоблачное утреннее небо сулило отличную погоду – хорошая новость для путешественников. Саня поздоровалась с дядей Ваней, который был сильно удивлен столь раннему появлению мальчишки. Дворник угостил маленького жаворонка баранками и принялся мести улицу, не задав ни одного вопроса.

Саня устроилась на качелях. У нее еще было море свободного времени до момента, когда вся компания соберется под старым тополем за домом. Не случайно это дерево стало местом пересечения друзей: ветви тяжелые и густые свисали почти до самой земли, укрывая собою всех желающих посекретничать, там же частенько курили мальчишки, если лень было идти за гаражи, а ствол был таким необъятным и при этом изогнутым и бугристым, что по нему могли лазать даже девчонки, а в трех метрах над землей, над самой толстой веткой, было дупло – любимый тайник у дворовой ребятни. Самое удивительное было то, что все туда клали свои «заначки» и никто никогда не брал чужого, хотя, конечно там имелся и общак – жестяная коробка из-под печенья, куда ребятня складывала добытые сигареты и мелочь на разные случаи жизни. Вот, к примеру, для Бурана косточки сахарные покупали, копили на общие цели и, чего греха таить, тратили на всякую гадость. Были конечно же случаи, когда тайник обчищали, но разве сыскать виноватого? И расследования ребятня проводила, и ссорились-ругались, и на Саню порой пальцем указывали, но надолго компания никогда не рассоривалась, и тогда тайник вновь наполнялся секретами.

Солнце тем временем лениво выползало из-за домов, яркое и теплое. Воздух после ночного дождя был особенно чистым и свежим. Горьковатый и пряный запах осени мог вскружить голову, а первые лучи «зажгли» огонь на пестрой влажной листве. Какой же все-таки потрясающий выдался день для прогулки! Сашка отталкивалась ногами от земли, качели взлетали высоко-высоко, аж дух захватывало! Она улыбалась искренне и беззаботно, с трепетом в сердце окидывая взором двор, который сегодня преобразился.

Любовалась бы вечно, но время собираться в дорогу – дядя Ваня уже закончил мести улицу, а значит скоро ребята соберутся под тополем… Паренек спрыгнул с качелей, подхватил свой пакет и сломя голову полетел к месту встречи, перепрыгивая через лужи.

Под деревом еще никого не было, а у Сани не было часов, чтобы свериться. Ничего, подождет, главное, чтоб не струсили и пришли! Лезет мальчишка по тополю ловко, на ветке повис, подтянулся – и уже на ней! В дупло лезет, жестяную коробочку достает...
- Быть может в последний раз… - бубнит Саня губы надув и, зачерпнув из кармана монет, высыпает их в коробочку.
Подумав пару мгновений, еще и леденцов туда пригоршню бросает. Вот увезут Сашку в детский дом, пусть хоть ребята вспоминают. Закрывает коробочку, обратно в тайник прячет и записку поглубже следом сует смятую, чтоб не сразу нашли. Сидит на суку, ногами болтает… На сердце снова тяжело стало. Оказалось, что прощаться куда сложнее. Не сегодня, так завтра, но этот момент обязательно наступит. Мир от этих мыслей снова помрачнел, помрачнел и Сашка.

Заслышав шуршание шагов, мальчонка спрыгивает с ветки, отринув все тяжелые думы – кто-то все-таки пришел, а значит приключению быть! Это должно стать самым захватывающим воспоминанием! С такими воспоминаниями просто невозможно быть одиноким человеком даже среди чужих. Двор и ребята будут с нею рядом всегда, что бы не случилось…

- Ну кто там самый смелый? - с наигранной иронией в голосе идет Саня встречать первого появившегося.

Доставала вроде бы телефон, а в руке ощущается что-то объемное и тяжеленькое. Ника, без всяких мыслей по поводу того, что это могло быть, поднимает глаза, а там… Ее ждал неприятный сюрприз. Такого она точно с собой не носила, а про взрывчатку нагло блефовала, играя на инстинкте самосохранения людей. Граната… Настоящая. Без кольца. Бросай и беги. На лбу даже испарина выступила, а за шиворот словно сквозняк коварный прокрался и Вероника чуть поежилась от нахлынувших неприятных ощущений. Теперь-то что делать?

Ростислав тем временем пытался образумить толпу не угрозами, а надеждами. У Ники то не было вариантов: требовалось срочно пресечь нарастающее безумие, чтобы люди не разорвали Тиберия на клочки. Ласковым словом грызню не остановишь, но теперь, когда все внимание было приковано к оратору, можно было и поговорить.
- Слушайте его! Он говорит правду. – подтвердила она, - Из предыдущей ловушки мы вырвались с боем, и помогли тем, кто попался в нее. Чего уж там, я сама была заложницей, но вовремя осознала, что если не помочь людям, которые еще имеют шанс спастись, то грош цена моему существованию. Жизнь, за которую вы все здесь цепляетесь, рассчитывая на призрачный шанс выбраться за чужой счет, ничегошеньки не стоит! Вы будете вечно здесь законсервированы, если не вспомните, что такое человечность и не научитесь действовать сообща! А еще нужно уметь не бояться боли, или наказаний. Свобода никогда и никому не давалась легко! Ни одна революция не свершилась бы, если все люди на планете оказались бы трусами! А вы! Вы отдали себя в рабство добровольно, товарищи! Не стыдно? Не верится мне, что вы так уж желаете быть свободными!

На одном дыхании столько всего сказала и поняла, что нужна передышка. Девушка опустила руку с гранатой, продолжая сжимать рычаг. Подышала, успокоилась и уже менее провокационным тоном продолжила внедрять в толпу правильные идеи:
- Мы не гарантируем стопроцентный успех, но мы точно не собираемся становиться рабами. Есть только два варианта: вступить в бой и выиграть, либо принять в бою смерть. Умереть за шанс лучше, чем прогорать в плену. И мы будем бороться за свой шанс против вас, или вместе с вами. Вам решать, конечно же, чью сторону выбирать, но прежде, чем определиться, подумайте – на какой стороне настоящая правда. И еще… - Ника посмотрела на лимонку и почувствовала, как устают пальцы, - Не уверена, что я еще долго смогу держать гранату, так что определяйтесь шустрее.

Взглянув на секретаршу, Вероника тихонько добавила, протягивая той свободную руку:
- Инга, ты с нами? Будет страшно, больно и вообще... Но мы выберемся вместе, тебя не бросим.

Но Кассия вырывается, как бы не старался привлечь ее внимание художник. Отшатнулась, отбежала на несколько метров, растерянно водит взглядом по мрачной пустыне и, в конечном итоге, находит то, что искала – срывается с места. Утопая ногами в пыли, неуклюже несется туда, где Шино и Ида о чем-то толкуют, и, будто бы не замечая последней, бросается пивовару на шею.

Выглядело это мягко говоря странно, особенно для немца, видавшего разведчицу впервые сегодня, да и не в самой лучшей форме. Зато в глазах у Кассии горел такой огонь! И радость и слезы застыли в них. Смотрит на Шино, будто на кумира какого, а росточку обнять не хватает, как бы не вставала она на носочки! Руки свои отчаянно тянет и едва ли не навзрыд приговаривает:
- Наконец-то! Наконец-то я нашла тебя!

Сердце готово разорваться от счастья. Она не верила своим глазам, и все равно с радостью купилась на их обман. Это была встреча с родной душой, не иначе. Взгляд искренний, истосковавшийся, голос дрожащий, сладкий и честный. Всю усталость, все болячки затмили эмоции. Мир вокруг закружился и потерял очертания. Только его лицо… Его глаза, серо-зеленые глаза, родные! Смотрит в них, а будто в душу смотрит. Заискивает ответных чувств, отклика. И, не дождавшись, лицом в широкую грудь утыкается:
- Это ты… Это правда ты.

Спятила подруга, не иначе.

Обстановочка была так себе – мрачный офисный монументализм, собирающие пыль тяжелые драпировки, грубая мебель, в целом все тут отдавало совком, до мелочей. Расцветочка так вообще подобрана с долей иронии, напоминая бюро ритуальных услуг. Нику же всегда тянуло к модерну, такому свободному, изящному и жизнерадостному, с плавными очертаниями, растительными мотивами, уловимыми в каждой детали. А тут еще и визы выдают. Куда? На тот свет? То есть даже помереть без бюрократической возни не получится? Ветеринарша от этой мысли только сморщила нос и сердито повела плечами, когда вспомнила, как говорила в сердцах «да в гробу я видала ваши бумажки», зарываясь в очередную стопку документов, договоров и отчетов.

Портрет на стене по началу напомнил Веронике стерео-картинку, такие были популярны в… Давно это было в общем, а в двадцать первом веке имелась куча вещей, над которыми залипать куда приятнее, без тошнотворной ряби в глазах. Но тут-то совсем другое дело, тут без мистики не могло обойтись, потому взгляд девчонки уперто манила эта чудовищная композиция, от чего очень хотелось покромсать изображение ножичком, раму приложить об коленку и выбросить мусор в окно.

Дальше – лучше. Хотя с какого ракурса раскурить! Для сюрреалистического сюжета – самое то, с точки зрения здравого смысла – полный абзац… Иван Иваныч, инженерчиков начальник и мочалок командир, да не в обиде пусть будет «милейшая» Инга, скалой восседающий на своем шефском троне, уминал с аппетитом скопившуюся на столе макулатуру, аки офисный шредер. Стрелка врожденного абсурдометра нервно дергалась на критической отметке в предсмертной агонии. «А весело это – коньки отбросить!» - промелькнула безумная искорка в голове, вызвав на лице Вероники кривую мимолетную ухмылочку.

Ну ладно, расселись. Пока все спокойно, чинно и благородно. Чай несут, незваных гостей ублажают. Ника смотрит в свою чашку – в ней разве что мухи не плавают! Мутная темная хрень плескалась в сосуде, отдаленно напоминая болотную жижу. Может хоть конфеты… Нет, они тоже не вызывали доверия своим заветренным видом. Жаль, Вероника любила сладости, особенно конфеты!

Пока начальник что-то бубнил, девушка украдкой стреляла глазками по сторонам в поисках дополнительных зацепок к очередному квесту. Чучело совы на столе особенно напрягало воображение после знакомства со змееголовыми курами. Но глаз упорно разыскивает отметины, которые должны перенести их на следующий уровень.

Начальник тем временем «прикончил» стихотворение, а иначе это не назовешь – таким монотонным и безразличным тоном только приговоры зачитывать, а не поэзию изрекать. Страница от такого исполнения съежилась и пожелтела, а автор наверное перевернулся в гробу. Вероника сидела будто на электрическом стуле, обнимала свой рюкзачок обеими руками в ожидании очередного «чуда».
- И за какие такие заслуги у вас продвигают в очереди? – вкрадчиво поинтересовалась она, просто потому, что кому-то пора было уже задать этот вопрос.

Тут Ника якобы невзначай достает из рюкзака на стол газету… Простая проверка интереса – как отнесется к ее появлению Иван Иваныч, столь падкий на сладкие бумажки. Задобрить мужичка гостинцем, или предложить в качестве взятки, или… Да не имеет особого значения, Ника эту газету неделю таскает с собой в рюкзаке и без сожалений расстанется с нею.

«Так вот как все заканчивается.» - просочилась мысль, будто бы навеянная ветром, принеся с собой умиротворение и грусть, приглушив в груди суету.

Завораживающее красотой зрелище… Смерть на этой стороне реальности не казалась столь жестоким и неприглядным событием. Сие было скорее похоже на перерождение, во всяком случае на уровне ощущений Кассия это воспринимала именно так. Она не вмешалась, глядя на то, как Феникс медленно догорает, интуитивно понимая, что не в ее силах здесь что-то изменить. Их встреча более не состоится – лишь от этого щемило в груди. Хоть Картарем и умудрился подпортить к себе отношение своею упертостью за последние еще незавершившиеся сутки, но то была лишь капля в море довольно долгого и продуктивного общения. А за стенами Империи значимость каждой знакомой души возрастала стократ, но здесь Ласточка могла сказать лишь за себя, не за других. Это была уже не первая потеря за сегодня, но как и кончина Агаты, эта смерть уносила с собою осколок треснувшего сердца разведчицы.

Ласточка апатично помахала советнику рукой, хотя и знала, что ему сейчас не до того, чтоб прощаться. Но потом защипало глаза и… Что это? Слезы? Здесь? Нет. Яркий луч, или вспышка слепила. Боль возвращалась, вытягивая сознание девчонки из безмятежного мира в реальность. Перед взором рябит, словно мошки летают, голова гудит и ноет затылок, а в ушах неразборчивый шум, будто ветер трепал засохшую листву мертвого дерева.

Свинцом налитой ладошкой Касс не без труда протерла от пепла глаза. Любое движение казалось непосильным, но воротившаяся тревога подстегивала Ласточку шевелиться. Чуть приподнявшись на локтях, она успела рассмотреть немногое прежде, чем ее голова вновь опустилась на землю. Знакомый голос монотонно что-то бубнил, внося еще больший хаос в происходящее. Нависшая над ее головой тень заставляет Кассию резко перевернуться, но выходит лишь на бок. Хотелось окликнуть друзей, дать по морде этому докучливому силуэту и наконец встать на ноги, но получилось лишь это:
- Отвали… - вяло пихнув руками нечто нависшее над нею, прохрипела еле слышно.

Она попробовала отбрыкнуться ногами, но это была лишь жалкая попытка, совсем не похожая на вменяемую оборону. Тем временем тревога лишь усиливалась, как и чувство, что все только начинается. Хотя осмотр окружающей обстановки не выявил ни одной пепельной копии, ощущение финала боя казалось лишь тактической уловкой.

Девушка лишь посмеялась, когда мужчина с мечом выдвинул свою версию по поводу ее имени. Прежде, чем ответить, она рассмотрела его более детально, поскольку под гнетом тяжелого меча было сложно это сделать в момент их первого знакомства. Резкие мужественные черты лица и одежда прямо в точности соответствовали описываемому образу древнего римлянина в исторических изданиях. На Нику будто бы смотрел оживший мраморный бюст – творение римского мастера республиканского периода, как раз тогда вошло в моду делать изображения максимально реалистичными, со всеми морщинками и изъянами.

Звонкий девичий голосок звучал на весь двор - Ника специально говорила довольно громко, чтобы могли слышать все и не пришлось потом заново все рассказывать:
- Не уверена, что нарекли меня именем эллинской богини, по моему назвали меня в честь какой-то советской актрисы. Убейте из рогатки, а фамилию не вспомню ее. Вероника – полное имя, Ника же просто короче. – внесла она некую ясность о том, что к богиням не имеет никакого отношения, после чего приступила отвечать на вопросы пока еще безымянного прокуратора, - Нас тоже было шестеро изначально и, видно как и вы, выбрали картину с дамой в качестве первой двери. Наша компания была такая же разношерстная: девушка Сахтар, наложница фараона; старик Уолтер, англичанин; похожий на индейца парень немногословный, имени которого я наверное никогда не выговорю… Да смысла перечислять нету, никого уже из них не осталось. – вздохнула с сожалением Ника, - Надеюсь их души хотя бы освободились, когда мы уничтожили демона.

С охапкой овощей девчонка побрела к столу, и пока отмывала их от земли, продолжала свой рассказ:
- Как очутилась в теле собаки… Не могу сказать, не помню. Скорее всего слегла я одной из первых в тот раз, когда тучи закрыли солнце и закрутилась чертовщина. Но тогда в теле пса уже до меня кто-то был, ведь он нас встретил с двумя бодрствующими головами. Один из ваших спутников кстати попал ко мне в компанию, когда мы мчались на врага. Может он чего помнит?

Во рту пересохло. Девчонка зачерпнула свежей воды из колодца, и попила прямо из ведра.
- Но самое интересное из всего, что удалось нам коллективно выяснить – это способ, каким мы все сюда попали. Каждый, без исключения, стал жертвой несчастного случая, никто из нас не умер естественной смертью. Последнее, что я к примеру помню из собственной жизни, это визг автомобильных тормозов и сильный удар, отбросивший меня во тьму. Больше тут нечего добавить. Я тут нахожусь в таких же растрепанных чувствах, как и вы, и тоже многого не понимаю. Но есть одно мааааленькое упущение… - кореянка хитренько улыбнулась прокуратору, - Вы знаете обо мне уже достаточно много, а я о вас – ничего, даже имени.

- Отвечу на любые вопросы. – уже не глядя на прокуратора, отозвалась Вероника, потому что ее вниманием уже полностью завладел другой человек, - Сейчас посмотрим ваш бок, дяденька. Задирайте одежду.
Девушка помогла мужчине справиться с тряпьем, и, уже увидев причину его недомогания, неодобрительно покачала головой. Того, как Богдана тяпнула одна из гарпий Ника не видела, потому-то и изрекла столь очевидные здесь для всех вещи:
- Укус ядовитой змеи. – на несколько мгновений Ника притихла, мысленно перебирая что из медикаментов у нее с собою имелись, - Находись бы мы в городе, я бы в срочном порядке отправила бы вас в лечебницу, но так как мы фиг знает вообще где… Так. Для начала примите горизонтальное положение.
Осторожно она помогла Богдану лечь на землю и тут же приступила рыться в своих вещах. Погружая руку в зев кожаного рюкзака, Вероника доставала многим здесь непонятные вещи: резиновые перчатки, какие-то маленькие бумажные квадратики, что на деле являлись спиртовыми салфетками, и – огниво, в современности просто зажигалка.

Оставалось притащить воды и найти пару кружек…
- Добрый день… - улыбнулась Ростиславу девушка, будто бы находились они тут все в самой обыкновенной деревне, а не в дьявольском саду, - Позвольте…
Ника не просила у него помощи, мужчина с портфелем выглядел неважно. Сама воды зачерпнула и убежала с ведром к столу, где заграбастала две чашки небольшого диаметра и вернулась к Богдану.

- Пейте пока. - черпнув кружкой воды, она протянула ее мужчине и помогла ему приподняться, - Чем больше выпьете, тем меньше будут выражены симптомы отравления.
Она несколько раз зачерпывала чашкой воду, благо казака не приходилось уговаривать, лишь затем принялась крутиться вокруг его раны со своими «инструментами». Перчатки надела и Богдану в глаза серьезно смотрит:
- Сейчас будет больно. Придется потерпеть.
Выждав согласия, Ника принялась разминать кожу вокруг укуса, стараясь выдавить кровь вместе с ядом, благо ранки были еще свежие. Мнет, давит, и приговаривает не задумываясь:
- Терпи казак! Атаманом будешь! Терпи…

Покончив с садистскими мероприятиями, девчонка распаковала спиртовую салфетку: сначала она протерла края кружки, потом ее же намотала на палочку, что валялась под рукой. Чиркнув зажигалкой, подожгла этот миниатюрный факел и принялась водить им внутри кружки, которую она перевернула вверх дном.

Импровизированная банка крепко присосалась к ране.
- Теперь нужно подождать минут двадцать. Дышите ровно и не о чем не волнуйтесь. – говорит она пациенту своему таким голосом, будто вся опасность уже позади, после чего обратилась ко всем, - Кто-нибудь, принесите пожалуйста кусок ткани, размер примерно с полотенце для рук. Нужно будет приложить холодный компресс.

Все ее действия были решительными и быстрыми, казалось, она точно знает, что делает. Вот только сама Вероника не была уверена в том, что избавившись от доброй половины яда, организм казака справится с тяжелыми последствиями той части, что уже разошлась по организму. Переживала, но виду не показывала.

Валяющаяся под ногами яркая зажигалка привлекла взгляд. Самое подходящее время закурить и успокоиться. Сняв с правой руки перчатку, Ника нащупала в кармане пачку и извлекла длинную тонкую сигарету. Прикурила, затянулась крепко и прикрыла глаза... Тонкая струйка дыма "выстрелила" изо рта вместе с усталым вздохом.

Клонится к земле собака, в лапы морду прячет, хотя еще совсем недавно прыгала выше своей головы. Скулит, непослушная, будто прощения у хозяина просит, носом фыркает, уши прижимает. Человек подходит – собака притихла, смотрит в глаза и словно бы все понимает. Руки его нюхает, нюхает оружие, а потом вновь к земле прижимает морду. От выстрела лишь вздрогнула и снова неподвижно лежит, глаза щурит и уши прижимает.



Псина снова начала неистово беситься на цепи, лаять и рычать грозно, обернувшись лицом к чудовищу, да черными глазами уставившись тому прямо в горящие огнем глазницы. Прилежный охранник обратился против своего хозяина и намеревается бесстрашно вцепиться в него, если сумеет разорвать привязь.

Выпалив свою скромную жалобу, собака начала метаться на цепи, словно осами покусанная. Брешет, визжит, цепью звенит. Рвет цепь, лапами упираясь мощными, прыгает вперед и падает, хрипя от того, что глотку сдавило. С виду еще совсем недавно адекватная собака теперь словно с катушек съехала, черт знает что вытворяет, вот-вот забор снесет.

Пролетев сквозь свою пепельную копию, Кассия, явно не ожидая, что двойник рассыплется так просто, влетела головой в серый песок и на краткий миг замерла, пытаясь переосмыслить случившееся. Оказавшись погребенной под толстым слоем праха, резко выбраться из зыбкой ловушки не представлялось возможным, к тому же пыль забилась под балаклаву, попала в рот и глаза. Приятного мало… Девчонка старалась хотя бы руки к лицу подтянуть, но в следующую секунду будто кто-то «добрый» выключил свет сразу после того, как в затылок прилетело что-то тяжелое…
Холмик, накрывший разведчицу, не шевелился.

Кассия улыбнулась, кажется впервые за этот убогий день. Наконец пещера хоть немного оживилась голосами. Парни тоже чувство юмора не потеряли, что вселяло хоть какую-то надежду.
- А ты случаем не коллега Эрика, ммм? Очень уж ассоциативное, образное у тебя мышление. Да я смотрю ты отлично держишься! – протянув руку, Ласточка легонько похлопала Арсения по плечу, - Но ты лучше посиди еще немного, оклемайся, и за Лёном присмотри. Побереги и его и себя от пылищи, да обломков. А я Валере помогу.
Осторожно поднявшись на ноги, чтоб никого не затоптать, девушка кивком еще раз попросила Сеню присмотреть за бедным эльмари, а сама из руки Хету выхватила свою балаклаву и сразу же сама в нее «нырнула».

- Ндааа… Высоковато! – приняв из рук Валерия нож, Кассия примерилась и поняла, что достанет с трудом до потолка, и для хорошего замаха роста у нее однозначно не хватает, - Валер, можешь мне помочь? Согни ноги, а спиной упрись в стену. Я встану тебе на коленки, это значительно ускорит процесс и сэкономит массу сил. Ты только придержи меня руками за лодыжки , если меня поведет, ладно?

Лери, как по-свойски называл его Картарем, быстро переквалифицировался из каменщика в пьедестал. Отзывчивый он все-таки парень, не стал на плечи девчонки все сопутствующие проблемы взваливать, открещиваясь усталостью. Кассия шустро вскочила ему на колени, а будучи гимнасткой в неустойчивом положении она в страховке особо и не нуждалась. Вес худенькой и хрупкой на вид девчонки особо не причинял неудобств Валере, пока та, перевернув в руке нож острием вниз, не начала колоть потолок.

Работая движениями от себя, при этом вкладывая всю силу, что была в ее теле, Ласточка вскоре начала уставать, издавая с каждым новым ударом звуки, которые обычно можно услышать от теннисисток на корте. Она опускала лицо вниз, чтоб осколки и пыль не попали в глаза. Трудно было в таком тумане оценить продуктивность, но Кассия старалась изо всех сил, в раж вошла, поймала свой темп и методично колупала крышу склепа острием большого ножа.

- Э-эй! – прижав локоть к себе, возразила разведчица.
А потом на эльмари посмотрела… Нет, не просиял, все напрасно! Даже стыдно немного, за наивность лишь, не за поцелуй, который все равно вышел не самым удачным образом.

- Попытка не пытка, - поправляя рукава с деловым видом, довольно оптимистичным голосом призналась она сама себе, но поспешила разъяснить остальным, с чего вдруг ей в голову взбрело с бессознательным Лёном целоваться, - Вспомнились слухи о светлячковой депрессии и связи ее с эмоциями. Не уверена, что сейчас он что-то слышит, потому проверить чувствует ли решила. Вот, сделала все, что могла.

Короткий и неодобрительный взгляд был подарен Хету, который все равно что столб застывший глядел, и ничего не делал, хотя кому, как не эльмари знать, что делать с себе подобными. Хоть бы словом обмолвился, хоть бы сказал, в каком направлении действовать! Вот она – цена дружбы! Но Ласточка не стала комментировать ничего вслух. Смысл? Осталось лишь прояснить одну мелочь…
- Все, что я сказала тебе про себя – ложь, Картарем. – совершенно не переживая о том, что слова ее услышат другие, не глядя на советника Хету, пробурчала надутым тоном девушка, - Надеялась, что так тебе хватит уверенности и решимости попробовать помочь остальным. Но теперь я точно знаю, что не страх перед предательством останавливал тебя, а самая обыкновенная злоба. Обидчивость, если точнее. Нежелание искать компромиссы. Не самый лучший набор качеств ты взял с собой в пустыню. Так мы потеряли Агату, а на ее месте мог быть любой из нас. И не стоит это списывать на волю судьбы, на чертов случай.

Вот теперь все. Точки на «и» расставлены, и сказанного достаточно. Вряд ли слова что-то могли изменить, но, как ни старайся, шила в мешке не утаишь. Зато теперь немного отпустило, хотя разочарование просто так уже не смоешь… Ну стой себе, стой, возвышайся над смертными и умирающими. Когда накатит прозрение, рядом уже может никого не быть. А Кассия, сделав все, что могла и умела, с облегчением для себя обнаружила, что Арсений все еще жив, и даже пришел в себя. Чтоб не толкаться, она осталась на прежнем месте, и лишь накрыв голову капюшоном, да нос от пыли защитив, к парню очнувшемуся обратилась:
- Как ты себя чувствуешь? Двигаться в состоянии?
Осколки сыпались с потолка, пока Валера из последних сил рубил окно наружу. Кассия прикрыла Лёна от пыли своим плащом, и продолжала нависать над ним, чтоб ни один крупный осколок на эльмари не попал.

На ТАКУЮ благодарность храмовник и рассчитывать не смел! Да, взявшись за эту работу, он хотел не просто сделать девушке приятно, но и показать себя с лучшей стороны. Заодно это был хороший предлог остаться вдвоем и еще поболтать, без лишних глаз и ушей, исключая возможность внезапного вмешательства со стороны. Такое вот хитрое комбо! А руками работать он действительно очень любил, и то, что подвернулся такой замечательный и удобный случай – просто счастливое стечение обстоятельств!

«Обними ее, идиот!»- взвыл внутренний голос, правда когда птичка уже упорхнула, и, в общем то, было поздно . Кто из этих двоих сейчас покраснел сильнее – еще поспорить можно было! Алисандер неожиданным поцелуем был застигнут врасплох, а в итоге вообще потерял ощущение пространства, слух, способность двигаться и даже дышать. Зато зрение будто обострилось – глаза его прилипли к удаляющемуся на кухню силуэту, фокусируясь исключительно на нем, а все остальное слилось в палитру незначительных разноцветных пятен. Как столб он стоял на том самом месте, пока Дейдре носила посуду и угощения, лишь глаза его неизменно за нею следили.

Стол был накрыт, девушка заняла одно из кресел, и памятник, наконец-то, ожил, а румянец на его щеках хоть и побледнел значительно, но еще горел. Неуверенным шагом Алисандер прошелся по помещению, якобы рассматривая интерьерчик и как в нем смотрится плод общих стараний, а сам все думал о поцелуе, который случился с ним первый раз в жизни, если по-честному. Означал ли он, что девушка испытывала к нему симпатию, или то была лишь благодарность? Ничего он в женщинах не смыслил! Вот можно ли ему теперь вести себя чуть смелее, или не стоит? Такой вопрос напрямую не задашь, а рисковать и все испортить в самом зачатке уж очень не хотелось! А вдруг Дейдре подумает, что делая вид, будто ничего не произошло, Алисандер тем самым выказывает свое полное безразличие? Такого тоже допустить нельзя! И что тогда, в таком случае, делать?

Так, для начала стоило успокоиться и сесть. Второе он выполнил- устроился в кресле напротив, а вот с первым пока не выходило… Эмоциональный подъем и сомнения – все это сейчас на его лице можно было прочитать без труда, если румянец еще можно было списать на недавнюю физическую работу. Не глядя храмовник насыпал себе в чашку то ли сахара, то ли соль, не скупясь так насыпал, ложек пять-шесть, засмотревшись на девушку. Перемешал ложечкой, едва все не расплескав, паченьку с блюдца стянул и отхлебнул… Вот тут то его лицо равномерно покрылось багрянцем! Кипяток же, ё-моё! Да и пересоленный ко всему хорошему! Деваться некуда, проглотил… Внутренности обожгло. Скорее печеньем заедать, вот только после кипяточка вкус вообще не ощущается, а крошки его по языку ошпаренному, словно наждачка шкрябает. Эпическая неудача… Но это не повод сдаваться окончательно. Может она не заметила – наивно полагал воин, продолжая мучительно жевать свое печенье и при этом он старался худо-бедно улыбаться.
Выставив большой палец вверх, в одобряющем жесте, Алисандер таким образом похвалил печенье, вкус которого так и не понял. Лишь дохрустев, преодолевая поганые ощущения во рту, он нарушил тишину:
- А какие тебе книги нравятся? Мы бы могли сходить в библиотеку вместе…

Метод, предложенный Валерием, Ласточке был незнаком и неясен. Зачем природа так все усложняла – с какой-то безысходностью подумалось ей, но что поделать, при сотворении миров Автор как-то не спрашивал ни у кого совета. Казалось на Земле жизнь сложная и несправедливая: болезни, капризы природы… А тут вон не лучше: хоть эльмари и не болеют, зато с даром живут, как с проклятьем, нянчатся, лишь бы не расплескать, сторонятся эмоций – радости жизни прямая угроза! Хотя… Кассия видела в этом толику логики: радости радостям рознь, и даже земляне знавали такие, которые к добру не приводят. Алкоголь, наркотики, любовь к острым ощущениям… Хорошо, когда все в меру, это и эльмари, наверное, касалось. А эмоции… Они способны как убивать, так и спасать.

Последняя мысль о смерти и спасении надежно прилипла и не желала покидать голову. Будто бы больше подумать не над чем! Почему-то она казалось очень важной сейчас. Мусоля мысленно эту фразу, даже беззвучно ее повторяя, Кассии неожиданно вспомнился один интересный аспект, особенность организмов эльмари. Слышала она такую вещь, будто светлячки, теряя к жизни интерес, впадая в депрессию, были способны утратить сияние. Вот к чему приводит эмоциональное воздержание, бедолаги! Сейчас симптомы угасания были схожими: Лён перестал светиться в темноте, и волосы его стремительно чернели. Вот только пока лишь следствие совпадало, а причина – не очень-то.

Но цепочка рассуждений продолжала расти дальше, стремительно, словно на подъеме озарения! Уж лучше пытаться придумать хоть что-то, чем просто сесть, повесив нос и пустить все на самотек! Эмоции, свет, дар… Все это связано и неразделимо у эльмари. А лекарь явно тосковал, испытывал недостаток в положительном заряде… Тратил дар, себя не жалея. Он устал: пустыня, ночь отняли много сил у каждого. Все в тандеме привело к тому, что на грани истощения дар вышел из под контроля и перетек частично в человека, будто желая найти себе нового хозяина, более крепкого, не измученного эмоциями, лелеющего желание существовать и бороться за это.

Дар… Он словно живой эфемерный организм-паразит, ютился там, где тепло и безопасно. Но как только эльмари-дом начинал себя разрушать, подвергаясь эмоциям в губительных крайностях, он переставал быть надежным сосудом, и «внутренний сожитель» сразу же пускался на поиски нового, стабильного жилья. Ну а все мы тоскуем по родине, даже если нас что-то заставило ее покинуть однажды. И вот она- нить, незримо связывающая эльмари и человека. Забавно, и странно об этом думать сейчас, но замысловатая теория распутывалась, как клубок, случайно выпавший из рук. Кому-то такая версия могла бы показаться бредом, да и сама Кассия в любой другой ситуации посмеялась бы над собой, поражаясь, до чего может довести человека фантазия! Но не сейчас. В час безнадеги душа цеплялась за любую возможность, даже если на первый взгляд она могла показаться абсурдной.

Все это время Ласточка смотрела на лицо целителя, потускневшее, обычное человеческое лицо. Едва заметная улыбка играла на его устах, но что ее помогло спровоцировать? Слышал ли он ее слова? Или, быть может, он чувствовал лишь телесный контакт, а забившееся в угол сознание предъявляло ему другой образ, желанный и нужный сейчас? Не имело особой разницы это, если девушка имела возможность опробовать оба варианта. Положительные, сильные эмоции – лекарство от хандры и усталости, искорка, которая способна возродить пламя жизни.
«Всегда приятнее возвращаться домой, когда в окне горит свет» - вздохнув тяжело, Кассия ясно представила себе эту замечательную, теплую и уютную атмосферу. Она вновь прошлась ладонью по темнеющим волосам, с теплотой и тревогой любящей женщины в глазах разглядывая черты мирно спящего мужчины - «Внутри Лёна сейчас темно. Тлеет уголек, умирает... Зажечь хотя бы свечу.»
Как посмотрят на это другие – разве важно сейчас? Вряд ли вопрос целомудрия способен задеть струны души проститутки. Навязанная профессия накладывала свой отпечаток – плевать на то, что думают и говорят о тебе другие, делай, что должна, и будь, что будет!

«Будь, что будет! Я ничего не теряю!» - с этой мыслью, поставив точку на всех сомнениях, Кассия, концентрируя все свои эмоции на процессе, чтоб вышло максимально эффективно, вновь припала к устам эльмари. Сначала будто бы нерешительно, нежно и робко касалась губами его губ, как это бывает, когда влюбленные впервые преодолевают это терзающее обоих расстояние. А дальше, как полагается: Ласточка, стремясь вложить все свои чувства, смелеет, будто сама так долго томилась и ждала этого изумительного моменты… Страсть, тоска, стремление стать частью целого, страх потерять и отпустить – переплелось и закрутилось в поцелуе. Ради чего все это- не думалось. Она ждала, что он ответит ей взаимно, с такой же отдачей…

Храмовник проследил, какой домик для себя выберет Дейдре, и сам подошел к дверце того, что по соседству, сразу следующий. В гости, он надеялся, заглядывать не возбраняется. Дааа, сложно, наверное, будет привыкнуть, когда никто не орет над спящими «подъееееем!», или не менее громогласное «оооотбооой!» в час, предназначенный для сна – думал он, с наслаждением вдыхая полной грудью воздух, воздух свободы, наполненный терпким ароматом зелени и древесины, сладковатыми нотками цветов и морским бризом. Дернув на себя за ручку, Алисандер открыл дверь в новую жизнь, наполненную неизвестностью. Волнение… Совсем скоро все должно измениться, и жизнь после Академии…

За уличной дверцей – маленькая прихожая. Сразу же здесь храмовник небрежно сбросил свои сапоги и пинком ноги загнал их под лавку, чтоб не мешались на ходу. За очередной преградой от взора скрывалась скромная гостиная с мягкой мебелью, которую Алисандер имел счастье лишь видеть, по жизни перебиваясь солдатскими койками и табуретками. Что заставило мужчину улыбнуться еще шире, так это камин. Камин! В его полном распоряжении! Вечерком сесть в мягкое кресло напротив огня, протянув к нему ноги… Комфорт, уют, просто мечта любого солдафона! А если еще и шкуру медведя постелить подле очага, так это же вообще романтика! Полежать, поболтать, подержаться за руки… Разумеется, для романтических посиделок нужна была девушка, и такая на примете у него уже была, но вот шкуры, пушистой и теплой, не было… Ладно, дело поправимое, наверняка. Зато он точно знал, как проведет этот вечер, после долгой, утомительной дороги.

Там же, в гостиной, особо не заморачиваясь, Алисандер расстегнул ремень и бросил свои «зачарованные» клинки на пол. Возможно такое расхлябанное обращение с волшебным оружием повергло бы в шок знатока, или фаната, но воину ли не знать, что сталь не развалится от удара о пол, а остальное – не в его компетенции. Сумка тоже сползла с плеча и плюхнулась на пол. Осмотрел стены, мебель, заглянул в окно, сориентировался… Да, окно его дома на первом этаже смотрело прямиком в окно леди-птахи, и это не могло не радовать еще больше! Он бы подождал, пока Дейдре тоже выглянет и увидит его, но с дороги так хотелось скорее опрокинуть на себя пару ведер чистой воды! О том, что в его распоряжении окажется и личное банное отделение, он и мечтать не мог, и то, что скрывалось за неприметной дверцей у лестницы повергло его в восторг! Ванная комната поражала воображение солдата размерами и интерьером! Оплот первозданной природы – грот с водопадом, а мягкое синее освещение делало атмосферу внутри фантастичной, волшебной, подстать магической академии. Взирая на все совершенно изумленными глазами, Алисандер начал торопливо раздеваться, словно желая скорее успеть окунуться в мираж, пока он не исчез! Все полетело на каменный пол: плащ, брюки, кожаный нагрудник и все остальное. Хотелось скорее окунуться в озерцо и подставить голову под свободно льющуюся воду, но грязь с дороги в этот чудесный оазис тащить не хотелось. Для начала он тщательно оттер себя с мылом, ополоснулся из ведра и лишь потом зашел в воду, даже не проверяя предварительно, теплая ли она там. Температура воды словно бы под него лично была подстроена – чуть теплая, не бодрящая, но и не заснешь. Походил вдоль и поперек, глубину везде измерил и присел так, чтоб вода прямиком на макушку лилась – это успокаивало, приводило мысли в порядок и заряжало энергией одновременно. Он мог просидеть так час, может и больше, ощущение времени, его границы стирались, секунды уносила вода, тревоги утекали с ней же…

«Интересно, Дейдре уже обнаружила это помещение, или еще нет?» - вдруг подумал храмовник, внезапно вышедший из блаженного транса. Резкими быстрыми движениями он протер лицо, взъерошил мокрые волосы и встал во весь рост. Водички попил, не без этого… Еще немного постоял под водопадом, теперь подставляя лишь спину и плечи, и покинул купель. Полотенцем солдат протер лишь лицо и грудь, после чего повязал ткань на бедра и вышел в гостиную. Теперь, пока тело сохнет, можно было осмотреть и второй этаж. Чистый, в набедренной повязке, он наконец ощутил себя хозяином, хоть и временным, этого дома. Ощущения перемен нахлынули, вся тяжесть, что томилась в груди годами, куда-то пропала, прошлое не тяготило, мысли кружились лишь вокруг «здесь и сейчас».

Осмотрев свою комнату, Алисандер отметил, что не зазорно тут и второгодником остаться, лишний годик-то пожить в частном домике практически у моря кто в здравом уме откажется? Усмехнулся, мотнул мокрыми патлами и завалился на роскошную по солдатским меркам кровать! Тут-то его глаза, наконец, прилипли к грибу, излучающему приятный и успокаивающий свет. Такие он заметил по всему дому, но лишь сейчас нашел время разглядеть это чудо внимательнее. Впрочем необычность его заключалась лишь в возможности светиться, больше гриб особо ничем от сороличей не выделялся.

Мягко, уютно, и впору прикрыть глаза, да уснуть, но какой там! Когда день за окном, впечатления распирают и поделиться с кем-то хочется!!! Вскочил с постели, как есть помятую оставил, к шкафу подошел, губу раскатав, что наверняка его там и наряды ждут! Да вот нет, внутри пусто оказалось, что, в принципе, мужчину ни капельки не разочаровало. У него была сменная одежда с собой – белье, брюки, рубашка. За ними то он и побрел снова вниз, где-то по дороге обронив полотенце. Ну а что? В доме он один! Стесняться некого! Мальчишкой себя, наконец, ощутил, младше, чем было на деле, так дурманила его свобода! Однако на улицу выбегать, девок голым задом пугать не собирался, по-солдатски быстро оделся, волосы еще влажные назад пальцами зачесал и на кухню отправился в надежде, что там его хоть кусок хлеба ждет. А на кухне мышь с голоду повесилась, будто гостей и не ждали вовсе! Прибрано, вода теплая, а в желудок закинуть нечего… И тут-то чрево призывно заурчало, возмущаясь хозяйскому упущению! Вода водой, но мужики еще и мясо любят! А еще… Впрочем все свои вопросы он бережно хранил для девочек близнецов, что обещались помогать новобранцам с обустройством.

Плюхнувшись на лавку в прихожей, Алисандер шустро обулся и высунул лохматую голову на улицу, взглядом надеясь отыскать девиц. А с ними уже Дейдре, соседка беседует. Пока не выполз еще весь наружу, зачем-то расстегнул пару застежек на рубашке сверху, прикрыв дверку, чтоб никто не заметил. Еще раз попробовал непослушные длинные волосы назад зачесать и показался уже на улице весь, целиком, якобы невзначай к Дейдре с боку приближаясь.

Дождался, пока леди закончит свой разговор и получит необходимые ответы, задал и сам свои вопросы:
- Милые леди, не хочу показаться наглым гостем, но не могу не поинтересоваться- как тут дела обстоят… с питанием? Каков режим, и будет ли сегодня общий сбор? – нависая над плечом леди-горлинки, спрашивал он.

Лён пил воду, и казалось, что сил у него хватает лишь на это. Все поправимо – думала Ласточка, сейчас он немного поспит, и оклемается, а там… Им всем нужен был отдых и пища, иначе к следующей буре никто и пальцем пошевелить не сможет. У них, конечно, уже было свое скромное убежище, но сидеть и караулить его бесконечно они не смогут, запасы закончатся быстро, и если ничего не делать, то они никогда не узнают – был ли у них шанс на спасение, или пустыня и впрямь бескрайняя, а Империя – единственный ее «оазис».

Всего на минуту девушка вспомнила о тех, кто остался со следопытом, подумала с тревогой – а живы ли они, и в этот момент случилось непоправимое: подпольный лекарь, едва державшийся в сознании сам, решил отдать последние силы своему другу, и, к несчастью, не смог в ослабшем состоянии контролировать дар, который сразу же решил найти себе местечко внутри Сени, перетекая из длани хозяина в новый сосуд. Происходящее шокировало Ласточку, парализовало всего на пару мгновений, но и их хватило для того, чтобы ситуация вышла из под контроля – Лён, по всем признакам, вот-вот простится со своей магией. А что будет дальше? Он умрет? И Сеня умрет? Мысли метались, словно взбесившиеся мухи в банке, бьющиеся крыльями о прозрачное стекло.

И самой-то ей нехорошо было- или нервы, или замкнутое пространство так влияло. И это воспоминание, взявшееся невесть откуда, не было ведь его! А сейчас накрыло, нахлынуло, и боль Арсения- словно бы уже ее собственная боль, но обжигает лишь душу, не тело. И еще одна в сей момент мысль голову ее поразила, ошарашила. Было, или, все же, не было? Нет, нет… Гнать ее подальше! А она душит все равно! Кассия в порыве волнения ртом воздух уже хватать начала, за воротник схватилась, корсет под грудью оттопырила, что дышать стало хоть чуточку легче. Некогда панике поддаваться, ребят с того света вытаскивать надо! Только бы мысли в кучу собрать…

- Неееет, ребята! – еще не решив, что делать, разведчица схватила Лёна за рукав, что прятал руку, касающуюся Арсения, - Не сейчас! Не вздумайте мне тут помирать!
Говорит с нотками истерики в голосе, едва ли не хнычет. Саму уже, от напряжения наверное, озноб охватил, руки трясутся, в ушах откликается собственный сердечный ритм. Не спасти одного- погибнут оба, недопустимо! Но что делать с этими эльмари-то?! Кассия вообще плохо себе представляла первую помощь при угасании дара, из «уроков» первой помощи она знала лишь то, что потерявших сознание нужно класть на горизонтальную поверхность, да голову на бок пострадавшему повернуть нужно, чтоб язык в горло не запал, и все! Как там дыхание искусственное делать? И нужно ли оно сейчас? Ни сном, ни духом Ласточка об этом, но под коленями эльмари одной рукой обхватила, на себя потянула, другой рукой придерживала его за шею, чтоб головой о пол не ухнулся. Уложила на спину, голову Лёна осторожно на бок поворачивает, придерживает. Над лицом его сама склонилась, светлые волосы ее щекотнули лекаря по щеке. Два пальца нащупали артерию на шее мужчины, пульс был, но дыхание… Ласточке показалось, что Лён не дышал. Или… не показалось.
- Не вздумай бросать нас… Ты не один, мы с тобою, рядом… - чуть раскачиваясь от волнения вперед-назад, нашептывала девушка, склонившись над ухом угасающего целителя.
А потом, резко вскинув голову, нервно, с нажимом в голосе, окликнула второго светлячка, попутно вновь откупоривая бутылку с водой:
- Картарем, он угасает! Его дар угасает! И Сеня за ним погибнет же! Что делать? Что с вами такими, черт побери, делать? Сделай что-нибудь, срочно!!!

Покорно уступая место, Кассия осталась рядом, надеясь, что Хету действительно знает, что делать. Заодно, на будущее, хоть будет в курсе, как в похожей ситуации эльмари спасать. Начало выглядело многообещающим: Картарем скрестил свои ладони над сердцем Лёна… Может у светлячков был свой способ? Передать энергию, или нечто вроде… Однако, нет. Собрат начал откачивать собрата самым обыкновенным, человеческим способом, никакой магии, никакого чуда ждать не пришлось.

Но сердце… Оно же билось! Билось, когда Кассия парой мгновений ранее первым делом принялась искать пульс! Так зачем же его заводить? Неправильно. Работа впустую, лишь ребра целителю за зря ломать! Очевидно Хету, ученый, такой простой истины не знал, или специализация была совершенно не его… А будь, что будет – такая тактика Ласточке не по душе! Спаслись от вихря, так сами себя добьем?
- Ты что? Ты что делаешь? – вцепившись в плечо эльмари, запаниковала разведчица, стараясь отпихнуть того в сторону, - Отойди, дай я сама!
Ее тон не подразумевал возражений, и пусть силенок в ее маленьком тельце было не много, толкала она советника настойчиво, пока тот не подвинулся. Место освободилось, Кассия деловито засучила рукава, и… А что дальше? Времени на консилиум врачей дилетантов не было. Либо делай, либо смотри, как пациент умирает.

Сериал «скорая помощь», помоги! На тебя одна надежда! Зря, что ли, траффик на тебя спускала? Так… Что там… Пульс есть! Дыхание? Дыхание отсутствует. А дальше – нет времени на сомнения. Кассия устраивается у бездыханного под боком на коленях. Склонившись, запрокидывает голову эльмари назад. Свободной рукой отводит подбородок вниз и, набрав полные легкие воздуха, припадает губами к губам… Тяжело… Расслабленное тело Лёна сопротивляется, принимая в себя кислород. Грудь его, однако, вздымается, легкие, наполненные воздухом, расправляются. Лицо Ласточки стало багровым от напряжения, хотя в потемках этого и не видно. Отпрянула, грудь эльмари снова опала. Вдохнула вновь до отказа… Губами к губам, выдох… И так – несколько раз, пока у самой голова кружиться не началась. Никакой романтики, лишь четкие, выверенные действия! Схватка за жизнь! Все, как в сериале, только взаправду – не отступать, не сомневаться, делать, что должен!

- Давай, спящий… красавец… - с одышкой шептала девушка, проверяя, не начал ли эльмари дышать самостоятельно, - Тебя уже… столько народу… перецеловало…

Что же, его дело – предложить. Тиберий решил, что продолжить выяснение отношений ему сейчас гораздо интереснее. Алисандер не стал ждать окончания распрей, чтоб повторно утащить нильфа к бочонкам нервы успокаивать, нет. Повторять дважды – не его правило, особенно тем, кто мало заинтересован. В распрях храмовник тоже не горел желанием участие принимать, ни на кого косо не смотрел, как это было принято тут у многих – не словом выразить свое «фи», так всем своим видом показать. Такое поведение он тоже считал уделом склочников и скандалистов. Он просто отошел в сторонку, молча, чуть подальше от остальных, но, все же, достаточно близко, чтоб вовремя вмешаться в возможный новый конфликт с применением оружия.

К особенностям культуры Дейдре он уже начал привыкать, а после недолгого разговора по душам на носовой части брига проникся девушкой еще сильнее. Особенная она была, ни на кого не похожая, добрая и бескорыстная, щедрая и внимательная… В ней было море положительных качеств, тех, что так не хватало дворянкам и простолюдинкам. Леди-птица была словно не из этого мира, испорченного и холодного. Она слушала его, как храмовнику могло показаться, внимательно, с интересом, не кокетничала, не жеманничала. Вот и сейчас она была открыта всем, открыта миру душой, но мало кто из присутствующих мог оценить ее правильно, многие просто кривили носом. Зависть… Элементарная жаба душила людей, считавших себя до встречи с северянкой оригинальными, неповторимыми. Они даже себе неспособны признаться в этом низменном чувстве. У него подобное даже гнева не вызывало, лишь разочарование.

Обидели люди, чьи повадки порою хуже варварских, птицу, словами, косыми взглядами. За что? За искренность? Ранили птицу, а она в небо рвется, спасаясь от жалящих, неласковых глаз. Но что-то заставляет ее вернуться на палубу. Алисандер хотел бы загородить ее от зла, от людей, больше похожих на псов, да хоть плащом загородить, хоть спиной… А бриг уже причалил, абитуриентов сгоняют на берег. Храмовник большинство пропустил вперед, практически последним сошел с корабля, и вновь произнес свое имя:
- Алисандер, из Белых Плащей. – он словно бы желал сказать еще что-то, но решил, что сейчас не самый подходящий момент искать среди педагогов главного, кому он должен был по прибытию вручить письмо от своего господина.

Внезапный шлепок по мягкому месту заставил Алисандера прогнуть назад спину, окончательно и бесповоротно выдрав его из романтической линии повествования. Он ведь давненько не чувствовал себя так уютно рядном с кем-то… За что так? Словно ведро воды на голову – очнись, парень! На корабле убийство!
Момент был испорчен, омрачен дурными вестями, не присоединиться к общему собранию было бы сейчас неправильно. Да и настрой ускользнул, как верткая рыба из рук. Дейдре заволновалась, прижимается, но ничего не попишешь – он, приобняв девушку за плечи, направляется с нею к группе собравшихся вокруг Тиберия людей. И что он слышит по дороге? Обвинения, оправдания. Абитуриенты шелестят, обступив виновника. Алисандер помнил, как это бывало: тренировочные бои, но они уже давно не дети, и в руках у них вовсе не деревянные мечи. Командир велел привыкать к стали, учиться чувствовать настоящий клинок в руке. Без жертв в первый раз, увы, не обошлось. Многие юные храмовники в тот день провели в лазарете, кто с переломами, кто с царапинами, но одного из них тогда вынесли прямо с тренировочной площадки, на носилках, укрытого белой простыней. Кто виноват? Курсант, науськанный на бой, в руке которого был «взрослый» меч впервые? Или учителя, коим были вверены жизни молодых и неопытных бойцов? Ответ лежал на поверхности, но «убийце» все равно досталось порицание от товарищей.

Храмовник слушал, слегка сильнее прижимая Дейдре к себе за плечо, но ничего нового он не услышал, и обсуждать тут было, по сути, нечего. Он просто протиснулся сквозь толпу в центр, к Тиберию, оглядел его с ног до головы совершенно равнодушным взглядом и спокойно сказал, положив тому свободную ладонь на плечо:
- Пойдем выпьем. Тебе не помешает.

Пусть Кассии, забившейся в норе, не позволено было своими глазами увидеть, как Агата прекратила бежать, больше не в силах сопротивляться стихии и судьбе, в завывании ветра ей послышался ее последний крик. Скорее всего над чувствами ее злобно шутило воображение, дорисовывающее в голове и события, и голос… Агата тянет руку в отчаянной попытке, но хватается лишь за воздух, рядом с нею никого… Просто отвратительный конец, когда в последний момент осознаешь, что ты всеми брошена! Внутри самой разведчицы сейчас бесновался смерч, затягивая в воронку эмоций. Сердце билось раненой птахой, горячие слезы растворялись в паутине материи, что до сих пор прикрывала ее лицо.

Тут Ласточка винила лишь себя, за то, что не оказалась чуточку проворнее, за то, что неверно расставила приоритеты! Она ведь действительно могла изменить финал этой истории, пока мужчины искали себе место в яме. Не рискнула, или не успела… Сожаление? Нет, это слишком мягкое слово, когда цена вопроса – жизнь, и одними лишь сожалениями ее было не выкупить! Но скорбь – все, что оставалось пятерке изгоев. Время ушло, за хвост не поймать. Ушла и Агата. Прощай молодая, прощай…

Душно, тошно, погано на сердце. Невыносимо стало торчать в этой норке, будучи зажатой со всех сторон. Места в убежище теперь хватало на всех, но никто не спешил помогать Ласточке выбраться, оторопели все, поникли, а кто-то вообще почти лишился сил. Ничего, сама залезла, самой и выбираться: мысками уперлась в твердую поверхность, плечами раскачивает, назад сантиметр за сантиметром отползает, и вот уже ноги касаются пола. Замерла, огляделась, сосчитала выживших. Вспомнила о тех, кто остался со следопытом – живы ли? Маловероятным ей такое казалось, но искорки надежды не позволяли ей заблаговременно их хоронить. А вот ее товарищи выглядели неважно, один хуже другого! Больше всего ее сейчас волновал Лён, за маской которого вообще неясно было – дышит, или перестал. Похоже она осталась единственной полной сил, и хотя ночь без сна и отдыха уже миновала, на адреналине Кассия могла еще работать. В яме темно, лишь тусклое свечение Хету очерчивает силуэты мужчин, поэтому свой рюкзак девушке пришлось искать наощупь. Пальцы, хаотично изучающие пол, прошлись по чьим-то ботинкам, и вскоре узнали знакомую грубую ткань рюкзака. Протяжный «вжжжжух» металлической молнии, в «зубастый» зев ранца погрузилась рука, стремясь отыскать алюминиевую фляжку с водой. К притихшему эльмари подползает на коленях и аккуратно снимает с него маску, отложив ее на пол.
- Попей, - шепчет Кассия, придерживая правой ладонью затылок мужчины, и подносит к губам его воду.
Она впервые видит его лицо, излучающее тусклое золотистое свечение. Воистину дети солнца. Солнца, которого никогда не видели.

Храмовник кашлянул в кулак, направив взор под паруса. Рука его находит ручку Дейдре, ладонью ложится сверху. Не сразу заговорить решается, слова подходящие ищет, и чтоб банальным не показаться, и чтоб верно свое желание истолковать.
- Мы в самом сердце бури… - все так же склонившись над плечом девушки, негромко говорит он ей, - А кораблю нипочем. Не будь здесь замешана магия, мы бы уже молились в каютах за спасение, страдая от морской болезни. А тут такой шанс… Пойдем, посмотрим? Стихия прекрасна…
«Как и ты»- хотелось добавить ему, но решил, что в глазах его сейчас она сама прочитает все, что нужно. Дейдре согласно кивнула в ответ, выражая желание покинуть игру и шумную компанию. И, взяв леди под локоток, Алисандер осторожно помог той встать на ноги, после чего отвел ее в сторону, на ходу определяя место, где они могли бы побыть наедине, пусть даже лишь от части. Носовая часть корабля, куда совсем недавно отволокла его темноглазая близняшка, показалась ему самым подходящим местом, во всяком случае по удаленности от остальных точно.

Оба вцепились в борт руками, преодолевая неловкое молчание. То в море смотрят, то друг на друга, каждый раз растерянно отводя взгляды, когда они встречались. Первым не выдержал и заулыбался Алисандер, вновь будто невзначай коснувшись ладошки девушки. Тишина была уже невмоготу.
- Если чайки сели в воду- жди хорошую погоду, если ходят по песку- морякам сулят тоску. – едва сдерживая улыбку, отчеканил храмовник, и тут же понял, что сам сел в лужу со своими стихами. Нужно было срочно что-то добавить, пока девушка непонимающе не захлопала ресницами, окончательно утратив желание находиться подле него, - Примета такая у мореходов. А моряки- существа суеверные. Даже странно немного бывало, когда наши ребята возвращались с других материков под своды Единого, и еще долгое время во всем видели предвестников бури. Даже в мелочах. То ласточка низко пролетит над землей, то женщина с пустым ведром навстречу пройдет мимо… - все подряд лепил разнервничавшийся Алисандер, боясь сделать паузу, которая даст время Дейдре заподозрить чушь в его словах, - Меня так и не взяли в плавание ни разу. Сначала я был слишком неопытен, затем и вовсе было не до того. Зато сейчас я стою здесь, и без всяких опасений могу любоваться штормом во всей его красе, чего лишены обыкновенные мореплаватели. Я всегда находил в стихии нечто завораживающее. Она, словно длань Создателя, указывает нам на истинную ценность жизни, о которой мы забываем в повседневных заботах. Она обнажает наши души, перед нею все равны. Раскаты грома, словно голос, направленный прямиком тебе в сердце, предостерегающий и внушительный, будто голос строгого отца… Лишь в такие моменты я действительно могу вернуться в детские годы, проживая эти ощущение так же, как и лет десять, двенадцать назад… Они не меняются с возрастом, все тот же трепет, все то же восхищение. Приятно осознавать, что есть в этой жизни нечто неизменное…

Начав говорить про себя, воин набирал уверенность, ведь его слова шли от сердца. Интонации были пронизаны вдохновением, желанием раскрыть свою душу. Уже спустя несколько минут он говорил с Дейдре так, словно знал ее всю жизнь. Слова находились легко, дышалось легко… Он рассказывал девушке всяческие легенды о море, которые ему доводилось слышать, а сам давно упустил тот факт, что судно миновало шторм. Произошедшее на палубе убийство так же прошло мимо пары, которая была увлечена лишь беседой друг с другом.

Настало утро, так же резко, как и ночь на пустыню обрушилась. В глазах боль… Нет, к этому невозможно привыкнуть, за три года, проведенные в Империи, Кассию подобная смена дня и ночи заставала врасплох каждый раз. Даже софиты, искусственный свет, не были так жестоки, когда резко загорались, подсвечивая одинокую фигуру на сцене. Прошлая жизнь, казавшаяся ей тогда выгребной ямой, сейчас манила, как сладкая конфетка. И не мудрено, когда по твою душу вот-вот нагрянет стихийный убийца! Он уже мчался по следу, поднимая в воздух облачка пепла. Воистину, в этом мире утро добрым быть не может.

Агата мчится со своего поста. Все очевидно – смерч, имея в своей власти огромную территорию, решил подобрать и унести несколько жизней на своем пути. Какая ирония! Но с ними был Хету, эльмари, который не жалея себя трудился сейчас над убежищем. У них был шанс, но времени оставалось катастрофически мало, чтоб все организовать. Без суеты, нервотрепки и переполняющего всех страха не обойдется.

Кассия к Картарему подходит вновь и буквально пихает свою маску ему. Ей трудно было оценить, хватит ли места в яме на всех, но она не желала туда лезть, пока там не окажутся все остальные. Девчонка уже собралась бежать за Агатой, та ведь что-то кричала, но Хету схватил ее за руку и пропихнул в яму, не дав той возможности удрать. Тут градус паники резко повысился – еще двое находились снаружи, а смерч неминуемо мчался в сторону укрытия, угрожающе завывая и разметывая пепел по округе, от чего становилось трудно дышать. Плащ даже в замкнутом пространстве пещерки трепетал на ветру, им она и укутала свое лицо, подобрав края снизу. Видит, что места осталось на одного человека, не больше… Сознание бунтует. Несправедливо! В секунду перед глазами пролетели многие моменты из жизни, в эту же секунду она успела обдумать столь много вещей, важных и правильных- ясность, прозрение в момент опасности лихо способствовали этому потоку. И Кассия ринулась вон из укрытия, кого-то случайно задев ногой. Сердце не могло позволить ей быть тут, пока другая девушка бежала от смерти в сторону спасения, где, вероятнее всего, ей не осталось бы места. Или Хету сам намеревался отдаться на суд судьбы? Нет уж! Кто тогда вернет людей на землю?

Но эльмари вновь преградил Ласточке путь, не желая ту выпускать из «клетки» на «волю». У него и на сей раз был готов план, и разведчица, не находя иного выбора, послушно полезла в воздуховод, предварительно сбросив рюкзак и всучив его одному из уже обустроившихся в яме. Гибкость – это замечательно, когда ты демонстрируешь ее в танце, и совсем иное – когда ты лезешь в узкий просвет. Она была, конечно, миниатюрной, но в идеале нужно было бы просто родиться змеей, чтоб утрамбовать себя в тот закуток! Одна рука впереди, другая придерживает ткань у лица, ноги еще болтаются в яме, пытаются цепляться, чтоб протолкнуть тело вперед. Должны же все поместиться, черт возьми!!!
***
Силясь как можно скорее бОльшую часть себя затолкать в воздуховод, Ласточка в мыслях сокрушалась, что не имеет уменьшающего зелья, как из истории про Алису. Вот бы сейчас сказочка пригодилась! В тот момант, когда размышления ее отклонились немного от курса паники, Кассия, видимо, сумела лучше расслабить тело и протиснуться в узкое пространство. Самостоятельно ей оттуда теперь однозначно не выбраться, зато в яме стало значительно больше свободного пространства, что вселяло надежду в тех, кто не успел спрятаться.

***

Сидим, вздыхаем об утраченных возможностях...

Что удумала эта девчонка? Вырвала Алисандера из мысленного потока, за собой утащила, ворчит, командует… Он совсем не понимал, что происходит, для чего нужно было так далеко уходить и вообще – причем тут он?! Артистом храмовнику явно не быть, поскольку каждое веление мелкой командирши он выполнял нехотя, как не желал принимать участия в игре, так желания у него и не прибавилось, но девушке было сложно отказать, особенно той, которая и в принципе твоим мнением по поводу этого всего и не интересовалась вовсе. Он дал ей возможность управлять собой, но контроля над ситуацией предпочитал не терять.

«Встань тут»- да ради бога. «Подними руки» - как скажешь. «Да не так! Шире разведи!»- хорошо, хорошо! Так?! Вроде бы на оценку «удовлетворительно» сойдет. А теперь что делать? Стоит, с подозрением оглядывается – чего это там Лин позади крутится? Прижалась? Нет, Алисандер конечно понимал, что это игра, всего лишь игра, но какая-то очень жестокая! Неужто в ней вообще нет границ дозволенного? Ладно, и это пережить можно, хотя и смущает.

Буря… Впереди играла буря, доносились далекие раскаты грома, шелестел дождь… Обстановка и так напряженная, а тут еще… «Алисандер…»- так жалостливо и проникновенно плывут слова в спину, пронизывая до костей. Ощущаешь себя предметом мебели на сцене, где соло играла одна талантливая актриса, а ты такой прикидываешься табуреткой и тихо охреневаешь надеясь, что тебя зрители не замечают. Но черта с два, ибо актриса обращается к тебе, к табуретке, к высокой, широкоплечей… Да, ты совсем незаметен, парень! Полнейший ступор, ощущение подлой засады, в общем сложный букет эмоций довелось испытать храмовнику, который только и надеялся, что отсидеться в сторонке.

Хотелось усмехнуться и сказать «верю!», в ладоши похлопать, но стоишь, как осел, смиренно ждешь, когда там уже Лин закруглится. И вот – долгожданный занавес, девчонка, как ошпаренная, отстраняется и убегает, бросив свой тренировочный манекен с распростертыми руками стоять у носа корабля.
«Кыш… Брысь… Можно подумать это я ее сюда приволок.» - резко опустив руки, подумал он, и пару раз тряхнул головой, разгоняя остатки напряженности, вытряхивая всю эту сцену из головы. Обернулся, Лин в спину смотрит, на лице виноватое выражение и такая же улыбка. Шагает в сторону игроков неспешно, актрисе террористке аплодирует негромко.
- Ну и правила у этой вашей игры. – усмехнулся храмовник, усаживаясь позади Дейдре и к ней уже после обратился, склонившись над ее плечом, - Это была явно какая-то драматическая сцена из пьесы. Но лучше бы она учила меня летать, честное слово…

Девушка не рассчитывала, что за нею ринуться остальные, или хоть кто-то из них, чтоб остановить, или продолжить путь рядом. В одном она была уверена – в себе, и в том, что избравшим ее дорогу не позволит больше собачиться и драться, в ином случае будут посланы в противоположном направлении и на три всем известные буквы. Ни на какую толерантность у нее бы уже моральных сил не хватило, ультиматумы и жесткие условия – только так можно бороться с тупостью в стае. Если с этими методами не согласится никто, значит она пойдет одна. У нее меньше шансов выжить, у большой группы – больше. Гуманно, справедливо, честно. Либо дорога мира, либо развилка, где каждому в свою сторону.

Баламут! Шаткий мир внутри группы рассыпался, как неудачники в прах рассыпаются, попадая в этот мир! Теперь раскол неизбежен… Теперь к конфликту подключились едва ли не все. Идея связать Эрика ей показалась удачной, но кто его тушку будет тащить, или хотя бы зад его от смерча прикрывать? А так, не оставив парню ни единого шанса… Даже после его выходок несправедливо. Озвучивать свое мнение Ласточка не стала. Все, хватит слов. Они все равно летят мимо ушей, бессмысленные звуки, сотрясающие воздух.
Поплелась, повесив голову, за Хету. Все-таки она была к нему привязана… Буквально. Веревкой. И он был единственным, кто был способен что-то сделать с порталом из всей компании. И еще он обещал, что сможет сотворить укрытие. И... Даже проявил заботу о ней, хотя Валерий, как Кассии казалось, ему по духу был всегда ближе.

Она только хотела рот открыть, чтоб направить Хету по нужному курсу, но Эрик снова влез, не хватило ему по уху. Дуэли требует, а эльмари соглашается, мать его, сатисфакции ради! Нашли время… Впрочем его теперь вагон. Какая разница. Кассия развернулась, так как спутник снова дерну веревкой, закрыла глаза рукой, а сама смотрит сквозь пальцы, уже из за его спины выглядывая. Нееет, Хету не должен погибнуть, желательно вообще сегодня без смертей обойтись.
- Я пр… - хотела вставить свое «фи» девчонка, но ее перебили.
Противников дуэли тоже оказалось не мало. Кассия глубоко в душе всеми конечностями за Иду была, толковые вещи говорила та, с нею невозможно было не согласиться. Прям даже можно было самой не выступать, а дать Иде слово, она и спокойнее сейчас была, и говорила за Ласточку в том числе.
Один предложил, другой согласился, первый - соскочил… Оскорбления вновь, и по кругу пошло, сначала. Надоело! Кассия из веревок выпутывается, бросает свое добро на землю, путы лишь теперь на эльмари висят. Опять желает слово вставить, но и без нее договорились! Теперь последняя надежда встретить бурю в укрытии растаяла на глазах… Слишком уж быстро менялись события, а ведь они стояли на месте!
На сколько же принципиальны были эти люди, что готовы не только чужими шкурами рисковать, но и своими. Благородно, ничего не скажешь! А ведь можно было бы просто заткнуться, вести себя хорошо с самого начала и рассчитывать на место в «шлюпке», но в идеале – потерпеть до ближайшего укрытия, и там уже свои претензии предъявлять.
У Кассии уже не было душевных сил распаляться речами, призывать к совести, просить включать мозг. Просто настигло полнейшее разочарование тем, чем она последние полтора года занималась, и с кем. Посмешище, а не коллектив. Животные…
- Картарем. Поздравляю. Теперь ты знаешь, что такое эмоции. – положив руку мужчине на плечо, проходя мимо него, спокойно и с сожалением в голосе пробормотала она.
Прошла мимо, идет в центр собрания анонимных предателей. Широко разводит руками, комично кланяется.
- Спасибо всем, и правым, и неправым! Отдельное спасибище Эрику, который саботировал эту ситуацию! Благодаря лишь тебе нихрена у нас уже не получится. Я до последнего держала свои претензии при себе, ради нас всех, чтоб не провоцировать. А теперь… Всем низкий поклон!
Закончив монолог, Кассия развернулась и подошла к эльмари, начав судорожно развязывать узел на его животе.
- Дай сюда… - ее голос дрожал, от раздражения, от обиды на весь мир, руки ее тоже дрожали, от чего с узлами с трудом справлялись.
Развязала веревку, да волоком за собой потащила. Уходит Ласточка. Взяла направление правее изначального, и уходит. Одна. Никого с собой не зовет.

Распластав конечности в стороны, как паук, испуганная Кассия медленно отползала назад, только брюшком кверху. Загнанная в гипотетический угол, жертва игры собственного разума пятилась прочь от тех, с кем бок о бок еще совсем недавно готова была пойти на рискованное дело. Голос, такой убедительный и такой родной, растворился в черноте, а глаза, в свою очередь, потихоньку к ней адаптировались. Последние слова долетали до ее сознания еле уловимым эхо, догорали внутри искорки паники, оставив после себя неприятный осадок – не сердце будто бы качало ее кровь, а комок нервов неистово бился в груди. Прощаться с этим голосом, отпускать его было столь же сложно, как и впервые впускать его в себя, хотя то было больше похоже на внезапное вторжение. Но он исчез, словно и не бывало вовсе, а сомнения остались… И это еще сильнее усложнило Ласточке жизнь.

Первое, что она смогла различить в темноте, это едва светящееся лицо Хету, которого девушка даже не сразу узнала. Затем, сориентировавшись в пространстве, она смогла сосчитать и силуэты остальных изгнанников. И все они твердо стояли на ногах, а Кассия смотрела на них снизу вверх, недоумевая. Они ведь наверняка слышали ее слова, и никто даже пальцем не пошевелил, чтоб ей помочь… Ей то не дано было знать, что ее пытались как минимум окликнуть, а брошенные в страхе угрозы уж точно не способствовали тому, чтоб, не взирая на них, спасать свихнувшуюся девчонку. Логика в такой ситуации страдала у Ласточки в первую очередь, потому то ей стало немного обидно, да и стыдно, чего уж скрывать!
- Все в порядке. – отозвалась девушка, когда уже поднялась на ноги, глядя на проводника, которого умудрилась в спешке, а вернее в горячке обогнать ползком.
«Ничего не в порядке» - эхом вторил внутренний голос. Сколько времени они из за нее потеряли? Поди втихаря проклинают… Да и пусть! Не время оправдываться, оно вообще сейчас на вес золота. Нужно найти укрытие раньше, чем их скромный отряд выследит смерч – единственное стихийное проявление в этом искусственном мире.

Кассия, понурая и взвинченная после ночного кошмара, молча пошла на единственный источник света, и без каких-либо предварительных вопросов взяла Хету за руку. Хороший ориентир под боком, а его речи зачастую влияли на Кассию умиротворяюще. И тут Агата подала голос. Кассия бы тоже подумала о веревке, если бы ночное помешательство настигло ее чуточку позже.
- У меня есть. – донесся неуверенный голос Ласточки.

Запасливая разведчица принялась рыться в своем заплечном мешке, торопливыми движениями отгребая все ненужное, попадающееся под руку. Вскоре в ее руках лежала довольно таки увесистая и объемная связка, которую она принялась распутывать, шустрым шагом направляясь к отстающим от провожатого.
- Вот. Обвяжитесь по порядку. Так у нас будет больше шансов не разбрестись и не разлететься в разные стороны, если нас таки догонит смерч.
Девушка, помогая с веревками каждому, чтоб дело шло быстрее, как только очередь дошла до Хету, помогла и ему обвязаться, после чего затянула узел на своей талии, и передала оставшийся свободный конец следопыту, последнему в очереди, но главному в их походе.

Шла Ласточка, быстро перебирая ногами, как только умела. Пепел изрядно усложнял ее дорогу к убежищу, тут даже маленький вес не спасал девушку. Топала молча, сопела тихонько, вздыхала недовольно, пролистывала воспоминания в голове, словно старый семейный альбом, которого у нее никогда и не было. Смотрела далеко вперед, надеясь углядеть на горизонте хотя бы намек на спасение. А горизонт размыт, пепел и небо одного цвета, слились, слиплись, воруя ощущение реальности происходящего, ощущение себя в пространстве. Словно точки, небрежно расставленные на пыльном холсте, бесконечном. А, быть может, они и не двигались вовсе? Такие мысли загоняли Кассию в угол. Ощущение полнейшего бреда, и, одновременно, в этом видя глубочайший смысл… Круг замкнулся, а точнее восьмерка, которой обозначается бесконечность. Она гнала эти мысли прочь от себя, но каждая попытка зрительно разделить небо и землю – возвращала ее в этот омут, из которого все сложнее и сложнее выбираться. Она старалась вспоминать земную жизнь, ее самые счастливые моменты, и с сожалением для себя обнаружила, что таковых нашлось очень мало. Неужели память стала так рано подводить? А о том, что подавляющая часть жизни ее по сути являлась смирением с обстоятельствами, Кассия и думать не желала! Ведь это же совершенно не в ее духе, таком свободолюбивом и мятежном!

Спасибо резко настигнувшим потемкам, которые в миг оборвали все мысли разом. Больно глазам от глубокой тьмы. В сердце усиливается тревога, когда не можешь увидеть даже собственной руки. На некоторое время напрочь теряется ощущение пространства, даже слияние серых плоскостей не было столь жестоким к изгнанникам. Ощущение полнейшего одиночества царапает душу, скребется драной кошкой… Шарит руками вокруг себя Кассия, осторожно хочет, но выходит слишком резко – кому-то с лету досталось маленькой пятерней, то ли в спину, то ли в живот. Буркнула извинения себе под нос, зато, ощутив кого-то рядом, сразу почувствовала облегчение. Шуршат ноги в пепле, шуршат одежды… Всего лишь ночь настала, а не провал в небытие.
Вздыхает Кассия, одной не страшно. Одной не так страшно бояться… Но все равно чернота вокруг навевает гадости всякие, ведь перед взором лишь только рябь от резко потухшего дня.

Лишь шорохи вокруг, да собственное дыхание оглушает. А потом… Имя, забытое в годах, кто-то нашептывает. За плечом словно, прямо над самым ухом. Рукой наотмашь – никого не зацепила. Теперь в другое ухо шепчется кто-то. Кто-то до боли знакомый, но стертый из памяти образ. Еще один резкий взмах, и вновь колыхнулась лишь пустота рядом. Имя точно не знакомо никому из здешних, и ей оно кажется давно чужим… Но голос не унимается, шепчет, умоляет…
***

В ночи кто-то тихонько всхлипнул и зашуршал активно одеждой. Послышалось резкое шевеление, кто-то в кого-то врезался и упал. Испуганный вздох раздается где-то на уровне колен, и снова шуршание, движение, чужое сбитое дыхание… Через мгновение, уже чуть дальше, доносится знакомый голос, голос той самой мелкой командирши, что уговаривала всех скорее уходить:
- Не приближайтесь! – перепугано и яростно воскликнула Кассия, и ее голос все так же звучал откуда-то снизу относительно стоявших на ногах, - У меня оружие! Порву любого, кто подойдет ближе!

Карлик принялся за дело, а Алисандер лишь недоверчиво косился на него, следил за каждым движением. Дело не в том, что он боялся боли, просто магические манипуляции над собственным телом пока как-то не вызывали доверия, сегодня ведь все, что было связано с магией стремилось ему навредить. Хорошее знакомство, согласитесь. Зато очень скоро миниатюрный лекарь сумел доказать упрямому церковнику, что волшебство бывает и добрым в том числе: воин даже не снял свою одежду, но был готов поклясться на чем угодно, что на теле его и царапины не осталось! Дыхание стало легким, движения перестала сковывать боль, ну просто заново родился!

Пока воина латали, он не слишком активно следил за происходящим вокруг, а за речами – тем более. Дейдре почему-то ушла, а на песчаном пляже обнаружился еще один искатель. Алисандер проводил взглядом карлика, нахмурил брови, когда тот испарился и исчез в глазницах маски, и, наконец, встал на ноги. Тиберий косится на убранный в ножны меч, говорит – надо бы осмотреть его. Дейдре, пробежав глазами по присутствующим, он обнаружил в полном одиночестве у самой кромки волны. Она проявила к нему сочувствие, а теперь от чего-то загрустила. Алисандер не мог этого так оставить, во всяком случае если леди сама того не пожелает.
- Алисандер, из Белых Плащей. – лаконично, как всегда, представился он Хенсину и пожал тому крепко руку.
Расстегнув ремень с закрепленными на нем ножнами, церковник передал эту «связку» целиком в руки Тиберию, ибо понятия не имел, каким именно мечом он умудрился зацепить нечто важное, что так сильно интересовало Тирса, и чего он хотел по братски поделить. Широкий ремень из грубой кожи и с большой металлической пряжкой был сам по себе увесистым, плюс два меча, дополненные весом добротных ножен – экипировка, привычная любому воину, для Алисандера практически была не ощутима, а вот каково будет Тиберию, которому все это снаряжение было вложено в правую руку, церковник не озаботился, просто в тот момент взглянул ему в глаза и коротко дал добро на изучение своего барахла:
- Желательно все же, чтоб они остались целыми. Потом расскажешь, что обнаружил. А я… Прошу извинить… На минуточку… - последнюю фразу он договаривал уже глядя в сторону моря, и сразу же отошел от Тирса и Хенсина.

В общении с противоположным полом Алисандер не был так искусен, как в обращении с оружием. Впрочем и в последнем пункте более опытные вояки могли его с легкостью обскакать. Что сказать? Или лучше спросить? Но о чем? Куда было бы проще, если бы Дейдре не была ему… кхем… симпатична. Отзывчивая, милая, забавная… Варваров он не видел никогда, но определенно представлял себе их по другому. Сидит понуро, смотрит на воду… Ал где-то с минуту топтался у девушки за спиной, оттягивая карманы большими пальцами рук от нерешительности. Приставной шаг в сторону, и мужчина оказался с левого фланга… Вздохнул, расправил плащ и сел рядом. Молчать было бы глупо – подумал он, но упорно не находил нужных слов.
- А я вот моря никогда не видел… - нерешительно начал Алисандер, на «невиданное» море вообще глаз не поворачивая.

"Пунктик? Личные отношения?!" - в голове Кассии только что прогремел ядерный взрыв. Периодами этот тип был невыносим. Но думать о подобном в период угрозы, угрозы для всего отряда... Художник, экспрессивная личность, чего уж там! У девушки у самой кулак зачесался. Внести, что ли, чуть-чуть просветления в его чудную голову? Да нет... Сейчас тараканов лучше не трясти, а то еще и бунт поднимут, и лови потом Эрика по всей пустыне. Сжатый кулачок, навострившийся на симпатичную мордашку Ричардса, резко растопырил пальцы и схватил парня за шиворот. Рука с небольшим усилием потянула Эрика за одежду, и вскоре расстояния меж ними хватило, чтоб тот смог из глубины капюшона заглянуть в ее глаза. А глаза, будто два жала, готовые проделать в Эрике как минимум дюжину дырок. Дааа... Не было похоже, что Ласточка готова была обсуждать эту тему дальше, уж точно не сейчас!
- С-с-славно, Ричардс. - сквозь зубы, аки пустынная гадюка, прошипела она на него, увлекая за собой, - Буду считать, что ты выбор сделал.

Она, наконец, выпустила рубашку Эрика из своих цепких пальчиков, уже менее агрессивно подталкивая того в спину ладошками в нужном направлении. Все, теперь точно можно идти - сорви-голова теперь под ее пристальным присмотром, а остальные передраться не должны, и быстренько определят теперь - кому в какую сторону. Догонят!

А перебранки не прекращались! Нет, они тут определенно решили дождаться смерча! Эмоции! Эмоции! Один уже плюнул на всех, и решил, что один со всем справится... Это следовало кому-то остановить.
-  Господа товарищи! Два раза повторять времени нет, по этому послушайте внимательно, пожалуйста! Валера, и тебе тоже кричу! - Кассия старалась, чтоб слышно было всем, - Первая наша задача - пережить эту ночь! Марш-бросок, отдохнем, обсудим! А утром, когда нас за задницы не будет кусать смерч, сходим мы в ту пещеру, хоть всем отрядом! А сейчас просто ОПОМНИТЕСЬ! Не тратьте наше общее время! Валер, вернись давай! Идем гурьбой, порычите по пути друг на друга! Всю энергию в булки и бегом к пещере! Айда!

Получатели: Яго Севатарион.

А сражаться было за что. Компаньоны, чья магия не возымела никакого эффекта на ледяного истукана, были явно растеряны. Алисандеру не так давно напомнили, что значит, когда твое оружие бесполезно, и прекрасно понимал состояние спутников. А если учесть тот факт, что толковых бойцов ближнего боя в этом маленьком отряде было, мягко говоря, не много, а ледяной выглядел соперником куда более серьезным, чем бронированная шишка из зала с аркой, то и степень замешательства была в разы серьезнее, чем тогда. Быть может сейчас церковнику повезет, и его скромный боевой опыт придется кстати. Не проверишь - не узнаешь, и Алисандер вскочил на ноги, молниеносно оценивая ситуацию, все таки он успел немного выпасть из событий.

Две птицы повисли в воздухе, над безжизненными камнями, устланными снегом и льдом. Три человека у края пропасти восстали против ледяного великана. Время словно остановилось, лишь ветер, терзающий белый плащ с алым пятном, напоминал о том, что мир вокруг жив, а время вовсе не замерло. Нельзя его тратить впустую, тем более, как казалось воину, сейчас был очень удачный момент - истукан был отвлечен на другую цель. Действуй, пока не поздно!

Кровь била в виски, артерия на шее пульсировала. Воину, на морозе и ветру, стало жарко в предвкушении маневра. Клинки уже в руках, они продолжение тебя, твоей ярости... Которая закипает со скоростью полета стрелы. Но ты по прежнему сосредоточен, прислушиваешься к себе. Ты - сжатая пружина. Колени чуть согнуты, пальцы рук сильнее сжали сталь. Щуришься от ветра, мысленно уже зная, куда и как будешь бить и... Срываешься с места, словно скользишь по воздуху над поверхностью. Берешь чуть правее, по дуге обходишь противника, чтоб ударить... Подло, в спину. В самое сердце, если таковое имеется у глыбы льда. Всю свою накопившуюся ярость вкладываешь в каждый удар! В правой руке - месть, за все, что было в прошлом. В левой  - ответный гнев за "теплый" прием группы новобранцев.

Звон мечей отскочил от скал, огибающих пустырь и умчался в пропасть, продолжая откликаться слабым эхо. Брызнули градом льдинки. Порыв ветра снова унес за собой все звуки. И снова время будто бы остановилось. Но ярость живет, битва еще не окончена.

Получатели: Яго Севатарион, Конрад.

Воин, позабыв о том, что вне его сознания все еще горит схватка за жизнь шестерых человек, был готов пребывать в этом опьяняющем состоянии целую вечность, но глаза, укрытые веками, стал раздражать свет, заставляя мужчину жмуриться. А когда свет стал вновь мягким, он распахнул веки, желая узреть хозяина силы, но увидел лишь небо, да белые облака, и птицу, тревожно кружащую над ним. И тут осознание действительности возвратилось к нему, на крыльях горлинки. Еще ничего не закончено! Ветер, крики, шум... Напряжение чувствовалось в воздухе, который Алисандер уже вдыхал без тех приступов боли. Тело его по прежнему горело после столкновения с камнем, но церковник нашел в себе силы отстраниться от боли, хотя бы на время.

Он поднял голову и через пару секунд уже приподнялся на локтях, стремясь унять головокружение - пару раз сильно стиснул веки. Взглянул в голубую высь, склонил голову, почувствовав соленый привкус во рту - сплюнул на земь сгусток крови и рукавом вытер губы. Поднялся на колени с трудом, огляделся - нет подле верных мечей, один в одной стороне, другой еще дальше... Встать на ноги попытался - не вышло, голова кругом, мотает. Как тут сражаться...? Но, вопреки всему, что говорило против участия воина в сражении, Алисандер перевернулся, и на четвереньках кое-как пополз за одним из своих клинков, что поближе. Правда, что он мог сделать? Примитивное оружие уже показало себя в бою против волшебных существ крайне неэффективно. Как же тошно было осознавать, что тащишься в магическую Академию, имея в теории нужные способности, но сам и лучину поджечь пока не умеешь! Не его это схватка была, не его... Однако церковник не собирался отлеживаться в стороне и тихо ждать, когда другие решат проблему.

Только бы дотянуться до меча!

Впечатляющих размеров булыжник повис над мохнатым великаном, грозясь расплющить того, ну или хотя бы сбить с ног. Однако, все вышло совершенно иначе - монстр оказался проворным гадом, и от массивного снаряда отмахнулся, как от мухи. И если бы неудачи закончились на этом... Нет, словно по льду, махина поехала в сторону возвышающейся над площадкой скалы, сметая все на своем пути. Так уж вышло, что Алисандер был главным препятствием на маршруте глыбы, и успел лишь защитить голову, заслонив ее руками. Оба меча разлетелись в стороны, но за скрежетом и грохотом не было слышно ни их звона, ни сдавленного стона воина, ни глухого удара при его встрече со стеной.

Брызнула кровь на холодные камни и белый снег. Привкус металла во рту, агония, звон в голове... Выдох, который прожигал нутро каленым железным прутом. Вдох, застилающий разум безумием от адской боли. Скрип сжатых зубов. Рука потянулась к горлу, вторая висит безвольно. Колени дрогнули, церковник сполз по стене на землю. Уже и не дышит словно. Лицо умиротворенное, будто бы спит. Изо рта сочится алая "жизнь", на камень стекает, на снег, по белому плащу темным пятно разливается. Руки в крови и пыли, грудь.

Покой. Странник, ты нашел, что искал.

Церковник, там, за порогом, ожидал увидеть нечто более страшное, чем туман. Пещеру со спящим драконом, котел с чертями, словом вспоминал все сказочки, им прочитанные, да на реальность пытался наложить, чтоб уж как совсем зеленому в магической области не удивляться. Высокие своды зала и относительная, кажущаяся быть может, безопасность - не то, чтоб впечатлили его, скорее он испытал облегчение, что ни одна из прочитанных им историй не нашла тут своего воплощения. Вот и арка, о которой говорила Дейдре, и еще парочка человек, нашедшие ее раньше их маленького отряда.
Дейдре веселится, чудная девчонка. Алисандер сам невольно улыбнулся, прикрыв свою улыбку рукой и опустив взгляд под ноги. Взлетела, шелестом крыльев вырывая воина из смущения. Поднял он глаза высоко, к огонькам. Красиво, что сказать. Волшебно. Без волшебства тут дело не обошлось. Еще бы! Он держал путь в магическую академию, чего он намеревался там встретить?
У спутников завязался диалог с двумя чужаками, Дейдре, добрая душа, как на духу все свои приключения выложила, да всех перезнакомить поспешила. Тиберий решил представиться лично, а Алисандер посчитал, что довольно было и того, что сказала девушка-птица, лишь кивнул в знак того, что слышит незнакомцев и расположен к ним мирно.
Пока те болтали, воин осматривался вокруг - стены, огоньки, пол, арку издалека. Горлинка села на плечо к нему, Дейдре, теперь он уже знал это. Ласковая птица, чудно думать о птице, как о женщине, палец тянется мягкую грудку пощекотать, останавливается на полпути, не попугай же, чесслово! А женщина! Боится обидеть ее и трогать не решается. Пощебетала, амулет забрала, унесла незнакомцам. Не слишком ли опрометчиво? Алисандер даже напрягся немного - не обидят ли незнакомцы девушку? Вдруг те посчитают, что амулет им нужнее? Обошлось вроде, Дейдре вниз спрыгнула, от чего у мужчины екнуло в груди - разобьется же! И вновь он позабыл, что Дейдре птица, и ничего с ней не сталось. Выдохнул тихонько, вновь принялся разговоры слушать.
"Вампиры?" - изогнув брови, спросил про себя Алисандер. Дальше слушает, своих предложений у него не было.
Впрочем, чего еще ждать... Волки, тени, разумы... Не мудрено и упырям взяться в таком то месте.

Увидев, как Дейдре пьет, воин вспомнил, как давно и сам жаждал воды. Свою то флягу Алисандер умудрился потерять, не заметив, как та отвязалась, видимо на привале, что был довольно давно. Тиберию первому выпала честь промочить горло, Алисандер стойко не подавал виду, что так же не прочь пригубить, все слушал разговоры двух магов, пытался что-то понять, смотрел на медальон, оставшийся в его руке, и представить не мог, как тот вообще способен привести их куда следует. Вот что бы им сейчас не помешало, так это хорошая карта, и четкие ориентиры, но с магией никогда ничего не бывает просто- это он уже успел усвоить.
Вскоре сосуд попал и в руки воина, к которому он без промедления припал губами, запрокинув голову. Осушать до последней капли флягу Алисандер не стал, кто знает- когда выдастся случай ее вновь наполнить. Жажда немного поумерилась, и, смахнув влагу с лица рукавом, воин передал предмет обратно законной хазяйке.
- Благодарю, миледи. - негромко отозвался мужчина, кивнув головой в знак признательности.
Наслушавшись предположений, он поднял руку с амулетом высоко, наблюдая, как солнечный свет проходить сквозь узор, но больше ничего не происходило.
- Не уверен я, конечно, что дело в... высоте, - с тенью сомнения в голосе влился в беседу Алисандер, - Но других предложений у меня на сей счет нет. И девчушка та до жути странная, мне не показалось, что она желала помогать. Знаете, ехидный смех, он как-то вообще не располагает к себе. Но я готов поспособствовать любой вашей идее.
Алисандер сбросил свой мешок, скинул на него свой белый плащ и продолжил говорить:
- Дейдре... Вы возьмете подвеску, а я подниму вас повыше. Если вы сочтете это уместным, разумеется. - последнее воин произнес, спрятав взгляд в землю.
Девушка казалась худенькой и хрупкой, и для тренерованного бойца поставить себе хоть на плечи ее не составило бы труда. Но, будуче неуверенным, что Дейдре готова к такой акробатике, просто обхватит ее под коленками и поднимет повыше.